При мысли о финансах рука сама потянулась за мобильником – проверить в личном кабинете банковский счет, а потом за кошельком, чтобы вытряхнуть и пересчитать наличность. Из отделения для мелочи на стол выпало светло-розовое зерно. Я ловко прихлопнула покатившуюся жемчужину ладонью, не давая ей убежать от меня, вспомнила сказочное «мышка бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось». Это навело меня на интересную мысль. Я сбегала в сарайчик на заднем дворе и попыталась найти там ящик с инструментами. Безрезультатно! До наслоений разнообразного хлама у меня руки еще не дошли, я пока лишь изредка пользовалась только теми вещами, которые стояли на виду, вблизи порога, – лейкой, например, и граблями. – Чего ищешь? – спросил сосед Семен, привлеченный шумом. У нас сарайчики одинаковые, как близнецы, и стоят бок о бок, но у Буряковых в этом полезном подсобном помещении царит идеальный порядок. Я как-то заглядывала в соседский сарай, не специально, конечно, а мимоходом, хотя туда и нарочно имело смысл сходить, как в музей на экскурсию. Сарайчик – царство Семена, и у него там все разложено по полочкам, как в хирургической операционной. Тяпки, грабли, лопаты стоят рядком в специальной подставке с дырочками, ветошь сложена в большую плетеную корзину, на стеллажах аккуратно разложены столярные и слесарные инструменты, на старом трюмо – какие-то баночки-скляночки, стену подпирают одинаковые картонные коробки с крупно выведенными на боках номерами. Подозреваю, что Семен ведет учет всему своему барахлу, и на одной из полок у него лежит специальный каталог, с помощью которого можно быстро найти что угодно. Например, молоток. Я произнесла это вслух, что прозвучало как ответ на вопрос соседа. – Какой молоток? – уточнил Семен, ничуть не удивившись. А ведь, казалось бы, совсем не дамский мне понадобился аксессуар! – Столярный, слесарный, киянка, кувалда? Молоток кровельщика, плотника, каменщика? Молоток-топорик, кузнечный молот, гвоздодер, с резиновыми головками, с когтем, с бойком? – А у тебя все это есть? – Я восхитилась и чуточку испугалась. Каким поразительным занудой должен быть мужик, дотошно классифицирующий сто видов молотков! Нет, не пойду я замуж за Семена, даже не просите. Мы слишком разные. Стихи и проза, лед и пламень. – Мне бы просто молоток, – сказала я. – Чтобы гвозди забивать и орехи колоть. – Так это же совершенно разные дела, тебе что именно – забивать или колоть? Ужасный зануда, подумала я. Король зануд. Но сказала другое: – Ладно, забудь. Обойдусь половинкой кирпича. Его-то я знала, где взять: кирпичным боем у меня в огороде грядка с петрушкой обложена. – Каким кирпичом, ты с ума сошла! – Сосед взволновался так, словно я сказала, что буду мешать кашу саперной лопаткой или ловить рыбу капроновым чулком. – Иди сюда, выбирай, что надо! Семен затащил меня в свой идеальный сарай и подвел к нужной полке. – Этот, – я взяла первый попавшийся молоток и поспешила удалиться. – Спасибо большое, я чуток попользуюсь и верну. Мне не хотелось уединяться с соседом, даже если повод для встречи тет-а-тет такой невинный, как необходимость выбрать правильный молоток. Это же деревня, тут только кажется, что все по хаткам сидят и друг на друга не глядят. Еще как глядят! И тут же эпос слагают. В акынском стиле – что вижу, о том пою. Не хватало еще, чтобы пеструхинские бабы начали передавать из уст в уста «Сказ о том, как Ляська с Семеном в сарае сидели, а может, и лежали». Бабы – они сразу худшее предположат, можно не сомневаться. А Семен даже ни разу женат не был, вот как скомпрометирую я беднягу – и придется делать его честным мужчиной. Ну уж нет! Не хочу. Мне нравятся улыбчивые мужчины с серыми глазами… Агрессивно помахивая молотком (как бы заранее отбиваясь от домыслов деревенских баб), я вернулась к себе. Секунду подумав, заперла дверь – вдруг припрется услужливый Семен с полным лотком молотков на выбор, как ярмарочный коробейник. Я сбегала на чердак, принесла оттуда лампу, установила ее на кухонном столе, расстелила белую льняную салфетку, положила в центр жемчужину и стукнула по ней молотком! «Предчувствия тебя не обманули», – через секунду уважительно молвил мой внутренний голос. – А жаль, – досадливо ответила я. Было бы лучше, если бы перламутровое зерно разлетелось в пыль. Но нет, – в центре светлой жемчужины обнаружилось темное вкрапление. Маленький металлический шарик! – Уоу? – взлетев на стол, недовольно спросил встревоженный шумом Шуруппак. «И что это значит?» – в тон ему озадачился мой внутренний голос. – Это значит, что я идиотка, – сказала я. – Уа, – согласился кот, продолжая сердито таращиться. Мол, это факт известный, ты давай по существу объясни, каким образом в очередной раз пришла к такому правильному выводу. – Я идиотка, потому что совершенно напрасно сдала полиции симпатягу Соколова, – послушно объяснила я. – Эта жемчужина – не из бабкиного шишака. – Уо? – Шура будто задумался. – Не знаю, откуда. Но это культивированный жемчуг с металлическим ядрышком внутри. – Уа! – А ведь верно! – Я признательно посмотрела на Шуруппака. Как полезно бывает поговорить с умным человеком, даже если он просто кот! – Такая же точно жемчужина валялась под лавочкой у источника, а это значит, тут есть какая-то связь. Мне надо подумать… Шура фыркнул и спрыгнул со стола – мол, думай, не смею мешать. Я зачем-то завернула остатки жемчужины в салфетку и спрятала получившийся узелок в буфет. Отложила на подоконник молоток – при случае верну Семену, – сварила себе кофе и села думать. Думать не выходило. Мысли разбегались, как тараканы от метлы. Я терла лоб, чесала в затылке, подпирала щеки кулаками, шевелила бровями и сосредоточенно пыхтела – имитировала бурную умственную деятельность. Где-то я читала, что в случае плохого настроения нужно изобразить счастливую улыбку, некоторое время старательно удерживать ее, и тогда она закрепится на лице, импульсы пойдут от нервов обратно в мозг, и там образуются эндорфины – гормоны счастья. Бред, наверное. Во всяком случае, стимулировать таким образом умственную деятельность у меня не получилось – только симулировать. Единственным результатом моей пантомимы стало шоковое состояние кота. Шуруппак сначала хмуро наблюдал за мной из коридора, потом запрыгнул на табурет, оттуда на стол, сел прямо передо мной и некоторое время озадаченно таращился. Глаза у него при этом делались все больше, как у четвероногих в сказке «Огниво», усы топорщились, а уши подергивались. – Дрожание твоего левого уха есть дурной знак, – наконец сказала я, чуть переиначив знаменитое высказывание Наполеона. – Уо-ухххх, – шумно выдохнул кот и сразу сдулся, прищурился и ткнулся лобастой башкой в мою щеку. Отлегло, мол! Хозяйка в норме, разве что чуточку сумасшедшая, впрочем, как всегда. В качестве утешительного приза переволновавшемуся животному была выдана куриная грудка. Себе я сделала бутерброд – вредный, но вкусный, с копченым мясом, сыром, майонезом и солеными огурчиками. И только собралась откусить от него, как зазвонил телефон. – Ляся, ты где вообще? – спросила трубка голосом моего брата-участкового. – Мы тебя тут ждем, ждем, все глаза уже проглядели… – Могли бы раньше позвонить. Митяй смущенно крякнул. – Понятно, раньше не могли, – угадала я. – Хорошо, что я не стала вам мешать и поехала домой на автобусе. – Так ты в Пеструхине уже, что ли? Ну, шустрая! – Ты даже не представляешь, насколько. – Я отложила бутерброд: начиналась неприятная часть разговора. – Я тут уже успела выяснить, что тот жемчуг, который валялся в прихожей Соколова, не из пропавшего шишака. Он не старинный и не природный, а культивированный, с железным ядрышком внутри. – Та-а-ак… – Участковый помолчал, посопел. – То есть я правильно понимаю, что ты сперла вещдок? – Какой вещдок? – Удивление мое было не более натуральным, чем тот жемчуг. – Нет никакого вещдока. – Конечно, нет, ты ж его расколотила уже, иначе как бы узнала про ядрышко! – Считай, что я раскаиваюсь, – сказала я тоном, который прямо говорил об обратном. – И давай не будем крохоборничать и пересчитывать жемчужины, замалчивая главное: Соколова арестовали ни за что! Не крал он шишак. – Во-первых, не арестовали, а только задержали. Во-вторых, почем ты знаешь, крал он шишак или нет? Жемчужины на полу в его доме – это неспроста, нормальные люди так не мусорят. – Ага, не мечите бисер перед свиньями! – язвительно припомнила я. – Чего? – Библейские тексты в школе милиции Митяй не читал. – Какие свиньи, ты о чем? Ох, заморочила ты мне, Ляська, голову. Все, скоро увидимся, бывай. – И участковый отключился. Я съела свой бутерброд, снова сбегала на чердак и притащила оттуда макбук. Та жемчужина, которая нашлась у источника, и те, что валялись в прихожей у Андрея Петровича, были как-то связаны. «Не как-то, а ниткой», – подсказал внутренний голос. – Логично, но не то, я ищу причинно-следственную связь. – Я открыла и включила макбук. – Что мы имеем? Соколов был в Пеструхине – и там нашлась одна жемчужина. А в городской квартире Андрея Петровича обнаружилась еще пара таких. Казалось бы, очевидно, что связующее звено – Соколов. Но! «Но ты не хочешь, чтобы это был он», – догадался мой внутренний умник. – Не хочу, – согласилась я. Уж самой-то себе можно признаться… – Поэтому считаю необходимым обратить особое внимание на мужика на «Хаммере». Вот хоть режьте меня, а на смиренного паломника по святым местам он не походил, да и на туриста тоже. Туристы не едут на осмотр достопримечательностей в потемках! «Темное время суток – любимое время преступников», – услужливо подсказал внутренний голос. – Вот! Вижу, ты меня понимаешь. – Я вошла в Интернет. – Тип на «Хаммере» мне до крайности подозрителен и на роль преступника подходит гораздо лучше, чем симпатяга Соколов. «Авдей Игнатович Коромыслов», – припомнил ФИО подозрительного владельца «Хаммера» внутренний голос. – Не он. – Я покачала головой: Коромыслова я уже видела на фото в его фейсбучном аккаунте. – Какой-то другой мужик, но, полагаю, из окружения Коромыслова. Я думаю, Авдей Игнатович дал ему покататься на своей машинке. Я снова открыла страничку Коромыслова, пересмотрела немногочисленные размещенные там фотографии и посты. Авдей Игнатович не затруднял себя регулярным ведением аккаунта, появлялся в соцсети редко и был немногословен. Никого, похожего на мордастого мужика из «Хаммера», я на страничке Коромыслова не нашла. Тогда я зашла на официальный сайт банка «Монолит», и тут мне повезло. Благообразный мордастик с серебряными височками и в золотых очочках сразу же нашелся на страничке «Руководство»! – Управляющий областным филиалом Роман Игоревич Бойченко! Ты-то мне и нужен! – Я потерла ладошки, размяла пальцы и пробежалась по клавиатуре, забивая имя в поисковую строку. Через четверть часа у меня уже было небольшое досье на Романа Игоревича. Ничего противозаконного: я собрала информацию из открытых источников, и самым ценным из них оказался мой родной «ФинансистЪ». Именно там было опубликовано большое интервью, в котором нашлось место и вопросу о хобби уважаемого управляющего. А увлечение у Бойченко оказалось достойное банкира, солидное и затратное: Роман Игоревич коллекционировал культурные ценности – предметы старины. – Ага! – вскричала я так громко, что в глубине дома раздался мягкий стук: не иначе, упал с подоконника впечатлительный Шура. Культурные ценности, они же предметы старины! В собрание таких предметов шишак Буряковых вписался бы идеально! Буквально стал бы жемчужиной коллекции!