– Нет, – первым прервала его Нана, – я этого не буду делать. Во-первых, это опасная процедура, а во-вторых, подобное свидетельствует о том, что я не готова отвечать за свои поступки. – Что ж, – Пи сложил четыре руки вместе, – дело твоё. Какая-нибудь ещё помощь, кроме доброго совета, от нас с Евой требуется? – Было бы, – замялась мулатка, – было бы славно, если бы ты смог попросить аудиенции для нас… анонимно. Пи кивнул и встал из-за стола. – Славный чай и чудесные кексики, Эд. Надеюсь, всё получится, и мы сможем видеться, как равные. А мне пора. Ева, милая, ты со мной? – Я бы ещё посидела, – замотала головой девушка. – Не думаю, что здесь безопасно находиться. Тебе бы тоже стереть воспоминания об этом… – вздохнул персеянин. – Как ты можешь поддерживать эту… – Ева резко встала из-за стола, – эту помесь расизма с сексизмом?.. Разве это разумно, разве правильно?.. – Это – идеология Персеи, единственной планеты, принявшей землян в своё лоно по доброте душевной, – хмыкнул Пи, – вас же, девушки, никто не принижает. – Земляне – это и мужчины, и женщины, – Ева почти перешла на крик, – Невозможно гармоничное существование одних без других, как ты не понимаешь? Существование женщин без мужчин, как и мужчин без женщин – продление предсмертной агонии землян. Вы должны это понять!.. – Может быть, это не совсем так, – мягко начала Нана, – но раз уж Эд жив – нельзя его этой жизни лишать из-за пола. Пи тяжело вздохнул, потёр переносицу и молча вошёл в телепорт, плотно закрыв за собой дверь. Ева обернулась к Нане и Эду: – Я не знаю, насколько ты похож на земных мужчин, но жизни ты точно достоин. Простите за эту сцену, я просто… просто разнервничалась. – Ничего, – улыбнулся парень. – Но в одном Пи был прав, – вздохнула Ева, – тебе не место в квартире Наны. Ты подвергаешь её опасности. – Я веду себя тихо, меня не обнаружат, – возмутился Эд. – А если вдруг всё-таки обнаружат? – Ева! – Нана нахмурила брови, – Это моё дело. – Милая, я понимаю тебя, но стоит ли это того? Когда я говорила, что тебе нужен мужчина – я не имела в виду, что прямо сейчас. Это же опасно. У тебя карьера, ты молода и перспективна, – она подошла и обняла мулатку, но та легко оттолкнула её. – Ева, я взрослая женщина, я могу решить, стоит мне рисковать или нет. Гостья вздохнула и серьёзно посмотрела на Эда. – Я хорошо к тебе отношусь, но если ты её обидишь – выцарапаю глаза. Уловил? – Ева! Рыжая гостья вошла в телепорт и тот покорно пикнул и испарил тело из квартиры. Нана закусила нижнюю губу и взглянула на Эда. Тот вопросительно смотрел на девушку в ответ. – Ну, в общем, они правы. Подумай об этом серьёзно и… давай убираться. Парень качнул головой и стал уносить чашки и блюдца в посудомоечную машину. Вместе они быстро убрали со стола, расставили по местам кресла и протёрли стол. Нана заметила, что за окном уже довольно темно и можно прогуляться, оставшись незамеченными и это было бы чудесно перед сном, на что Эд ответил согласием и они, наскоро одевшись, вышли из здания. Это была их третья совместная вылазка. Первая состоялась три дня назад – парень буквально взмолился о прогулке и Нана согласилась выйти с ним только поздней ночью. Они посидели немного на лавочке в парке, обошли пару раз свой квартал и девушка, изведённая мыслью, что их могут увидеть, упросила Эда вернуться. Несмотря на недовольство, тот всё-таки подчинился, и уже будучи дома горячо благодарил смуглянку. Вторая прогулка – вчерашняя, была более долгой. Нана согласилась выйти с Эдом из дома, как и в прошлый раз, поздней ночью. Но в тот раз они – увы, встретили прохожего осьминогоподобного, который, к счастью, кинув на них взгляд, просто доброжелательно качнул головой и хрюкнул в знак приветствия. Он совершенно ничего не заподозрил и Нана почувствовала облегчение – женоподобность её друга играла им на руку. Она уже не была такой нервной, как в прошлый раз, и, расслабившись, стала откровеннее с Эдом. Казалось, за эту ночь они обсудили всё на свете. Он рассказал девушке про свою мать – строгую и требовательную, и про то, как он, будучи пятилетним малышом, выбежал из квартиры и потерялся в городе – и только благодаря нелепой случайности никому не обмолвился о своём поле и благодаря столь же нелепой удаче (и не особенно умной престарелой хоботоносой) вернулся домой. Тогда он влюбился в эту планету и заставил свою мать объяснить ему, почему Персея не примет его. Рассказал он Нане и про свои ночные кошмары, и даже прочитал несколько своих стихотворений. Повести девушки оказались интереснее – Эд слушал их, приоткрыв рот, заваливая мулатку разными вопросами. Они вернулись домой, когда начало светать. И уже будучи дома, перед сном, парень заглянул в спальню Наны и сказал, что готов встретиться с её друзьями, что она и устроила в этот же день. Эта ночь будто сломала между ними невидимую стену и они оба стали относиться друг ко другу гораздо теплее. Показывая Эда друзьям под благовидным предлогом поиска выхода из его ситуации, Нана испытала гордость за него. Ева не сводила с мужчины глаз, а Пи, хоть и вёл себя холодно, казалось, был задет тем, что именно человеческий самец приковал к себе столько внимания. И вот теперь они снова шли по тёмным улицам и беззаботно смеялись, болтая обо всём. – Твои друзья – милые, – улыбнулся парень, – Хорошо, что в Персее стало больше существ, которым я могу доверять. – Неправда, они не милые, – хихикнула Нана, – они те ещё черти, но вещи говорят верные… Я, в общем, тоже не вижу для тебя другого выхода, кроме как аудиенция. Эд помрачнел: – Что со мной сделают, если… – он запнулся. – Эд, – мулатка остановилась и, развернувшись, взяла его за руки, – я не знаю. Скорее всего, это будет не больно – в самом худшем случае, тебя усыпят. Это не больно. – А в других? – Могут провести кастрацию, отправить на принудительное донорство, на разные работы… Ты здесь – первый, у персеян нет похожих прецедентов, чтобы ответить тебе однозначно. – Я правильно понимаю, что если они сами меня обнаружат, у меня будет меньше шансов на благоприятный исход, – Эд отвёл взгляд. – Да… – тихо ответила Нана. Парень аккуратно взял её за подбородок и поднял к себе её лицо. В её глазах стояли слёзы, готовые в любой момент скатиться вниз по щекам. – Ты чего? – он попытался ободрительно улыбнуться. Девушка отвернулась, поспешно вытирая глаза. – Я волнуюсь за тебя, Эд. В тяжелом молчании они прошли до дома. Нана быстро разделась, села на диван, обняв колени, и прошептала: – Блин, я волнуюсь. Разве тебе не понятно? Ты хороший. И это ужасно, что весь мир против тебя только из-за твоей половой принадлежности. Я подумала… ты можешь оставаться у меня столько, сколько тебе понадобится. Эд сел рядом и, закинув руку девушке за спину, стал гладить её плечо. Мулатка положила голову ему на плечо и снова утёрла слёзы: – Раньше думала, что поработаю, поживу для себя подольше. Может, смогу построить отношения с ра или с хоботоносом… или с коренным персеянином, а может найду себе подругу среди человеческих женщин. Накоплю на свой межпланетный капсомобиль… Потом рожу себе девочку. Если понравится – ещё одну. Буду им мир открывать – путешествовать по разным планетам. Так славно было бы. А теперь мне ничего из этого не хочется. – Почему? – Не хочется ничего решать. Хочется, чтобы время остановилось, чтобы всегда так было – я прихожу с работы, а там ты… напёк своих кексиков, – Нана улыбнулась, – что со мной происходит? – Я тоже хочу, чтобы это продолжалось, – Эд замялся, – Мне нравится с тобой жить… И нравится смотреть, как ты ешь мои кексики. Мне нравится, как ты готовишь, хоть и делаешь это редко. И я не могу сердиться, когда ты на меня ругаешься из-за разбросанной одежды, хоть я раньше терпеть не мог какие-либо упрёки от матери. И нравится смотреть, как ты вечерами работаешь за своим планшетом. Я обожаю с тобой танцевать. Ещё ты потрясающе приятная собеседница. Твои глаза так восхитительно блестят, когда я тебе пересказываю прочитанные мною романы, твоя улыбка… – он выдохнул, и прижал Нану к себе, – ты делаешь меня счастливым. Я знаю, что мы знакомы и сожительствуем всего одну неделю. Но это лучшая неделя в моей жизни. Нана оторвала голову от плеча Эда и посмотрела на него. Уголки её губ дрогнули. Он был так близко, он прижимал её к себе, она ощущала тепло его тела… Он обнял её в первый же день, но тогда она ничего волнующего не почувствовала – но теперь! Теперь от его прикосновений кружилась голова и внизу живота начинало сладко ныть. Его лицо было так близко, что Нана чувствовала его горячее дыхание на своей коже и не в силах противиться своим желаниям, она потянулась к нему и поцеловала. Горячие влажные губы разожгли огонь где-то внутри грудной клетки и низ живота приятно свело. Хотелось чего-то большего, хотелось расплавиться на его губах. Сбилось дыхание, и Нана прижалась к его ключицам. От него приятно пахло выпечкой и… мужчиной. Он обнял её сильнее. – Ты чудесная. Она молчала, прислушиваясь к своим ощущениям. Сердце гулко стучало, сбитое дыхание невозможно было восстановить. Нана перекинула через него ногу и села сверху, на колени, к нему лицом. Наклонилась и поцеловала ещё и ещё – и он отвечал на её поцелуи. Она и сама не заметила, как начала гладить руками его лицо, зарываться пальцами в его волосы. Он обнимал её. Нана почувствовала его руки на своих ягодицах – этот откровенный жест совсем свёл её с ума, она со стоном выдохнула и прижалась к нему сильнее. Эд тоже тяжело дышал, то сжимая ягодицы девушки, то скользя по нежной горячей коже под майку и поглаживая спину, борясь с желанием сорвать с темнокожей подруги всю одежду. Ему не пришлось долго мучиться – Нана сама стянула с себя майку, и он впился своими губами в шею, спуская поцелуи ниже и ниже, к нежной девичьей груди. Она негромко застонала. Глава 9. Постразводное В дверь позвонили. Аня заглянула в дверной глазок и увидела там понурого Стаса. – Что тебе? – Откроешь, может быть? – Нет. – Почему? – удивился парень. – Не считаю это безопасным, – она вздохнула, – уходи. – Ты очень меня обидела сейчас, – нахмурился Стас, – я пришёл извиниться вообще-то. А ты мне даже дверь открыть не можешь. Вообще-то мы муж и жена. Я хочу извиниться и поговорить обо всем. Давай поможем друг другу пережить потерю Евы. – Извини, – смутилась Аня, почувствовав укол вины, – я не буду тебе открывать. – Я идиот, я знаю. Смотри, я цветы принёс. Хочешь, я на колени встану? Прости меня пожалуйста. Я не могу без тебя жить. Открой, я тебя не трону, обещаю. Аня молча смотрела в глазок. Сердце внутри билось в сумасшедшем ритме, голова кружилась. Они не виделись уже полторы недели, но страх остался. Аня думала. Стас встал на колени прямо перед дверью.