Она дала ему еще несколько секунд, чтобы ужасающая правда дошла до него и проглотила целиком, словно кит Иону. Убедившись, что он готов обмочиться, Любовь продолжила: — Второй: ты сделаешь, что я попрошу и когда я попрошу, и я забуду обо всем случившемся. — А Благочестие? — нахмурился он. — Она будет молчать. Ей не захочется, чтобы все узнали, что она путалась с грязным старым ублюдком вроде тебя, верно? И я хочу сказать, — Любовь рассмеялась, — она не так уж невинна, да? — Да, чертовски верно. — Так что, мы договорились? Любовь протянула руку. Ей не хотелось дотрагиваться до него, но именно так скрепляются сделки. Плоть к плоти. Кровь к крови. — Что именно ты хочешь, чтобы я сделал? — Я дам тебе знать. Его кадык дернулся, когда он сглотнул с видимым трудом. У него нет выбора, и он это знает. Теперь он принадлежит ей, и она использует его, как душе угодно. У нее уже появились идеи, некоторые из которых касались мамы и Смирения. Сильно нахмурившись, Усердие сжал ее ладонь и удерживал слишком долго. — Ты не станешь упоминать об этом Спасителю? Любовь смотрела ему в глаза стальным взглядом. — Нет, если ты выполнишь свою часть сделки, нет. Он выдернул свою руку из ее хватки, словно обжегшись, и вытер ладонь о штанину, как будто пытаясь избавиться от ее прикосновения. Коротко кивнув, он развернулся и поспешил выйти из конюшни, а Любовь повернулась к Юпитеру, не в силах перестать улыбаться идеям проносящимся в голове, словно гончие за лисой. Глава 30 Лили Наши дни «Будь жива мама, она пришла бы в ярость, если бы знала, что ты собираешься делать. Она велела бы тебе развернуться и ехать домой. Быть с Джоном. Делать то, что сказала полиция. Вести себя разумно. И она была бы права. То, что ты творишь, безумие. Джону нужна твоя поддержка. Возвращайся домой. Разворачивайся. Сейчас же». Но Лили не могла послушаться этого голоса. Она чувствовала себя нервной и дерганной. Ее руки на руле вздрогнули, и она крепко сжала его, когда в памяти всплыло воспоминание о том, как они с трехлетним Грегом и шестилетней Ханной пекли печенье в виде фей. Грег дочиста вылизал миску, и Ханна его отругала. В отместку он измазал ее нос смесью для кекса, она схватила сахарную пудру, и вскоре вся кухня была в белом порошке. Покрытые им с головы до ног, они покатывались со смеху, когда вошел Джон. К ее — и детей — удивлению, он схватил пригоршню сахарной пудры и подбросил в воздух, а потом высунул язык, ловя падающую сладкую пыль. Ханна с Грегом попытались повторить за ним и нечаянно столкнулись языками. Она так смеялась, что заболели ребра. Если они не вернутся, она больше никогда не засмеется. Не улыбнется. Не… Она не смогла закончить мысль. Чувствуя ком в горле, Лили повернула на дорогу к дому Авроры. Она надеялась увидеть там полицейских, но никого не было. Джунипер-авеню была пуста, если не считать толстого белого кота, который смотрел на нее с кирпичной стены между домами 25 и 26. Пробежав по дорожке, Лили постучала в дверь дома 25. За последние три года она много раз привозила Грега сюда. Они с Авророй подружились в первую неделю подготовительного класса. Они с мамой девочки, Фелисити, не стали подругами, но достаточно хорошо общались, если доводилось встретиться. Фелисити работала уборщицей и буфетчицей в начальной школе Гримстоуна. Всегда вежливая и приятная женщина, разве что чуточку замкнутая. Но, может быть, в этом есть и вина Лили: она могла бы приложить больше усилий, чтобы подружиться. Возможно, если бы она это сделала, ничего не случилось бы. Дверь открыла Фелисити в своей традиционной одежде: леггинсах и мешковатой футболке. — Лили… Я так сожалею о Ханне и Греге. Полиция была у нас и… — Привет, Фелисити. Послушай, прости, что заявилась вот так, но мне нужно поговорить с Авророй. — Ох. Но полиция… Лили вошла в дом. — Где она? — В своей комнате, но… Понимая, что ведет себя невоспитанно, но наплевав на это, Лили взбежала по лестнице и постучала в дверь спальни Авроры. Фелисити отстала от нее на три шага. Показалось узкое личико Авроры, и Лили, не спрашивая, зашла в комнату. — Аврора, мне надо задать тебе несколько вопросов про Грега. Хорошо? Она смотрела на девочку, одетую в пижаму с Черепашками-ниндзя. Одна половина комнаты была посвящена Черепашкам, вторая — феям. — Хорошо, — пожала плечами Аврора. — Лили? — спросила Фелисити более твердым тоном, чем обычно. Лили оглянулась: — Прости, Фелисити, но я должна это сделать. Ты сделала бы то же самое, если бы пропала Аврора. Мне надо задать ей пару вопросов, и я оставлю вас в покое. Обещаю. Женщина смягчилась. — Да, да. Извини. Конечно. Аврора, ответь на все вопросы миссис Вудс, хорошо? Точно как ты делала с полицейским. Аврора кивнула, не отводя от Лили своих разноцветных глаз, зеленого и голубого. Лили села на девочкину кровать и похлопала по матрасу рядом с собой. — Присядь со мной, Аврора. Нам надо поговорить. Но большеглазая девочка сделала шаг назад. — О чем вы хотите спросить? Мгновение Лили собиралась с мыслями. Она велела себе сохранять спокойствие. Аврора умная девочка, но ей всего семь лет. Лили не хотелось ее расстраивать, но ей нужна правда. Она прочистила горло. — Аврора, Грег пропал. Ты знаешь, где он может быть? Аврора нахмурилась и покачала головой: — Нет, миссис Вудс. В последний раз я видела Грега вчера в школе. — Он не приходил к тебе домой сегодня ночью? — Нет. С чего бы? — Потому что ты его позвала. Аврора в замешательстве почесала голову. Или она очень хорошая актриса, или действительно не знает, о чем говорит Лили. — Зачем мне звать его к себе домой ночью? Лили пристально уставилась на нее, пытаясь понять, не притворяется ли она такой озадаченной. Аврора прикусила губу: — Мы больше даже не дружим. — О чем ты? Вы же лучшие друзья. Вы дружите много лет. — Мы поссорились. Грег нагрубил мне. И не стал обедать со мной. Он хотел обедать с другой, так что он больше мне не друг. — В первый раз слышу, — сказала Лили. — И она нравится ему больше, чем я. Он говорит, что она пишет ему специальные записки и что у нее дома живет фея. «У нее дома живет фея». Лили подалась вперед: — Кто она? Кто эта девочка? Аврора пожала плечами и потерла свой голубой глаз: — Не знаю. Он мне не говорил. Но я знаю, что она из нашего класса. — Аврора, пожалуйста, можешь назвать мне имена всех девочек в вашем классе? Девочка оживилась: — Конечно. У меня эйдетическая память[4].