Остолопов лукаво прищурился. – Да уж минут пять, почитай. – Как? – Да так, – Остолопов с виноватой улыбкой развел руками, – шел мимо, увидел вас, да и засмотрелся. – Степан Иванович, вы меня смущаете! – хихикнула Ольга. – Нет, в самом деле. Я самая обыкновенная девушка, не то что ваши разряженные столичные дамы. – Э, дорогая моя Ольга Михайловна! Да ведь в том-то и дело, что они лишь тогда и красивы, когда на них дорогие наряды. А одень их попроще, так и смотреть не на что. А вот вы, – Остолопов принялся кружить вокруг Ольги, – вы даже в скромных туалетах кажетесь писаной красавицей. Как сказано в песне, во всех ты, душечка, нарядах хороша! «Да куда он клонит? – озадаченно подумала Ольга. – Надобно держать ухо востро: этот Остолопчик, похоже, еще тот фрукт!» – Право же, Степан Иванович, вы мне льстите, – промолвила она. – Но я все равно вам признательна. Знаете… Ведь мы, провинциалки, такие неловкие, так быстро теряемся, стоит нам попасть в большой город. – Немудрено потеряться, когда ты одета хуже других. Только эта беда поправимая. Стоит лишь проехаться по модным лавкам. – Особенно когда в кошельке у тебя ветер гуляет! Остолопов лукаво улыбнулся. – Ну, допустим, у кого гуляет, а у кого и нет… – Степан Иванович! – Ольга окинула его строгим взглядом. – На что вы намекаете? Нет-нет, я девушка скромная и не могу принимать подарки от чужих людей. – Обижаете, красавица моя, обижаете! – Остолопов покачал головой. – Это кто же здесь чужой человек – я, что ли? – Да ведь мы с вами всего пятый день знакомы! – Ну так что же? – возразил он. – Подумаешь – пятый день! И потом, вы мне совсем не чужая. Вы – невеста моего друга. И если он сам не может о вас позаботиться, я обязан ему помогать. «Кажется, дело принимает весьма интригующий оборот, – подумала Ольга. – Но что мне ему отвечать? Как вести себя?» – И ведь я, наверное, буду вашим посажённым отцом на свадьбе, – с улыбкой продолжал Остолопов. – А раз так, мне положено дарить вам подарки. Иначе нельзя! Таковы обычаи. – Ну, я даже не знаю, – растерялась Ольга. – Если вы так считаете… – Конечно, дорогая моя! И давайте не будем терять времени, – Остолопов ласково потрепал Ольгу по плечу. – Позавтракаем – и вперед. – А мой жених тоже с нами поедет? – Вот еще! – фыркнул Остолопов. – Да на кой он нам сдался? Нет, я, конечно же, предложу ему поехать, – спохватился он. – Но он все равно останется дома. Такой, знаете ли, домосед. – Ладно, Степан Иванович, – сказала Ольга. – Значит, сразу после завтрака и отправимся... – …Опустошать модные лавки, – с улыбкой докончил он и, запечатлев на Ольгиной руке поцелуй, поспешил распорядиться насчет завтрака. А Ольга пошла наверх – навестить дядюшку. Вчера с ним приключилось несчастье. Выходя из кареты после прогулки, он упал и подвернул ногу. Его отнесли в гостевую спальню и тотчас вызвали доктора. Тот осмотрел Тихона Васильевича и предписал находиться в постели ближайшую неделю. Это очень расстроило Ольгу, и утешало лишь то, что сам дядюшка несильно расстроился. В доме Остолопова имелась прекрасная библиотека, и Тихон Васильевич радостно занялся чтением книг и новомодных журналов. Племяннице же он предоставил полную свободу на время своей болезни, чем она и собиралась воспользоваться. Стоял один из самых прекрасных апрельских дней: солнечный, теплый и безветренный. На Невском проспекте было многолюдно, хотя многие дворяне разъехались по своим усадьбам и дачам. Ведь только законченный лентяй мог усидеть в такую погоду в городе. В пестрой толпе гуляющих выделялись два молодых человека: сероглазый шатен и кареглазый брюнет. Выделялись они не внешностью, которая была довольно приятной, а одеждой. На шатене был просторный плащ светло-серого цвета, подбитый малиновым сукном в темно-серую клетку, а на брюнете – темно-синий плащ с красной, в синюю клетку, подбивкой. Именно эта подбивка и составляла оригинальную деталь их костюмов. Из-за своеобразия одежды молодых людей принимали за иностранцев. На самом же деле они были русскими, недавно вернувшимися из-за границы, и носили вполне русские имена: Максим Шаховской и Сергей Меркалов. Один из них был князем, а другой – графом, причем, оба происходили из старинных русских фамилий. – Разрази меня гром! – воскликнул Сергей, останавливаясь напротив Гостиного двора и оглядываясь. – Мы снова в Петербурге… Не верится! – Мне тоже, – улыбнулся Максим. – И это понятно. Провести за границей четыре года – это, брат, не шутки! А в Петербурге мы целых пять лет не были. – Однако надо заметить, что здесь ничего не изменилось. Даже лица все те же. Я узнал, по меньшей мере, человек десять. Но странно, что никто из них не узнал меня! Или тебя. – Чему ж удивляться? – возразил Максим. – Мы уже не те, что тогда. И потом, в Петербурге не принято помнить о тех, кто не мозолит глаза. – Ну, кое-кто из столичных жителей о тебе наверняка не забыл, – с намеком произнес Сергей. Максим усмехнулся. – О да! Можно только догадываться, сколько раз бедный Остолоп видел меня в кошмарах. Что ж, поделом ему! Будет знать, как присваивать чужие деньги. Нужно было лучше учить в детстве закон божий. Тогда бы он знал, что неправедно нажитое богатство не способствует душевному покою. Переглянувшись, друзья рассмеялись. Но внезапно Максим стал серьезным и схватил друга за руку. – А ну-ка, взгляни туда! – он указал на одну из дверей бесчисленных модных лавок. – Да это никак Остолоп, собственной персоной! Недаром говорят: вспомни нечистого, так он и проявится. Да, точно он. И в такой интересной компании! Действительно, Остолопов только что вышел из дверей модного магазина и начал спускаться с крыльца. Принарядившаяся Ольга шла рядом. – Новая пассия моего любвеобильного отчима, – насмешливо бросил Максим. – Хм! А девица-то недурна собой! – Весьма недурна, – согласился Сергей. Надвинув на лоб цилиндр, дабы не быть узнанным, Максим с любопытством посмотрел на спутницу Остолопова. Хорошенькая кареглазая брюнетка с длинными ресницами и светлой кожей, лет двадцати на вид. Да, за истекшие годы вкусы его отчима нисколько не изменились. По-прежнему любит темноволосых и молодых. Максим усмехнулся, оглядев наряд девушки. На ней был элегантный редингот из желто-медового бархата. На голове – причудливый капор из того же бархата, с голубыми атласными бантами и изогнутым страусовым пером. Маленькие руки обтягивали светло-голубые перчатки. – А дамочку-то, похоже, можно поздравить с обновками, – иронично заметил Максим. – Ну, так и есть! Смотри, вон стоит карета Остолопа, и в нее грузят коробки. Не иначе, как с только что купленными нарядами. – Похоже, что так. – Вот мерзавец! – возмутился Максим. – Спускает мое наследство на любовниц. Ну нет, брат, шалишь! Настало время призвать тебя к порядку. И клянусь, что я это сделаю – в самое ближайшее время. Проводив взглядом отъезжающую карету, Максим шумно вздохнул и повернулся к другу. – Ну, мой друг? Куда мы? Я бы предпочел вернуться в гостиницу и пообедать. – Хорошая мысль, – согласился Сергей. – А потом я проедусь до одного адвоката. Хочу разузнать, как взыскать с дядюшки матушкино приданое. – А я пойду на Фонтанку и потолкую кое с кем из наших старых слуг. Прежде чем свалиться на голову отчиму, не мешает разведать, как обстоят дела. Повернувшись на каблуках, друзья двинулись в сторону гостиницы. К возвращению Ольги и Остолопова Валобуев успел надраться и крепко заснуть. Так, что его оказалось невозможно разбудить. Это удивило и весьма раздосадовало Ольгу. Но зато Остолопов был рад. За обедом он любезничал с гостьей, а затем предложил поехать в театр. – Я узнал, что в Большом дают новый, красочный балет, – сказал он, интригующе глядя на нее. – А так как у меня абонирована там ложа, мы можем прямо сегодня посмотреть его. – Балет, – протянула Ольга с мечтательной улыбкой. – Стыдно сказать, но я еще никогда не видала балета. Когда мы жили в Москве, я была слишком юной, и родители не брали меня в театр. – Так поедем! – искушал ее Остолопов. – Платья для выездов у вас теперь есть, а прическу сделает горничная моей покойной супруги. – А как же Алексей Александрович? – спросила Ольга. – Ведь он может обидеться, когда узнает, что мы ездили в театр без него! Остолопов пренебрежительно хмыкнул. – Подумаешь, обидится! На обиженных, как известно, воду возят. И потом, он сам виноват. Кто ж его заставлял напиваться? – И то верно, – нахмурилась Ольга. – Он дурно себя ведет. Привез меня в чужой город, а сам пьет да спит. И это в то время, как мой дядюшка расхворался! Пожалуй, будет справедливо, если я поеду в театр без него. Пусть это послужит ему уроком! – Вот-вот! – подхватил Остолопов. – Так ему и надо, олуху… то есть легкомысленному человеку. В самом деле, как можно так дурно заботиться о невесте? Да еще такой красавице, умнице… Непростительное поведение! Два часа спустя Ольга с замирающим сердцем входила в театральную ложу. Огромная зала потрясла ее своим великолепием. Сверкающие позолотой ложи цвета слоновой кости, драпировки из алого бархата, хрустальная люстра, переливающаяся сотнями огней – вся эта пышная красота заворожила Ольгу. Ей стало безразлично, как она выглядит в своем новом вечернем платье из голубого атласа. Главное – она в театре, причем, не каком-нибудь захудалом, а самом известном столичном. И сейчас будет наслаждаться сказочным балетом… – Оленька! – Зина! – Порывисто обернувшись влево, Ольга оказалась лицом к лицу со своей подругой. Графиня Лопухина, сияя радостно-изумленной улыбкой, протягивала к ней руки из соседней ложи. – Боже, вот так встреча! – Зина недоверчиво покачала головой. – Как ты здесь оказалась? Какими судьбами? – Да вот, – Ольга развела руками, – приехала со своим женихом посмотреть столицу. – Так ты… помолвлена с месье Остолоповым?! – Голубые глаза Зинаиды превратились в огромные блюдца. – Увы, мадам, мне не повезло так, – вздохнул Остолопов, раскланиваясь с ней. – Ольга Михайловна помолвлена с моим другом, помещиком Валобуевым. – А так как мой жених… приболел, я поехала в театр с господином Остолоповым, – пояснила Ольга. Зинаида лукаво прищурилась.