– Старший детектив-инспектор, я полагаю… – Ш-ш-ш, – сказал ему Логан. Потом постучал пальцем по папке, выбивая ровный, неспешный ритм. – Я еще раз спрошу тебя, Эдди. И хочу, чтобы на этот раз ты по-настоящему обдумал ответ, хорошо? Постарайся ради меня, ладно? – Он подался вперед. – Ты был знаком с мистером или миссис Рейд до того дня, как вселился в дом рядом с ними? Уокер открыл рот, чтобы ответить, но Логан остановил его, подняв руку. – Стоп-стоп-стоп. Подумай, прежде чем ответить, Эдди. Прежде чем ты что-либо скажешь, как следует взвесь свой ответ. Он снова постучал пальцем по папке. Равномерно. Неспешно. Тап. Тап. Тап. – Нет, – сказал Уокер, хотя прозвучало это еще менее убедительно, чем прежде. – Я не знал никого из них. – Угу-у, – протянул Джек. Затем, не говоря ни слова, раскрыл папку и подтолкнул одну из фотографий по столу так, что она оказалась прямо перед Уокером. Вторую копию детектив протянул Кейтлин, которая, похоже, изумилась увиденному куда сильнее, чем Уокер. – Это ведь ты на фотографии, Эдди, верно? Взгляд Уокера был прикован к снимку. Арестованный кивнул, но ничего не сказал. – И ты можешь сообщить нам – исключительно для протокола, – с кем вместе ты изображен здесь? Уокер посмотрел на Логана в упор; в его широко открытых глазах читался вызов. – Да пошел ты! – Следи за языком, Эдди! – окоротил его Логан, потом пожал плечами. – Я бы назвал это признанием. Протянув руку через стол, он постучал пальцем по улыбающемуся лицу женщины, изображенной на фотографии рядом с Уокером. Одной рукой Эд обнимал ее за плечи, прижимая к себе. – Это Катриона Рейд. Адвокат Уокера, Лоуренс, приподнялся и посмотрел на снимок. Взгляд его метнулся к Уокеру, потом сместился обратно на фото. Лоуренс не испытывал особой уверенности с самого начала, когда появился в допросной, однако сейчас вид у него сделался совершенно удрученный. – Так что же это было, Эдди? Неужели ты мог такое забыть? – продолжал давить Логан. – Потому что, судя по этому снимку, вы общались достаточно тесно. – Он перевернул фото лицевой стороной вниз. – Без бороды ты выглядишь лучше, если хочешь знать мое мнение. Как давно вас сфотографировали? Лет десять назад? Уокер скрипнул зубами, словно пытаясь перемолоть свой ответ в труху. – Восемь. – Восемь? Так, значит… – Логан застонал. – Господи! – Босс? – спросила Кейтлин. – Восемь лет. Это было восемь лет назад, – сказал Джек. Он уставился на Уокера, ускоряя речь по мере того, как все становилось на свои места. – ДНК. Ты искал информацию про ДНК. – И что? – проворчал Уокер, ерзая в кресле. – Ты считаешь, что он твой сын, да? Коннор, я имею в виду. Ты думаешь, что ты – его отец? – Что? Нет! Нет, ничего подобного… – В этом все и дело, да? Ты думаешь, будто он твой сын, – продолжил Логан. – Именно поэтому ты забрал его, Эдди? Поэтому ты его похитил? – Я этого не делал! Это сделал не я! Вы все неправильно поняли! – Вот как? Тогда объясни мне, Эдди. Потому что прямо сейчас и вот здесь… – Логан постучал себя пальцем по виску, – все складывается. Во всем этом есть смысл – неприятный, но смысл. Ты считаешь его своим сыном, поэтому похищаешь его и пытаешься сбить нас со следа игрушечным медвежонком и конвертом… – Каким, на хрен, медвежонком? Я не знаю, о чем вы говорите! – заорал Уокер. А потом его поведение резко изменилось – словно по щелчку выключателя. Дыхание и движения, которые становились все более судорожными, вдруг замедлились, стали более сдержанными. Он положил руки на стол перед собой, лицо его выразило решимость и спокойствие. – Я требую адвоката. – У вас есть адвокат, – указал ему Логан. – Правильного адвоката, а не этого бесполезного хлыща. На миг вид у Лоуренса сделался обиженным, однако юрист не высказал никаких возражений. Похоже, он даже испытывал некоторое облегчение. – Прекрати зря тратить время, Эдди. Где мальчик? Где Коннор? Уокер подался вперед. – Я не знаю. Я говорю правду. Я понятия не имею, – ровным голосом произнес он. – И это значит, что его украл кто-то другой. Он сейчас неизвестно где, а вы не делаете ничего, чтобы его найти. И даже не пытаетесь. – Он откинулся на спинку кресла. – И больше я ничего не скажу, пока у меня не будет правильного адвоката. – Он бросил короткий взгляд на Лоуренса. – Без обид. – Я не обиделся, – заверил Лоуренс. Он уже поставил на стол свой портфель и теперь засовывал туда свой блокнот и ручку. Логан встал; лицо его было мрачнее грозовой тучи. – Детектив-сержант Маккуорри, сопроводите мистера Уокера в камеру. – Он искоса взглянул на нее. – Здесь ведь есть камеры? – Есть, – подтвердила Кейтлин. – Хорошо. Что ж, выберите самую худшую из них и засуньте его туда, – приказал Джек. – Мы продолжим после того, как я поговорю с миссис Рейд. – Он взял фотографию со стола и сунул обратно в папку. – Может быть, она расскажет нам больше. Глава 23 Катриона Рейд выглядела усталой и измученной; вся нервная энергия, которая двигала ею в прошлую встречу, словно выгорела. Лицо ее посерело, волосы примялись, кожа словно обвисла. Логан видел такое и раньше. Он видел эту серо-коричневую гамму горя и страха слишком у многих родителей, оказавшихся в той же ситуации, что и она. Когда Джек и Кейтлин вошли в допросную комнату, Катриона подняла взгляд. На лице ее словно происходила отчаянная борьба между готовностью стойко принять то, что подсказывала ей логика, и нежеланием поверить в это. – Вы нашли его, да? – выпалила она, запинаясь и спеша, почти давясь словами. – Вы нашли его… Логан закрыл дверь. – Кого? Катриона вздрогнула. – В каком смысле – кого? Коннора, конечно. Вы нашли его? Он мертв, так? Вы нашли его, и он мертв… – Нет, ничего подобного, – заверил ее Логан. – Судя по всему, что нам известно, миссис Рейд, Коннор все еще жив и невредим. У нас нет оснований предполагать обратное, и мы все еще намерены вернуть его домой – такова цель нашего следствия. – Он… он жив? – Да, мы так считаем. Катриона сломалась. По-другому описать это было невозможно. Те последние остатки решимости, благодаря которым она держалась до сих пор, рассыпались пылью, и она уткнулась лицом в ладони и зарыдала от того, что большинство людей сочли бы облегчением. Это и было облегчение. Отчасти. Логану никогда не доводилось переживать то, что переживала сейчас Катриона, но он видел это достаточно часто и участвовал во множестве горячих и бескомпромиссных споров с другими родителями в подобные моменты. Облегчение было изрядной частью этого. Вероятно, главной частью. И какое бы облегчение ни приносили родителям слова о том, что их сын или дочь все еще живы, это лишь подпитывало навязчивый голосок, вещающий о том, что их ребенок, вероятно, сейчас страдает где-то там, а они ничего не могут сделать, чтобы помешать этому. И сейчас Катрионе, похоже, представлялись немыслимые мучения, которым подвергается ее сын. Она словно слышала его плач, слышала, как он зовет ее – безнадежно, отчаянно. «Конечно, он жив, – должно быть, твердил ей этот мерзкий голосок. – Но какой ценой, Катриона? Какой ценой?» – Кейтлин, принесите миссис Рейд чашку чая, хорошо? И мне тоже, если можно. Сержант Маккуорри сочувственно посмотрела на Катриону, потом кивнула. – Конечно. Сейчас принесу. Желудок Логана заурчал словно изголодавшийся зверь. Это не осталось незамеченным. – И прихвачу печенье, сэр.