*** Два часа спустя Зина постучала в комнату Ольги. Там уже находились Анна Егоровна и двое служанок. Ольга, в пеньюаре, сидела перед трюмо, терпеливо ожидая, пока горничная закончит ее прическу. – Ну, дружочек, как твое настроение? – с улыбкой спросила Зина. Ольга посмотрела на нее с мрачной иронией. – Не говори ерунды, Зиночка, какое у меня может быть настроение? Знаешь, был такой жестокий обычай у многих языческих народов. Каждой весной из племени выбирали молодую красивую девушку и приносили ее в жертву речному богу, чтоб умилостивить его. Так вот, я себя чувствую, как та несчастная девушка. – Типун тебе на язык! – воскликнула Анна Егоровна. – Это ж надо такой вздор сочинить! – А где твоя кузина? – с деланным удивлением спросила Зинаида. – Она еще не вставала? – Да какое там не вставала, – отозвалась Анна Егоровна. – Час назад сели со своим благоверным в карету и уехали. Даже не простились, лишь короткую записку оставили. Не сказали спасибо за гостеприимство, не пожелали Ольге удачи перед венчанием. – Ну, дела! – Зина покачала головой. – Отчего же они так поспешно уехали? – А леший их знает! У нас и без них хлопот полон рот. – И то верно, милая Анна Егоровна. Бог с ними. Зина подошла к Ольге и ласково погладила ее по плечу. – Не грусти, дорогая, может, все еще образуется. – Например, Остолопова хватит удар в первую брачную ночь, когда он узнает, что жена – не невинная девушка, и я останусь вдовой, – язвительно прошептала Ольга. – О нет, Зина, в такую удачу я не верю. Не нужно меня утешать, прекрати. Хлопоты с одеванием отвлекли Ольгу от мрачных дум. Но стоило ей сесть в убранную цветами карету, как они обрушились на нее снова. За последние три дня Ольга не видалась с Максимом. Но она знала, что он все еще находится в Знаменском. И сейчас, при мысли о том, что она увидит его, Ольга испытала чувство, близкое к отчаянию. Правильно ли она поступила, отказавшись бежать с ним? До сегодняшнего дня Ольга была уверена, что да. Но сегодня ее уверенность пошатнулась. Конечно, затея с побегом была крайне рискованной. Но, может быть, стоило рискнуть? Что она теряла в случае неудачи? Репутацию? Ее репутация всегда была безупречной, однако это не принесло ей никаких выгод, не говоря уж о счастье. Так что эта потеря была бы невелика. Да, она рисковала потерять немного. Но зато Максим мог потерять все! Последнее соображение остудило разыгравшееся воображение Ольги. Без сомнения, она поступила правильно, и ей совершенно не о чем жалеть. Если только о том, что она не могла объяснить Максиму истинную причину своего поведения. То, что она отказалась бежать из страха за его жизнь, а не потому, что боялась предстоящих трудностей. Оставалось утешаться мыслью, что когда-нибудь он ее поймет. Но это утешение было слишком жалким, чтобы придать Ольге хоть немного бодрости. «Скорей бы прошло это ненавистное венчание, – тоскливо подумала она. – Тогда он уедет отсюда, и мне станет хоть немного легче». *** Венчаться должны были в Знаменском. Когда Ольгина карета подъехала к церкви, там уже стояло десятка два экипажей. Решив отпраздновать свадьбу пышно, Остолопов пригласил почти весь уезд. После венчания гостей ожидали шикарное пиршество и бал. Прощальный бал, после которого Остолопов собирался ехать с молодой женой в Петербург. Идя под руку с дядюшкой к алтарю, Ольга изо всех сил старалась не смотреть по сторонам, чтоб не видеть Максима. И, как всегда бывает в таких случаях, заметила его быстро. Он стоял один, без Сергея. Почему-то слегка улыбался, но лицо было напряженным и бледным. Зато лицо Остолопова сияло самодовольством и торжеством. При взгляде на это лицо Ольгу охватило такое отвращение, что она машинально отдернула руку от протянутой руки жениха. – Ну-ну, моя прекрасная фея, не дурите, – насмешливо произнес Остолопов. И наклонившись к ней ближе, прибавил: – Сегодня вечером мой пасынок, наконец, уедет и больше никогда не побеспокоит вас. – Я знаю, – сухо промолвила Ольга. – Вы заставили его подписать отказную на столичный дом. Степан Иванович философски вздохнул. – Что поделать, дорогая Оленька! Все мы, грешные люди, ищем свою выгоду… Ну что ж, батюшка, начинайте! – громко сказал он, становясь рядом с Ольгой под венец. Священник монотонно затянул молитвы, а следом за ним с хоров раздалось торжественное пение. Глубоко вздохнув, Ольга выпрямилась и устремила впереди себя невидящий взгляд. «Вот и все, – пронеслось у нее в голове. – Конец всем мечтам и надеждам»… – Осторожней, моя красавица, – донесся до нее голос Остолопова. – У вас слишком дрожит рука. Не выроните свечу, это дурная примета. – Не волнуйтесь, Степан Иванович, – колко заметила Ольга. – Наш брак и без дурных примет будет несчастливым. – Ну почему же? – усмехнулся он. – Я как раз уверен в обратном. Не в силах слушать его самодовольную болтовню, Ольга отвернулась и стала рассматривать гостей. Ее взгляд упал на Патрикеева, и она изумленно застыла. Лицо управляющего было не просто бледным, а прямо-таки зеленым. Его рука, державшая лист бумаги, дрожала сильнее, чем Ольгина. «Что это с ним?» – озадаченно подумала она. В следующий момент ее изумление возросло еще больше. Она снова увидела Максима. Он стоял позади Патрикеева и следил за ним с напряженным вниманием. Его лицо тоже было бледным, бледней, чем в начале венчания. Рука нервно сжимала и разжимала концы шейного платка, как будто ему было душно. «Да полно, – подумала Ольга. – Уж не мерещится ли мне это все?» Стараясь прогнать наваждение, она повернулась к алтарю и слегка помотала головой. И вдруг случилось нечто невообразимое. За спиной новобрачных послышалось какое-то движение, шум, раздались удивленные перешептывания. А затем до ушей Ольги долетел громкий возглас: – Стойте! Остановите венчание! – Это еще что за чертовщина?! – изумленно прошептал Остолопов, порывисто обернувшись назад. Ольга тоже обернулась. И увидела, как людское море раздвинулось, образовав островок, в центре которого стоял Спиридон Патрикеев. Бледный, едва державшийся на ногах, с перекошенным от страха лицом. – Спиридон! – пораженно вскричал Остолопов. – Да ты что, брат, рехнулся? Что за шутки такие прямо в храме?! – Я… хочу сделать признание, – запинаясь, пробормотал Патрикеев. – Покаяться, прямо здесь… Сейчас! – Да в чем каяться, что ты? – глаза Остолопова превратились в огромные шары. – В убийстве… графа Лопухина! По церкви прокатился изумленный ропот. Все головы повернулись в сторону управляющего. – Это я, – продолжал Патрикеев, ударяя себя в грудь кулаком, – я его, сердешного, порешил! Проведал, что он приехал искать бонапартово золото, будто бы зарытое в наших местах, выследил и… убил! Там же, на месте, где он его и искал. Я! Я один это все сотворил! А больше – никто. Были у меня сообщники, пара бродяг, да только они уж давно бежали, а куда, я не знаю. И мне одному… одному мне ответ держать… – Извините, господа, но нам с предводителем придется вас покинуть, – объявил исправник, торопливо выступая вперед. – Дело слишком серьезное и не терпит отлагательства. Господин Патрикеев, извольте выйти из храма, я должен арестовать вас! Покорно кивнув, Патрикеев зашагал к дверям. Исправник, предводитель дворянства и еще несколько человек направились за ним. – Как же быть, ваше благородие? – растерянно спросил священник у Остолопова. – Продолжать венчание или нет? – Разумеется, продолжать, – торопливо проговорил Остолопов. – Что за странный вопрос? Господа! – громко обратился он к гостям. – Прошу вас, успокойтесь! Пусть представители власти разбираются с преступником, а мы займемся своими делами. Ну, что же вы, батюшка? – он нетерпеливо обернулся к священнику. – Давайте, продолжайте! – Подождите, батюшка! – Остолопов едва не подпрыгнул, услышав возглас Ольги. В церкви стало так тихо, что было слышно, как Ольга задувает свечу. Потом она повернулась к гостям, помолчала, пытаясь совладать с волнением, и отчетливо, громко сказала: – Я не буду венчаться с господином Остолоповым. Я раздумала! Церковь загудела. Оправившись от очередного изумления, Остолопов шагнул к Ольге и схватил ее за руку. – Да вы что, дорогая, тоже умом тронулись? Опомнитесь, прекратите неприличный скандал! – Нет уж, Степан Иванович, – возразила Ольга, вырывая у него свою руку. – Довольно вы надо мной издевались! Раз ваш управляющий сознался в убийстве графа, мне нет нужды выходить за вас и губить свою жизнь. – Ах ты… – Остолопов заскрипел зубами от злости. – Мерзавка неблагодарная! Опозорить меня решила перед всеми?! – Сам мерзавец! – презрительно бросила Ольга и быстро подошла к Зинаиде. – Все хорошо, – прошептала Зина, обнимая ее. – Теперь все плохое позади… – Да что ж это получается, господа?! – раздался позади Ольги громкий женский голос, перекрывший другие голоса. Гости перестали шептаться и обратили взоры на говорившую даму, в которой Ольга узнала одну из своих дальних соседок. Выступив вперед, пожилая матрона продолжала: – Так что же, мы зря шили наряды и тащились сюда за столько верст? А теперь никакого венчания и праздника не будет? Ольга невольно съежилась под обвиняющим взглядом матроны. Да и остальные гости, настроившиеся на веселый пир, поглядывали не нее недовольно. Не зная, что делать, Ольга огляделась, ища глазами тетушку. И встретилась взглядом с Максимом, о котором – странно сказать! – как-то умудрилась забыть в этой суете. – Ну нет, почему же не будет? – сказала она, с улыбкой приближаясь к нему. – Будет! И венчание, и, обед, и бал. И взяв Максима за руку, она решительно повела его к алтарю. – Начинайте, батюшка! – весело сказала она. Священник растерянно поморгал. Велел дьякону подать новые свечи, чтоб вручить их Максиму и Ольге, затем махнул рукой певчим и снова затянул молитвы. – Да это же просто немыслимо! – заверещал Остолопов, который все еще находился поблизости и наблюдал за происходящим с изумлением. – Так позорить порядочных людей! Выставить меня на посмешище… – Степан Иванович, не мешайте венчанию! – одернула его Ольга, злорадно сверкнув в его сторону глазами. – И вообще, шли бы вы отсюда, пока вас не вывели.