* * * Барбара подозрительно сощурилась на ввалившуюся в кухню «Мими» компанию. Но заговорила она только с Мэй: – Ты собираешься здесь сегодня работать? И больше ее ничего не интересует? После всего, что сегодня произошло? После найденного во «Фрэнни» рецепта? И вообще всего остального? Мать поражала Мэй не впервые. Никто не умел лучше Барбары скрывать свои чувства. Мэй хотелось ее обнять, но она прекрасно понимала: нежности матери сейчас не нужны. Ну что ж, приступать к делу, так приступать к делу. – Я, видишь ли, мама, хочу поделиться с тобой одной идеей. Я для того и пришла. Мэй села на табуретку, изо всех сил делая вид, что на уме у нее нет ничего особенного. Барбара и Энди подготавливали продукты к вечернему открытию. Джей, Патрик и Кеннет безуспешно пытались пристроиться в кухне так, чтоб не путаться у них под ногами. Энди поднял брови: – В прошлый раз, когда одна из сестричек Мор пришла сюда поделиться идеей, дело кончилось тем, что к нам заявились «Кулинарные войны». Мы и с ними-то разбираться пока не закончили. – Моя идея куда лучше, – парировала Мэй и выпалила: – Завтра мы наверняка выиграем. Но, как только что выяснилось, не так уж и важно, кто из нас победит. Аманда думала, что хочет развивать дело, а на самом деле у нее, похоже, возникли какие-то другие планы. А Нэнси одной «Фрэнни» тоже не потянуть. Она, может, «Фрэнни» вообще держать не хочет. Когда Фрэнк умер, у нее выбора не было – она тогда просто продолжила его дело. К тому же и Аманда, и Нэнси, обе считают, что они многим обязаны «Мими». Так что, – Мэй выложила свою козырную карту, – я убеждена, мы должны сами взять на себя «Фрэнни». Барбара шлепнула куском курицы о разделочную доску и повернулась лицом к дочери: – Взять на себя «Фрэнни»? – Да, вести дело, как вели бы его Фрэнни и Мими. Вернуться к основам, продукты использовать только свежие. Нэнси может командовать персоналом и рассаживать гостей – пусть делает то, в чем мы не сильны. У нас-то посетители, где хотят, сами садятся. Другое дело с продуктами, – Мэй перевела взгляд на Энди, – больше никаких замороженных полуфабрикатов. В обоих ресторанах только лучшие творения нашего Энди. Словом, полное партнерство. Партнерство. Сейчас мать к этому придерется, если только не… – Никакие партнеры мне не нужны, – отрезала Барбара, снова отвернувшись к своей разделочной доске. Черт! – Мама, – Мэй заколебалась. Но помочь ей некому, потому что лучше нее мать никто не знает. Что, собственно, и есть ее козырь. – Мама, мы Аманду вернем. И Гаса. И Фрэнки. И «Фрэнни» станет частью семейного бизнеса. Мы, вообще-то, Фрэнни тоже должны. Она никакой вражды не хотела. И Мими мы, мама, тоже должны. Она-то считала рецепт семейным. А ты представь, Нэнси продаст «Фрэнни» кому-то чужому. Или наймет кого-то, кто нам не понравится. Мне кажется, мы должны объединиться. Барбара с размаху всадила нож в цыпленка: – На моей кухне чужой ноги не будет! Энди подал голос: – Полегче на поворотах! А я как же! – Ничьей ноги. Энди – исключение. И твой муженек тоже исключение. Но никаких Погочиелло. Разве только… Мэй терпеливо ждала. – Разве только Гас. И Фрэнки. Теперь Мэй твердо знала: с матерью осталось договориться о деталях. Аманда Аманда проснулась от того, что Мэй тихонько трясла ее за плечо: – Аманда, Аманда! Просыпайся. Ты нам нужна. Какое-то короткое мгновение ей казалось, что она находится в своей старой постели, в своей старой комнате, что она снова подросток и сестра ее будит, потому что пора в школу. Аманда резко села. Она на полу во «Фрэнни», под головой вместо подушки свитшот. – Боже мой! Извини, я заснула. – Да уж ты давненько заснула, – улыбнулась Мэй. Энди, Джей и Нэнси обсуждали меню «Фрэнни», и на дебатах о замороженных полуфабрикатах Аманду сморил сон. Как можно так сходить с ума из-за палочек с моцареллой? Она оглянулась. Гас тоже спал, сидя за столом и положив голову на руки. Мэй поймала ее взгляд: – Фрэнки уже в машине. Мы все собираемся по домам. Прежде чем преподнесем наш сюрприз Сабрине, надо немного поспать. – Она жизнерадостно помахала все еще работавшей на потолке камере. – Но сначала у нас к тебе разговор. Пошли. Аманда поднялась с пола. Ой-ой-ой! Стара она, чтобы на полу спать. Швырнула свитшот на стойку бара и вышла следом за сестрой. Ночь была теплой. На пустой парковке на стульях стояла вывеска «Мими», сменившая ее хохлатку. Аманда встала как вкопанная и уставилась на сестру. С чего вдруг Мэй решила, что она захочет любоваться на эти художества? Хоть теперь все и помирились, но смотреть ей на них больно. А видеть с одной стороны вывески Энди, а с другой – Кеннета, тоже дела не облегчает. Мэй слегка подтолкнула ее вперед: – Я все понимаю, прости. Но давай об этом забудем. Все хорошо. Вывеска «Мими». Ресторан основан в 1886 году» стояла повернутой надписью к спинкам стульев. Аманда неохотно обошла вокруг. Перед ней чистый щит; доски лицевой стороны закрашены белой краской. – Вот, смотри, – радостно тараторила Мэй. – Тебе нужно сделать новую вывеску. Кеннет показал на разложенные на земле фломастеры, жирный карандаш, черную и красную краски, несколько кистей и небольшой альбом для набросков. – Тут всего много, – сказал он. – На всякий случай. Я не знал, что тебе для работы нужно. Что ей нужно для работы? Аманда смотрела на их улыбающиеся лица. Улыбались все, и Энди тоже. Она засияла от счастья. Им нужна ее работа! Они уже ей все приготовили! Аманда была готова всех расцеловать. Из последних сил скрывая улыбку и напуская на себя серьезный вид, она повернулась к белому полю щита. – А что вы хотите, чтоб я здесь нарисовала? А название какое? «Мими»? Ничего этого они пока еще не обсуждали. Что скажет Нэнси, если забудут про Фрэнни? Да что Нэнси – Аманда не была уверена, что ей самой бы это понравилось. Уж она-то знает, каково быть младшей сестрой. Нет, она Фрэнни вниманием не обойдет. Глядя на то, как сестра раздумывает и перекладывает с места на место фломастеры, Мэй хитро усмехнулась: – Конечно, нет. Раз мы снова начинаем, так и название должно быть новым. – Она торжественно вытянула руку в сторону вывески. – Позвольте представить вам семейный ресторан «Курочки-сестрички»! Аманда завертелась на одной ножке: – Мэй! Гениально! Мэй и сама это знала. Она сияла: – «Ресторан «Курочки-сестрички». Основан в 1886 году». Это значит, что Мими открыла дело в 1886-м, а Фрэнни его потом расширила. Мы все предусмотрели. Пока ты дрыхла. Выпад про «дрыхла» Аманда пропустила мимо ушей. «Курочки-сестрички». Название ласкало ей слух. Она крепко сжала Мэй руку, и сестра в ответ прижала ее к себе. – Ладно-ладно, кончай, я все понимаю. Давай сейчас про вывеску подумаем. Сможешь ее нарисовать? Конечно, сможет! Еще как сможет! Обниматься они потом будут. Пора за дело. Аманда открыла альбом. Надпись – не проблема. Но какими нарисовать двух хохлаток? И как показать, что они вместе? Целуются? Нет, не выйдет. Вдруг кому-то покажется, что они друг друга клюют и ссорятся. Крылья? Крылья похожи на руки – значит, курочки могут обняться. Аманда села на землю, посмотрела на пустую страницу. Подняла голову. Они все стоят вокруг и на нее смотрят. Она взмолилась: – Не стойте у меня над душой. Мне надо подумать. Уходите. Мэй и Кеннет ушли, но Энди остался. Повернувшись к ней спиной, он разглядывал белый щит. – Можно мне посмотреть, как ты рисуешь? Я сам всегда мечтал научиться. – Все мечтают. – Ей было легче с ним разговаривать, глядя в альбом, и она нарисовала маленькую рыбку, победоносно поднявшую голову в небо. – Ты еще вполне можешь научиться. По-моему, научиться может каждый. По крайней мере, немножко. Даже если талант есть, все равно надо учиться. Энди, видно, тоже было проще разговаривать с ней отвернувшись. А может, у него проснулся небывалый интерес к результатам покрытия досок белой краской. – А ты меня научишь? Аманда мгновенно отозвалась: – Что ты?! Я никуда не… – Она подняла на него глаза. Энди нервно топтался на месте и постукивал пальцами по ноге. Она замолчала. Ее ответ никуда не годился. Потому что, собственно, он не этот вопрос задал. – Может быть, – ответила Аманда. – А хочешь, я могу с тобой рядом посидеть, а ты попробуй. Просто так. Когда-нибудь после. – Давай. Согласен. – Энди помолчал. – Аманда, ты прости меня, пожалуйста. За историю с рецептом. Надо было сразу понять, что ты ничего такого не сделаешь. Но я в людях не слишком разбираюсь. Я перед тобой виноват. Аманда положила карандаш и посмотрела на него. Куда подевались его самоуверенность и нахальство? Он и правда выглядел виноватым. Точно просил дать ему шанс начать все сначала. Она смутилась.