– Да уж, – протянул Валобуев после паузы. – Признаться откровенно, я вас хорошо понимаю. В вашем прелестном возрасте жить в деревне… – …Такого не пожелаешь и своему заклятому врагу! Валобуев откашлялся. – Однако же и здесь можно найти какие-то приятные занятия… – Ну да, – подхватила Ольга с сарказмом. – Например, играть с соседями в карты. Или давать обеды, на которых все разговоры сводятся к мелочным сплетням да обсуждению достоинств какого-нибудь упитанного гуся, присланного от щедрот Терентия Наумовича Боброва. – Терентия Боброва? – насторожился Валобуев. – А он часто приезжает к вам? Ольга напустила на себя загадочный вид. – Ну, довольно часто… – И с какой такой целью, позвольте узнать? – Да в женихи мне набивается, вот с какой. – Черт! – Валобуев сосредоточенно почесал затылок. – Вот старый пройдоха! Надо же, о чем возмечтал. – Да ведь он ваш ровесник, любезный Алексей Александрович, – усмехнулась Ольга. Валобуев покраснел до самых ушей. – Помилуйте, Ольга Михайловна, зачем же вы так… Нет, конечно, я понимаю, что для такой красавицы… – …Нет ничего ужасней, чем похоронить себя в деревенской глуши, – раздраженно вставила Ольга. – Ну? Скажите мне, что я не права! Валобуев снова поскреб в затылке. – Так-то оно так, – нерешительно протянул он. – Однако, что же тут можно предпринять? Если только… взаправду махнуть в Петербург… месяца на два! Сердце Ольги учащенно забилось. – А у вас есть там знакомые? – поинтересовалась она. – Такие, что могут принять? – Представьте себе, да! – внезапно оживился Валобуев. – Мой давний приятель, Степан Остолопов, товарищ моей ветреной молодости. Когда-то давно мы в одном полку с ним служили. И ведь что самое интересное? Он недавно звал меня погостить. – Так что же вы до сих пор молчали! – возмутилась Ольга. – Нечего сказать, хорош кавалер. Я уже битых полчаса говорю ему, как хочу в столицу, а он не ведет ухом. А что этот ваш Остолопов? Богат, принят в обществе? – И богат, и в обществе принят, и особняк на Фонтанке имеет. Словом, очень даже приличный, светский человек. Да ведь он из нашего уезда! Неужто не слыхали о нем? – Нет, – растерялась Ольга. Валобуев слегка удивился. – Но как же? Имение Знаменское, с красивым домом и парком. Разве вы там не были? – Была, – закивала Ольга. – Парк чудесный, я гуляла там: управляющий меня впустил. Но хозяев там нет! – Да, Степан уже лет десять не был в своем имении. Некогда ему приезжать. Лишь меня настойчиво зовет в гости. – Но это же просто прекрасно! Когда мы поедем? Валобуев посмотрел на Ольгу в легком замешательстве. – Да… хоть завтра, если вам угодно. Или лучше в апреле, как минует Великий пост и дороги подсохнут. – В апреле?! – радостно воскликнула Ольга. И тут же нахмурилась. Поехать в Петербург… Идея казалась слишком заманчивой, чтобы от нее отказаться. И Ольга не сомневалась, что дядюшка согласится ее сопровождать, что удастся уговорить его. Вот только, ни о каком путешествии не может идти и речи, пока она не обручится с Валобуевым, а этого ей совсем не хотелось. «Как же быть? – спрашивала она себя. – Если я не обручусь с ним, то не попаду в Петербург. А если обручусь, то, чего доброго, придется выходить за него. Но разве все помолвки неизбежно заканчиваются свадьбами? – тут же возразила она себе. – Вовсе нет! При желании всегда можно найти повод расторгнуть помолвку. А вот другой возможности побывать в столице у меня может и не быть». – Хорошо, Алексей Александрович, я согласна стать вашей женой! – решительно выпалила она. Валобуев так и просиял. – Ах, Ольга Михайловна, вы волшебница! Читаете мои мысли! Я ведь, честно сказать, за тем и пожаловал, чтоб просить вашей руки. Только никак не мог набраться смелости и объясниться. На мгновение Ольга смутилась, а затем ей вдруг стало так весело, что она чуть не рассмеялась. Мужчина еще не сделал ей предложение, а она уже отвечает согласием! Двери распахнулись, и в комнату влетела Анна Егоровна. По лицу тетушки Ольга догадалась, что та подслушивала их разговор. Но сердиться на тетушку ей сейчас не хотелось. Все ее мысли были лишь об одном: о предстоящем путешествии в Петербург. «Я все-таки попаду туда, – с трепетом думала она. – А потом будет видно, как отвертеться от этого замужества. В конце концов, как говорил один из французских королей, Париж стоит мессы!» В то самое время, когда Ольга Чижевская так отчаянно рвалась в Петербург, Евгений Лопухин рвался в смоленскую глушь. Но если Ольга уже была близка к своей цели, то у бедняги Евгения все обстояло наоборот. Его дражайшая половина отказалась списываться с подругой и проситься в гости. Евгений с досадой сознавал, что дал маху и взялся за дело неправильно. Нужно было расписать жене все прелести сельской жизни и ее благотворного влияния на отношения супругов, а он вместо этого проявил странный интерес к подруге жены. – Что ж ты не позвала к нам свою Оленьку? – спросил он как-то раз за обедом. – Ей, наверное, скучно все время в деревне. Надо бы написать ей, предложить погостить у нас. Увы! Евгений и подумать не мог, что его невинные слова приведут Зинаиду в бешенство. – Погостить у нас? – вскричала она, швыряя салфетку на стол. – Зачем тебе это нужно, что еще за причуда? – Да я просто так предложил, из вежливости, – попытался защититься Евгений. – Я ведь знаю, как вы с ней привязаны друг к другу. Вы же с детства дружили, еще когда жили в Москве. Ну и вот! – он красноречиво помолчал. – Сперва бы она погостила у нас, затем – мы у нее. Ведь так славно было бы поехать в деревню поздней весной… – Неужели? – усмехнулась Зина. – Так, значит, тебя потянуло в деревню? Молочка попить, цветочков нарвать, подышать воздухом полей? – Ну, в общем… – Довольно! – оборвала Зина. – Не считай меня совсем глупой, чтоб я тебе поверила. В деревню! – Она издевательски рассмеялась. – Да ты же терпеть ее не можешь! Я целых два года упрашивала тебя поехать в именье моего отца, а ты не соглашался. Говорил, что умрешь со скуки вдали от Петербурга. А теперь уверяешь меня, что тебе захотелось пожить в деревне! Ну-ка, признавайся: зачем ты это затеял? – Да я, прежде всего, о тебе думаю, Зиночка… – Обо мне надо было думать раньше, – отрезала Зина. – А теперь уж поздно. Тоже мне, нашелся заботливый муж! Привести любовницу в дом… Словом, дело кончилось полным провалом. Оставалось одно: выждать, когда Зинаида успокоится, и снова вернуться к насущному вопросу. В конце концов, весна еще только начиналась, а выкапывать сундук из земли можно будет тогда, когда земля нагреется и парки оденутся листвой. Глава 3 Петербург, конец апреля 1817 года Сладко потянувшись, Ольга открыла глаза. Зажмурилась, помотала головой и снова открыла. Картинка не изменилась. – Не могу поверить, – восторженно прошептала девушка. – Я в Петербурге… О боже, какое счастье! Поднявшись на постели, Ольга осмотрелась. После ее скромных деревенских покоев эта спальня казалась ей чудом роскоши. Стены покрывали обои из нежно-желтого шелка. Окна обрамляли пышные драпировки из белого атласа с золотистой бахромой. Такие же драпировки находились в изголовье кровати с резными спинками. Изящную мебель обтягивал розовый атлас. Большую часть пола устилал огромный ковер – белый, с рисунком из желтых и розовых роз. Но главным достоинством комнаты в глазах Ольги являлось то, что ее окна выходили на набережную Фонтанки. Куда ни глянь – дворцы, нарядные прохожие, экипажи с великолепными лошадьми. Аристократический квартал Петербурга… Сколько раз Ольга мечтала здесь побывать! И вот, теперь ей предстоит провести в этом месте несколько чудесных недель. Надев свое лучшее платье – из сливочно-желтого шелка с серо-голубым поясом под грудью и белым воротничком – Ольга вышла из комнаты, а затем спустилась по лестнице на второй, парадный этаж особняка. Было еще рано, и в роскошно убранной анфиладе стояла тишина. Переходя из комнаты в комнату, Ольга достигла большой парадной залы: белой, с мраморными колоннами и мебелью, обитой сиреневым штофом, с красивым белым роялем. В простенках между тремя высокими окнами размещались зеркала в позолоченных рамах. По бокам симметрично расположенных мраморных каминов высились статуи полуобнаженных нимф. С одной стороны от парадной залы находились розовая бальная зала и голубая банкетная. С другой – зеленая, малиновая гостиные и небольшой будуар. Столовая, библиотека и зимний сад выходили окнами во внутренний двор. Середину особняка занимал вестибюль с монументальной лестницей, ведущей прямо к дверям парадной залы. «И живут же некоторые счастливцы! – не без зависти подумала Ольга. – Не то что мы в нашей Киселевке»… – О чем замечтались, красавица? Ольга вздрогнула, услышав позади себя голос Остолопова. – Степан Иванович! Ну можно ли так подкрадываться? – набросилась она на него. – Вы перепугали меня! – Не сердитесь, мой ангел, на глупого старика, – кокетливо произнес Остолопов. – Я ведь думал, вы меня заметили. – Вовсе нет, – растерянно отозвалась Ольга. Теперь, когда она остыла, ей сделалось ужасно неловко за свою невежливость. – А вы разве давно тут?