Аня посмотрела на него, в отчаянной попытке сжечь взглядом, вложив в это всю накопившуюся ненависть. Она упёрлась свободной рукой в его грудь, не позволяя приблизиться и одновременно пыталась высвободить своё запястье. Однако, это было тщетно, он нависал над ней скалой, сжимая мёртвой хваткой её хрупкую ручку. – Отпусти мою руку немедленно. Больше я не собираюсь тебе ничего объяснять. Я разочарована, и я ухожу, – она надавила на его грудь, пытаясь оттолкнуть от себя, – Отпусти, я сказала! Несколько Голосов в голове завопили одну команду и Стас, повинуясь мнению большинства, отвесил свободной рукой звонкую пощёчину. Девушка медленно повернула голову и ухмыльнулась: казалось, ей и вовсе не было больно. Взгляд, хоть и наполнившийся новой порцией слёз, выражал всё то же дерзкое неповиновение, презрение и ненависть. – Ну ты и скотина, – процедила Аня. – Ты скотина, – голос Стаса снова дал петуха, – ты исчезла из дома с дочкой, ничего не объяснив. У нас же всё было хорошо!.. К чему эта ложь, эта наглая ложь про то, что ты меня боишься?.. У тебя любовник, да?.. Скажи мне правду!.. – Придумай себе любую причину, которая не заденет твоего мужского эго и отвали, – пробубнила Аня. В этот момент щёку вновь прижгла пощёчина. Кожа горела от боли, а в глазах на секунду потемнело. На этот раз девушка не оставила её без ответа: резко подняв колено, она ударила в пах парню. Это было крайне жестоко, и раньше Аня себе подобного не позволяла. Но сейчас ей показалось, будто это именно та жирная точка, в которой нуждаются их отношения. Стас схватился за больное место, взвыв от боли, и девушка, освободив, наконец, запястье, рванула к выходу. Бабушки, стоящие в очередь к соседнему кабинету, переговаривались и осуждающе рассматривали их. Аня хотела просто исчезнуть из этого места, но дотянуться до ручки двери ей было не суждено – парень настиг её и резко дёрнул за волосы. Страха не было. Было отчаяние, была ненависть, была пульсирующая боль. Стиснув зубы, Аня вывернулась и посмотрела на перекошенное злобой лицо мужа и, вложив все свои силы, ударила его правой рукой в челюсть. У Стаса потемнело в глазах на секунду и он, выпустив волосы девушки, опёрся спиной о стену. – Сука, – прохрипел он, увидев, как Аня скрылась за дверью. Парень открыл её и парой быстрых шагов настиг девушку. Он хотел только толкнуть её, чтобы в очередной раз обратить внимание этой неблагодарной на своё присутствие и праведное негодование, но, непреднамеренно или специально – он этого не знал, потому что Голоса твердили разное – не рассчитал сил и Аня упала на асфальт. Это была только часть его победы: он ещё не в полной мере наказал девушку. Стас сел на неё сверху и, сдавив её шею ладонью левой руки размашисто дал ещё несколько пощёчин правой. Надеюсь, теперь она видит, какая она жалкая слабая баба, и понимает, как неправа. – Сука, сука, – хрипел он, вырываясь, когда пара прохожих стали оттаскивать его. – Девушку не трогай, слышь, – перед ним возникла белоголовая лупоглазая голова. – Это моя жена, – Стас пригладил волосы, – пустите. – Иди отсюда, – ответил блондин, – пока я тебя своей женой не сделал. Стас ещё раз дёрнулся к Ане, но был откинут назад мощными ладонями незнакомца. Оценка телосложения оппонента не дала положительного результата и парню ничего не оставалось, как ретироваться. – Дома поговорим, – крикнул он побеждённой. И, позабыв о своём намерении обратиться к психиатру, направился домой. «Ты снова меня подвёл,» – говорил он про себя Голосу, – «Ты мне говорил, что мы не увидимся больше и ещё…». Но Голос его перебивал: «Дружище. Сколько раз тебе говорить, что я не больше, чем часть твоего подсознания, я не всезнающ, не являюсь посланником бога и просто… всего навсего озвучиваю твои собственные мысли. У тебя их много, ты ведь умный мальчик, всегда всё просчитываешь наперёд, а потому предполагаешь множество вариантов – и я озвучиваю их все. Мы. Мы озвучиваем все твои варианты.» «Вас так много иногда», – вздыхал Стас, – «Вот сегодня… мне кажется, я зря с ней так. Она же всё-таки слабее, хватило бы серьёзного разговора. Но вы все говорили ударить, а я ведь не хотел». «Да, ты добрый малый, но она отказалась разговаривать, – напоминал Голос, – Разве у неё есть право не разговаривать со своим мужем? И, возможно, ты и был чересчур жесток, но и она – невероятно дерзка. Аня это заслужила. Зато она наверняка сейчас увидит свою неправоту и никчёмность и в скором времени приползёт к тебе на коленях». «Мне всё равно кажется, что я зря так с ней, – парень задумчиво остановился у цветочного, – Куплю ей роз. Она же наверняка придёт домой за документами или одеждой, тогда мы и поговорим». «Купи», – согласился Голос, – «Ты очень великодушен. Но подумай, она ведь сама виновата в произошедшем. Во-первых, она тебя спровоцировала. Она первая начала грубить и отказалась разговаривать. Во-вторых, она тебя унизила перед всеми, как мужчину, ведя себя столь непослушно при чужих людях. Ну и в третьих, помнишь, как она упёрлась одной рукой тебе в грудь, пытаясь высвободить свою, когда ты просто удерживал её рядом? Тебе же больно было, да? Видишь, она первая использовала физическую силу. А девушка, которая себе позволяет такое – должна быть готова получить ответ.» «Но мне не было больно» – парень закусил губу, – «Если честно, не было…» «Конечно, ты не обратил на это внимания. Ведь ты сильный и терпеливый мужчина, не то, что эти размазни – женщины. Чуть тронешь – скулят… И тебе придётся всё-таки купить цветов и извиниться, потому что, к твоему же несчастью, ты и великодушен и беззлобен. И ты действительно хочешь сохранить ваш брак. Кстати, почему бы тебе не обсудить её поведение с вашими родителями? Они то промоют ей мозги как следует», – Голос вещал так разумно, что сомнений не оставалось: Аня вела себя ужасно и нужно было срочно ставить её на путь истинный. Девушка же в это время сидела на асфальте, пытаясь прийти в себя. Её била крупная дрожь: казалось, что это от гнева и горечи поражения. На запястье были продолговатые синяки, на языке чувствовался вкус крови, саднило щёку. Ничего серьёзного, но в общем обидно. Ей так хотелось стереть своё прошлое, забыть его, поверить, что всё было совсем-совсем по-другому. И может быть, она бы и смогла, если бы не боль от потери маленькой Евы. В любом случае, со Стасом было покончено, как тогда показалось Ане. Вокруг толпились переживающие женщины бальзаковского возраста, белокурый парень наклонился, подавая ей руку. – Ты как, нормально? Она кивнула и, взяв его ладонь, встала, осматривая одежду и отряхиваясь. – Что это за козёл был? – Муж, – буркнула девушка, – почти бывший. – И нравятся ведь вам такие… Где ты его откопала? Аня тяжело вздохнула и промолчала. – Ну ладно, ладно, – парень легонько похлопал её по плечу, – Врача надо? – Нет. – Проводить? – Нет, спасибо. – Ну хорошо, – он пожал плечами, – тогда бывай. Смотри больше не связывайся с такими. Аня кивнула ему и парень исчез в толпе. Девушка посмотрела в небо и с неудовольствием отметила, что небо хмурится. А ведь у неё с собой нет зонта. Странно, что не было мыслей серьёзнее, чем о погоде, внутри было просто… пусто. – Может, виски? – отвлекла её незнакомка с выбритым виском. – Нет, нет, – она чувствовала себя слишком уставшей. – Я видела часть произошедшего. Хотела помочь, но этот, – незнакомка кивнула в сторону, где исчез Анин спаситель, – опередил. – Не переживай, я дала ему сдачи там, в больнице, – девушка усмехнулась, потирая ссадину. – Здорово. Пожалуйста, выпей со мной. Я угощаю. В мире грядёт новая эра и такие, как мы, должны держаться вместе. В общем-то, дома никто не ждал, кроме чёрного кота, а что делать с жизнью было непонятно. А потому этот странный аргумент, напомнивший слова инопланетян, сработал, и Аня, потирая больную руку, направилась в ближайший бар с незнакомкой. Грянул гром и тяжёлые капли дождя упали на пыльный асфальт. Глава 8. Кексовый клад Всё время разговора Ева пожирала Эда глазами. Девушка понимала, что, возможно, так пялиться бесцеремонно, но была совсем не в силах отвести глаз. Конечно, он выглядел несколько иначе, чем картинки из методичек или фотографии земных знаменитых мужей, но здесь, на небольшой уютной кухне, в Наниных вещах и её смешном переднике, с аккуратно заделанным хвостиком и так заботливо подливающий чай друзьям в кружки, и приносящий кексики, которые якобы сам испёк – он выглядел таким домашним и уютным, что хотелось забрать его домой. Было немного обидно из-за того, что его обнаружила и привела домой темнокожая сокурсница: ведь Нана всегда была равнодушна к другому полу их вида, всегда именно Ева грезила о встрече с мужчиной. И уж совсем раздражало, как мулатка носилась со своим, несомненно, хорошим экземпляром: взять хотя бы этот случай, когда Ева хотела взглянуть на половые органы Эда, но девушка встала меж ними и предложила довольствоваться пальпированием кадыка. А подруге так хотелось потрогать его всего – конечно, в исключительно исследовательских целях. Но, к сожалению, эта чудесная находка уже принадлежала Нане, которая также любовалась единственным мужчиной на планете Персея. И, замечая, как на него смотрит подруга, и как они с Пи уплетают его кексики, испытывала гордость. Эд прожил с ней уже пять дней и всё время вёл себя замечательно: оказалось, что он и впрямь хорошо готовит. С наведением порядка, правда, были небольшие проблемы, но это, впрочем, пустяки. А ещё, что казалось Нане самым важным, он оценил её музыкальные вкусы, и пару раз они даже танцевали вместе под её любимые композиции. Казалось, мужчина не впечатлял только Пи. Во время рассказа Эда о своих злоключениях персеянин сидел молча, то скрещивая четыре руки перед собой, то опираясь на одну пару локтей, а второй массируя виски. – По-моему, всё очевидно, – выдохнул он, когда парень закончил историю. – Аудиенция у мэра? – Эд выглядел расстроенным. – Прости, дружок, так уж получилось, что ты пока первый мужчина на Персее и тебе придётся доказать, что ты достоин здесь жить, – Пи покачал головой, – если ты, конечно, не хочешь всю жизнь прятаться за спинами мамы, Наны или кого ты там ещё сможешь разжалобить. – А у него есть шанс? – вопросительно подняла брови Ева. – Ну, конечно! – улыбнулся Пи, – На твоём месте, Эд, я бы уже давно просил аудиенции. Либо всё, либо ничего. Твой вариант существования самый скучный из возможных. – Ничего? – Нана тяжело вздохнула, – Ты ведь понимаешь, что прячется за этим словом, Пи? Я понятия не имею, как с ним поступят. – Да, всё это мероприятие скорее всего будет для тебя малоприятным, – ледяным тоном продолжал Пи, наблюдая, как Эд будто съёжился от его слов, – Ты – преступник уже просто потому, что существуешь. Но в этом нет твоей вины, ведь у всех живых существ есть инстинкт самосохранения, который не позволяет себе навредить. Кроме тебя, конечно, Нана. У тебя он, похоже, отсутствует, иначе бы ты сразу сдала его властям, а не пыталась приютить у себя. – Она же ничего такого не сделала, – Ева схватила Нану за руку и крепко сжала её. – Нет, – покачал головой персеянин, – Если его признают опасным для общества существом – тогда ты, Нана, будешь соучастницей тяжкого преступления. Если признают неопасным, но неразумным, то тебя обвинят в растрате ресурсов планеты. И только в том случае, если мэр сочтёт Эда разумным и неопасным существом, только в этом случае, ты не будешь считаться преступницей. – Но я ведь не хуже вас, – воскликнул парень, вставая из-за стола и оправляя передник. – Мы знаем, – Ева закусила нижнюю губу, – но тебя будут провоцировать. Скорее всего тебя заключат под стражу в момент просьбы об аудиенции. Возможно, тебя заставят ожидать приёма у мэра в камере с преступниками. Если мэр примет – тебя будет ждать огромное количество различных тестов, возможно некоторые из них будут унизительными. И ты должен всё это время быть паинькой. Но ты ведь мужчина… – Я смогу! – Эд решительно сжал кулаки, – Я всё понимаю и всё смогу. – Возможно, ты сам ещё не знаешь своей природы, – усмехнулся Пи, – не зря же Совет Персеи однажды оставил дефективных особей умирать на Земле. Я бы рекомендовал Нане стереть воспоминания об Эде, чтобы в случае суда сказать, что ничего не знала. Повисло тяжёлое молчание.