– Должен быть другой способ, – сказала Иеканджика. – Более эффективного нет, – ответила Рудо. – Поэтому я говорю вам сделать это. Архона положил руку на плечо Иеканджики. – Вы же не можете всерьез о таком думать, правда? – спросил он. – В этом замешана моя мать? – спросила Иеканджика. – А это имеет значение? – с легким презрением спросила Рудо. – Да. – Насколько я понимаю, нет, – ответила Рудо. – Однако ее последователи не рады, что Такатафаре возглавила Отряд. – Вы не наемный убийца, полковник, – сказал Архона. – Вы видите другие способы, Архона? – спросила Иеканджика. Он развернул ее к себе лицом и пристально посмотрел в глаза. – Мы сделаем это по-своему, – сказал он. – Своими силами. Мы не убийцы. Иеканджика стряхнула с плеча его руку и повернулась к Рудо. – Двадцать четыре часа, – сказала она. – И Набвире. Рудо убрала пистолет в кобуру и подошла к шкафу, переполненному старыми планшетами с данными. Отдала один Иеканджике. Архона повернулся к ним спиной. – Вводи свой код, полковник. Иеканджика схватила планшет. Такой старый для нее. Она в юности училась работать на планшетах со старым голографическим интерфейсом, но с тех пор инженерам Отряда пришлось разбирать все устаревшее оборудование для переработки, так что за десятилетия таких штуковин сохранилось очень мало. Подключившись к главной сети базы, она ввела пароль администратора. Перешла в раздел личного состава, и замигал оранжевый голографический значок авторизации. Она ввела код, который дала генерал-лейтенант Рудо, и значок позеленел. – Поверить не могу, – сказала Рудо. Ее глаза расширились. Иеканджика вернула планшет капитану. – Создайте нам пару действующих удостоверений, – жестко сказала она. Рудо оцепенела, глядя на планшет. Похоже, этот взлом сети убедил ее больше, чем что-либо другое. Она влипла по уши, обратной дороги нет, будь перед ней путешественники во времени или ловушка. Села, но не прикоснулась к планшету. Иеканджика тоже села, скрестив руки на груди и твердо глядя в глаза Рудо. Через некоторое время капитан отвела взгляд. В двадцатидвухлетней женщине было не угадать великого полководца, какой она станет в будущем. То, что скрывалось под ее оболочкой, оказалось незнакомо мягким. В ней тлел огонь, скрытый дымкой сомнений, но в Рудо еще не было той пылающей веры, с которой она повела Экспедиционный Отряд через Кукольную Ось. Иеканджика отправилась в прошлое, ожидая, что Рудо и тут будет руководить ею, но получила вот это. И Набвире в придачу. Она должна была лучше подготовиться. Генерал-лейтенант Рудо должна была понимать, что в прошлом была достаточно слабой, как рычаг, на котором лежал груз попытки всей этой военной операции. Но что, если генерал-лейтенанта Рудо больше беспокоил не военный успех, а избежание парадоксов? Рудо из будущего знала, что ей придется отправить Иеканджику обратно. Возможно, что Рудо помнила о провале Иеканджики и что она, быть может, там, в прошлом, погибнет, а потому просто обеспечила неизменность того хода событий, который запомнила. Возможно, Иеканджике и Набвире уготованы роли жертв. Она наклонилась вперед так, что ее глаза оказались на одном уровне с глазами Рудо. – Кудзанаи, давайте приступим к делу прежде, чем нас арестуют за то, что мы слишком много времени провели у вас в кабинете, – наконец сказала она. – Обеспечьте нам койки в казарме. А потом займитесь разрешениями на работу на поверхности, чтобы мы могли получить эти пробы. Рудо глубоко вдохнула и принялась за работу. У нее ушло десять минут на то, чтобы создать личные файлы и сопутствующие данные для двоих служащих рядового состава, капрала и рядового, которых перевели на базу на поверхности с «Джубы», одного из крейсеров, находящихся в дальнем дозоре. Закрепила за ними койки в казарме D, где не было никого с «Джубы», и выписала им назначение на работу на поверхности с аудиторской командой. Казалось, привычная административная работа несколько успокоила капитана. – Старайтесь нигде не светиться, – сказала Рудо, отдавая Иеканджике кристалл. – Не ошивайтесь в казарме днем. Я буду следить за сообщениями о Набвире в системе военной безопасности. Когда увижу нужное, продлю ваши удостоверения. Уйдет пара дней на то, чтобы правильно оформить аудит и запросить буровое оборудование, которое вам понадобится. – Что, если нам потребуется с вами связаться? – спросила Иеканджика. – Постарайтесь сделать так, чтобы это не понадобилось. Иеканджика уловила в ее интонации знакомые оттенки. Взяла со стола два пистолета, сунула один в руку Архоне. Глянув на Рудо, она поняла, что не стоит долго прощаться, поэтому просто открыла дверь, протискиваясь мимо афериста. Тот молча последовал за ней. Дойдя до шлюза, они надели скафандры. Лишь снаружи, в двадцати метрах от здания, Архона связался с ней по лазерному каналу. – Мы не наемные убийцы! – сказал он. Она не спорила с ним. Но и от обсуждений легче не станет. Под подошвами ее ботинок хрустел лед. – Она держала нас на мушке, – сказала Иеканджика. – Перехитрите ее! – сказал Архона. – Сделайте так, чтобы она думала, что мы за это взялись. У нас достаточно техники, чтобы получить необходимое. В Иеканджике вскипела ярость. Ей хотелось по чему-нибудь стукнуть. Или по кому-нибудь. Она остановилась. – Аферист, – с презрением сказала она. – Вот что вы такое, и все! Мелкий воришка с мелкими целями. Это война. А не афера. – Это не война, полковник! Ваш генерал-лейтенант отправила нас в прошлое, но сказала нам не все. Она не забыла эти подробности! Это испытание для вас. Молодая Рудо может приказывать все, что ей вздумается, но мы не обязаны это выполнять. Вы старше и опытнее. Генерал Рудо – не тот человек, которого мы только что увидели. Возможно, она послала вас сюда, чтобы спасти ее от нее самой. Иеканджика схватила его за скафандр на груди. – Выньте голову из задницы, Архона! Это не ставки в карточной игре и не интересный мысленный эксперимент. Если я потерплю поражение здесь, погибнет мой народ. Если вы вдруг забыли, ваш тоже! Сейчас не время фантазировать. Время действовать целесообразно. Жизнь одного человека за выживание двух народов – хороший обмен. – Это не в вашей власти, полковник. У каждого из нас есть право голоса в этом, в том числе у Святого Матфея. – Вашего безумного ИИ? – Я не чей-либо ИИ, и я не более безумен, чем кто-либо еще, – сказал Святой Матфей. – Твоего мнения в этом никто не спрашивает, ИИ, – ответила Иеканджика. – Я прочла про реального Святого Матфея, когда мы впервые встретились. Прислужник Банков. Сборщик налогов, оборотень. Человек, сотрудничавший с завоевателями. В Экспедиционном Отряде таких отстреливают. Иеканджика отпустила Архону и направилась туда, куда шла до этого. Архона последовал за ней. Повисло тяжелое молчание. – Вы иначе общались в вашем браке, не так ли? – спросил Архона. Они прошли еще с дюжину шагов, хрустя льдом под ногами. Злость на Архону стала приобретать новые оттенки, и слишком сложные. Он обманул Кукол, провел Отряд через Кукольную Ось. И украл у Отряда самое ценное из его сокровищ. Но теперь, когда она увидела врата времени изнутри, настолько чуждые человеческому пониманию, такие, что человеческий разум с трудом мог хотя бы осознать их, она задумалась. Лишь Архона и Меджиа в состоянии выносить это и ориентироваться в этом мире за пределами времени. Все еще потрясенная своим путешествием через такую странную реальность, Иеканджика привела его домой – так сказать, сделала свидетелем самого интимного разговора из тех, что когда-либо случались в ее жизни. Ее связь с Архоной не вращалась вокруг какой-либо оси, она хаотически прецессировала. И он был единственным, кто в состоянии помочь ей здесь, в прошлом. – Я вступила в брак не с той женщиной, которую мы увидели здесь, – медленно проговорила она. Слова, выразившие мысль вслух, как будто оформили разочарование, тихо сидящее внутри ее. Семья – главное. Рудо и Вакиконда – единственные родные люди в ее жизни. В нормальной семье прошлое можно похоронить по общему согласию. Слишком пристальный взгляд в прошлое не породит доверия, смотреть вот так будет не совсем честно. Рудо не просила женщину явиться из будущего и судить ее по стандартам, которым она еще лет тридцать не будет соответствовать. Капитан Рудо – порождение своей эпохи, как и генерал-лейтенант Рудо в будущем. – Я близка генерал-лейтенанту Рудо и нашему мужу. Наш брак – политический союз, укрепленный договоренностями и доверием, построенными по прошествии долгого времени. Но ничто из наших отношений не существует здесь. Мы будем чужими друг другу еще двадцать пять лет. – Именно поэтому вы не рассказали ей про Святого Матфея? – спросил Архона. Иеканджика остановилась. Архона смотрел на нее, и в выражении его лица не угадывалось ни малейшего подвоха. – Вы отлично знаете, на что он способен, – продолжил Архона. – Он, наверное, смог бы добыть нам буровое оборудование уже к вечеру. От коричневого карлика во всех направлениях исходило оранжевое сияние, падающее на масляно-черную поверхность у них под ногами. – Для вас нет разницы, такое воровство или другое. Я уверена, – сказала Иеканджика. – Но одно привлечет к нам внимание, а другое – нет. Вы выросли в чистеньком мире, где все по правилам. Для вас своровать и стащить – лишь вопрос техники. Здесь, в этот период существования Экспедиционного Отряда, слежка, шпики и информаторы повсюду. Я не обладаю нужными навыками, чтобы ориентироваться в этом мире. А Рудо обладает. – То, что я увидел в вашем флоте в будущем, можно назвать доверием? – изумленно спросил Архона. – В будущем мы не доверяем пришлым, – ответила Иеканджика. – А здесь мы не доверяем друг другу. 26 Белизариусу не понравилась казарма D. Температура воздуха ниже нуля – холоднее, чем в Свободном Городе Кукол. Казалось, он уже никогда не согреется. Но даже несмотря на это, в казарме висел запах пота, страха, обреченности и банального желания выжить. Белизариус многое знал о страхе и отчаянии. Это те струны, на которых он играл, чтобы облапошить лохов, поэтому он понимал состояние Иеканджики. Она просто не видит другого выхода. Даже не ищет другого выхода. На убийство ее толкает обычный страх. То же самое – попытку прыгнуть выше своей головы – он заметил и у Рудо. Но Рудо с Иеканджикой разные. Волна давления на полковника разбилась о непоколебимый утес ощущения своей миссии и лояльности старшим по званию, никогда не подвергавшейся сомнению. У Рудо же такого нет и в помине. Она капитан, севший играть за карточный стол, не понимая, каковы ставки в игре. Рудо может сломаться. А сможет ли он с этим справиться? Когда сломается он? Быстрее замерзнет, наверное. Экипажи Союза построили изо льда не только буфет, но и столы со скамьями. Чашки бульона, кашеобразный суп, паста из биореактора безо всякого вкуса, стоящие на электрических плитах и источающие пар. Иеканджика помногу зачерпывала из миски, а потом дочиста вытерла ее куском полузамерзшего безвкусного хлеба. Белизариус понуро съел ложкой одну порцию резинового на вкус варева, предварительно тайком вытерев чашку рукавом. Варево слегка пахло крахмалом, но его мозг сам принялся высчитывать кривые роста бактерий, их адаптации к ненулевому pH, потенциальный коэффициент отбора по психрофильным характеристикам. Это заняло несколько секунд, но не ушло из головы. Иеканджика заглотила содержимое миски прежде, чем дошла обратно до раздачи. Кинула миску и ложку в мерзко пахнущий дезинфицирующий раствор. Белизариус заставил себя стоя прожевать и проглотить склизкие куски. Хлеб был черствым, со вкусом картона и хлорки. Он пошел следом за Иеканджикой в амбулаторию, чтобы получить белье, а затем они дошли до закрепленных за ними коек. Поспавшие перед последней сменой недавно встали и уже уходили, забирая с собой белье. Белизариус разложил свое, сдержав желание с подозрением принюхаться к холодным одеялам. Он лег на спину, выпрямился, даже не пытаясь согреться, и прислушался к тому, что делает Иеканджика. Но ее, похоже, совершенно не беспокоило обилие спящих, ворочающихся и пахнущих тел вокруг.