Хозяин лавки замолчал, явно ожидая реакции, но Феликс остался невозмутим. – Железные нервы, – похвалил его Григорий. – Моя работа – идти по следу, – ответил Вербин. – Такими вещами меня не смутить. – Да, я должен был догадаться… Что же касается Доктора, то когда он был здесь, то очень плохо выглядел, я имею в виду – внешне. И поведение соответствовало – его трясло, чуть не рвало от страха и ужаса. Я сейчас не хихикаю над ним, поймите правильно, а рассказываю, как есть. В смысле, как было. Я понимаю, что диагноз стал для него колоссальным ударом, и очень ему сочувствую… Сочувствовал. Григорий произнёс фразу так, словно не сомневался в смерти Доктора, поэтому Вербин уточнил: – Вы были на его похоронах? – Нет. Он уехал, сказал, что будет лечиться в Москве или в Питере. Деньги у него были… и больше я о нём ничего не слышал. «Вычёркивать или нет? С одной стороны: нет тела – нет дела, старая полицейская истина. С другой – абсолютная уверенность Григория. Тут есть над чем подумать». – А потом умер Кислый, – продолжил хозяин лавки. – Отправился на мыс и помер от передоза. Увлёкся. Но он к тому времени совсем сторчался, поэтому никто не удивился. – Хозяин лавки замолчал, с лёгким удивлением глядя на Феликса, и хмыкнул: – Кажется, я уже произносил эту фразу. «Никто не удивился… Так же, как никто не удивился самоубийству Зебры… Они жили и вели себя так, что их смерти не вызвали подозрений… Неужели и впрямь совпадение?» Однако в рассказе Григория прозвучало слово, за которое Вербин зацепился. Не сразу, но зацепился, сообразив, что в последнее время слышит это слово очень часто. – На какой мыс? – переспросил он. – На мыс Рытый, – спокойно ответил хозяин лавки. – Гм… – Что вас удивляет? «Нет, не удивляет, а многое меняет…» – Я знал, что Кислый умер от передоза, но не знал, что на мысу, – ответил Феликс. – Никто об этом не упоминал. – Может, не сочли нужным? В конце концов, какая разница, где это случилось? И если честно, это могло случиться где угодно. – Может, и нет разницы… Вы помните, когда умер Кислый? – На следующий год, летом… вроде, в конце. – В августе? – Можно уточнить, но вполне возможно, что да. – Григорий прищурился: – Это важно? – Я пока не знаю, – ответил Вербин, глядя хозяину лавки в глаза. И думая о том, что именно Кислый открыл цепочку «естественных» смертей на мысу Рытом. И если это совпадение, то у мироздания невероятное чувство юмора. – А что вы скажете о Кейне? Он жив? – Я ничего не слышал о Кейне с той весны, когда умерла Зебра, – рассказал хозяин лавки. – Ходили слухи, что он сумел устроиться в очень серьёзную, богатую компанию и уехал из города. Наверное, это действительно так. – Почему? – Он бы не ушёл из сообщества, – ответил Григорий. – Он был лидером, авторитетом, его уважали, а флёр таинственности – единственный выживший из всех участников экспедиции – привлёк бы к нему ещё большее внимание. «Возможно, именно внимания он и стремился избежать… Но для этого ему пришлось наступить на горло собственному “я” и отказаться от роли лидера…» – Знаете настоящее имя Кейна? Вербин задал вопрос машинально, поскольку уже привык не получать на него ответ. Но спросил. И неожиданно услышал: – Его зовут Дмитрий, Дмитрий Леонидович Яковлев. – Откуда вы знаете? – Феликс слегка растерялся. – Я на первом курсе попал в студенческий совет, – ответил Григорий. – Кейн тоже в нём участвовал, так что я с ним познакомился раньше Рины. – Интересно… – Это вам помогло? Вербин не видел смысла скрывать ответ на этот вопрос. – Получилось так, что до сих пор он нигде не «светил» своё настоящее имя. Я, конечно, рано или поздно его бы узнал, но вы мне сэкономили время. Возможно, много времени. – Я рад, – улыбнулся Григорий. – Что же касается таинственности, то это, наверное, было частью созданного им образа для сообщества. А может, и профессиональное. – Вы знаете, где он работает? – мгновенно среагировал Вербин. – Сейчас я о Кейне ничего не знаю, – повторил хозяин лавки. – А в то время он стал вплотную заниматься компьютерной безопасностью, говорил, что это очень перспективное направление. Кейн окончил математический факультет и в таких вещах отлично разбирался. «Это объясняет безвременную кончину старого сайта сообщества…» Но у Вербина тоже были знакомые компьютерные специалисты. То есть не у него, а у Сергея, однако дело своё они знали. Утром они выгрузили ему информацию с планшета Рины и прислали ссылку на диск. Феликс просмотрел материалы, отобрал фотографии, на которых присутствовали молодые люди, и показал Григорию: – Узнаёте кого-нибудь? – Откуда у вас эти фото? – удивился хозяин лавки. – С планшета Рины, – спокойно ответил Вербин. – Но не беспокойтесь, всё честно – родители сами мне его дали, можете проверить. – Я вам верю. – Григорий пролистал фотографии. – Это Кислый. Тощий парень, с действительно кислым лицом. Кличка в точности описывала внешность молодого человека. – Когда он стал наркоманом? – Он ещё в школе покуривал травку, а героин… – Григорий задумчиво посмотрел на фото. – А на героин Кислый сел после той поездки. Я тоже обратил на это внимание. «После той поездки…» – Это Сашка… – Григорий продолжил листать фотографии. – Эту девчонку не знаю… это Зебра… – Кейн на фото есть? – Нет. – А Доктор? – Тоже нет. – Ну и ладно. Феликс убрал планшет, всем своим видом давая понять, что визит практически окончен, и, когда хозяин лавки расслабился, дружелюбно спросил: – Рина говорила, кто ещё был на мысу? И понял, что угодил в точку – Григорий вздрогнул и, кажется, чуть подался назад. – Нет. – Не называла имени? Или клички? – И прежде, чем хозяин лавки ответил, продолжил, чуть повысив голос: – Вас охватило огромное желание сказать, что вы ничего не знаете. И я никогда не докажу, что вы знали, но промолчали. Это останется на вашей совести. Только на ней. – Вы ещё верите в совесть? – хрипло спросил Григорий. – А вы – нет? – Вокруг посмотрите. – Я смотрю, – спокойно ответил Вербин. – Смотрю часто. И вижу, уж поверьте, намного больше, чем вы. И знаете что я вам скажу? Всё вокруг не рассыпалось только потому, что остались люди, для которых имеет значение совесть, репутация, уважение и самоуважение. Люди с чётким пониманием добра и того, что правильно. Думаете, я не вижу холуёв, тупых лакеев, циничных воров и подонков всех мастей? Вижу лучше вас. Но если вы согласитесь с тем, что кроме них никого нет, вы станете таким же. Сразу. – Я не такой. – Я знаю, – мягко произнёс Феликс. – Гриша, я уже догадался, что там произошло. Будем откровенны: ничего другого там произойти и не могло – учитывая то, какое впечатление случившееся произвело на Кислого и Зебру. Ещё я знаю, что вы не сможете подтвердить свои слова и они не станут свидетельством. Зато вы укрепите мои подозрения. И сбросите груз, который несёте уже десять лет. Григорий молчал очень долго. Минут пять, если не больше, в магазине царила полная тишина, даже машины, кажется, перестали проезжать по улице, не мешая хозяину лавки размышлять. А затем он решился. – Я заставлял себя не верить. – Григорий говорил очень тихо и смотрел на книжные полки. – Не хотел верить. Не мог. Он тоже её любил. Без всяких шансов на отношения – просто любил. И тоже не хотел пачкать её память. Но груз действительно получился тяжким и возможность от него избавиться пересилила.