Если она обеспечит им этот доступ. Они вышли обратно на лед. Перед тем как они отправились сюда из будущего, Белизариус прочел труд по планетологии в области сублимации и седиментации, в объеме кандидатской диссертации. И теперь, когда они оказались здесь, его мозг уже игрался с вычислениями, оценивая светимость коричневого карлика, альбедо планеты, его взаимодействия с растениями на поверхности и оценками активности вспышек. Не слишком интересное занятие, даже чтобы развлечь себя во время ходьбы. Врата времени располагались посреди большой долины диаметром в сотню километров, края которой закрывали звезды на горизонте. Ньянга давно прекратила вращение вокруг своей оси из-за приливных явлений, поэтому лед на освещенной поверхности постоянно испарялся, слой за слоем, на молекулярном уровне. Часть этой вновь возникающей разреженной атмосферы отправлялась в прошлое через врата времени, но основная ее масса уходила вверх, охлаждалась и выпадала в виде снега по границам долины. Измерения количества пыльцы в грубых анализах проб льда, проведенных в Экспедиционном Отряде, подразумевали, что врата времени и растительные разумы находятся здесь более сотни тысяч лет. Несколько проб в разных местах долины дадут ему нужную информацию, чтобы точно измерить во вратах расстояние во времени. Теперь все зависит от того, где они смогут сделать это наиболее скрытно, не привлекая особого внимания. Они продолжали идти по темной поверхности, покрытой растениями, и часть мозга Белизариуса не переставала думать о растительных разумах. Чем больше он получал информации о слабом свечении коричневого карлика, тем больше становилась его уверенность – суть метаболизма растительных форм этого мира заключается в квантовых эффектах. Он моделировал различные молекулярные варианты фотосинтеза на Ньянге, анализируя возможные рецепторы и механизмы переноса электронов. Ни один из известных ему способов не обладал эффективностью, достаточной для превращения слабого инфракрасного излучения в энергию, необходимую для движения и существования разума. Единственным вариантом требуемого для такой формы жизни энергетического бюджета является его метаболическая эффективность свыше девяноста девяти процентов. Земные растения достигают подобного в своем фотосинтезе за счет определенного вида квантовой когерентности, и нет ничего удивительного в том, что здешние формы жизни, живущие фотосинтезом, достигли этого таким же путем. Но на работу еще и сознания этого все равно не хватает, даже отдаленно. – Ваши люди изучали анатомию растительных разумов? – спросил Белизариус. – У них есть источники химической энергии, органы хранения энергии? – Вы все еще думаете об этом? – спросила в ответ Иеканджика. Белизариус не ответил, присев и оглядываясь по сторонам. – Исследователи провели вскрытие ряда «тел», – ответила Иеканджика. – Ничего на этот счет не читала, кроме того, что они живут за счет фотосинтеза и потому так медленно двигаются. Может, он подошел к этому неправильно. Мозгу млекопитающих при температуре тридцать семь градусов действительно требуется много энергии. А его собственный мозг сейчас работает с такой активностью, что у него постоянно повышена температура. Однако у растительных разумов не мозг млекопитающего. Они работают при температуре минус сто по Цельсию. Параметры метаболизма должны отличаться очень сильно. – Что вы нашли в их мозгу? – спросил он, отмечая в планшете место, где они находились, как подходящее для бурения. – Нейроны, наверное, – ответила Иеканджика. – Продолжайте, – сказал Белизариус, поворачиваясь к ней. – Таков способ поведения Homo quantus, полковник, – сказал Святой Матфей, обращаясь к ним обоим. – Они никак не могут оторваться от занимающих их загадок. – Я спрашиваю, потому что считаю это важным, – слегка обиженно сказал Белизариус. – Сколько нейронов? – Полковник… – начал Святой Матфей. – Не надо меня прикрывать, Святой Матфей! – Пара сотен миллионов, – ответила Иеканджика, небрежно махнув рукой. – До миллиарда у некоторых. Она повела его к следующему вероятному месту бурения, чтобы провести разведку их простеньким оборудованием, а Белизариус мысленно выругал себя за построенные им модели. У растительных разумов порядка одного процента от того количества нейронов, что есть у него, хотя это не является четким показателем интеллекта. Однако это дало информацию, нужную для иных его математических моделей. Мозгу в сотню раз меньше, чем у него, работающему при температуре в минус сто по Цельсию, определенно требуется меньше энергии. Это ладно, но у него попросту не может хватать вычислительной мощности для абстрактного мышления и речи. В классической модели вычислений. Квантовые вычисления основаны на квантовой когерентности, потребляют меньше энергии и дают возможность параллельной обработки информации. В силу чего требуют и меньшее количество компонентов. Иеканджика остановилась в небольшой впадине, прикрытой от камер видеонаблюдения и ходящих по поверхности матросов высокими растениями. Они прильнули губами к трубкам системы питания в шлемах. – В Союзе им не дали никакого названия? – спросил Белизариус. – А зачем нам это? – Я хочу назвать их Hortus quantus. – Почему? – Вы Homo sapiens. Я – Homo quantus. Надо же нам как-то их называть. – И что это означает? – На французский 8.1 переводится как le jardin quantique, на англо-испанский как «квантовый сад». Они молча ели. Она высокомерна по отношению к нему. Как и Святой Матфей. – Прошло тридцать шесть часов, – сказал он осторожно. – Да. – Как думаете, капитан Рудо изменила свое решение? – Если бы капитан Рудо не согласилась нам помочь, генерал-лейтенант Рудо не послала бы нас сюда. – Одно не следует из другого, – возразил Белизариус. – Капитан Рудо вела себя обструкционистски и даже опасно. Я не знаю, сотрудничает ли она с нами. Может оказаться так, что нам самим придется все выяснять. И генералу Рудо вовсе не обязательно было нам об этом говорить. На самом деле чем меньше мы знаем о нашем личном будущем, тем лучше генерал Рудо защищена от парадоксов. – Мы с ума сойдем, Архона, пытаясь об этом догадаться. – А еще мы можем аккуратно проверить, не следует ли взять ситуацию в свои руки. – Что вы предлагаете? – У вас есть пароли, важные, – ответил Белизариус. – Святой Матфей намного мощнее любых процессоров, существующих в этом времени. Он может отследить каналы связи Рудо, узнать, не подставляет ли она нас, работает ли она над тем, чтобы получить для нас разрешения на бурение. Ритм дыхания Иеканджики ничего не сказал ему о ее мыслях. Как и долгая пауза. – Это время подозрений, Архона, – наконец сказала Иеканджика. – В Экспедиционном Отряде есть разные фракции. Одна предлагает забрать врата времени и вернуться домой. Другая говорит, что нам следует изучить их здесь и создать оружие. Очень малая фракция предлагает нам сбежать, забрав врата времени, и основать свое государство, более не выходя на контакт с остальной частью человечества. Генералитет и даже некоторые командиры кораблей борются за власть. Политические разногласия едва не раскололи флот на части после смерти его первого командира. Некоторые фракции следят за каждым запросом и каждым нажатием на кнопку. Любые сделанные нами запросы привлекут внимание. – А что, если Святой Матфей способен обойти всю эту слежку? Иеканджика долго молчала. Сверху на них взирало тусклое око коричневого карлика. Усовершенствованный генной инженерией мозг Белизариуса и его зрительные импланты анализировали спектры и температуры. Высокие облака хрома и оксида ванадия над туманом паров железа, обрамляющим контуры мощных магнитных бурь, прекрасны, но чреваты катастрофой. – Это, должно быть, тяжело. Не доверять Рудо, – сказал Белизариус. – Я не доверяю вам, Архона. Иеканджика взялась за защелку крепления лазерного устройства зондирования. – Но доверяю той женщине, которой она стала. Темная кожа за стеклом шлема при слабом освещении делала невозможным попытки понять выражение ее лица. Белизариус увеличил уровень светоусиления зрительных имплантов. Картинка стала ярче, но с серыми пикселями, зернистой. И он увидел… – Нет, не доверяете, – сказал он. – Прошу прощения? – Люди оставляют ложь, но не всю и не всегда. Рудо десятилетиями лгала всем. Я не думаю, что вы решили принять это. – Полагаю, вам все известно о доверии? – Доверие – основа всех мошеннических схем. – Одну из которых вы и провернули со мной, – с горечью сказала Иеканджика. – Вы мне никогда не доверяли. Вы просто выполняли приказы. – Вероятно, Рудо вам тоже не доверяет, – сказала Иеканджика, вставая. В ее напряженной позе ощущалась едва скрытая угроза физического насилия. – Она наняла вас в будущем потому, что я пришла с вами в прошлое. Наше присутствие в прошлом повлияло на ее решение в будущем. Вполне возможно, никто в Союзе не доверял вам и не хотел иметь с вами дела, и мы работаем вместе лишь затем, чтобы избежать парадокса. Возможно, это одна из замкнутых структур причинности. И возможно, это путешествие в прошлое не ради проб льда, и вы продолжаете нас разыгрывать. Если так, то, думаю, эту проблему я могу решить. – Я думал, вы и Рудо – патриоты-самоубийцы! – сказал Белизариус. – Я не знал, что вы собираетесь победить! Можете обвинить меня в том, что я уверен: Конгрегаты с вами быстро разделаются. Если бы ваша затея провалилась, я был готов на некоторое время спрятаться, пока все не зайдут в тупик со своими вопросами. Но вы добились успеха, и теперь я – самый разыскиваемый во всем человечестве беглец, а народ Homo quantus втянуло во все это вслед за мной. Я пытаюсь спасти свой народ, а вам необходимы новые входы в Оси Мира. – Я не знаю, где ваши люди, – ответила Иеканджика. – Даже не знаю, действительно ли им удалось скрыться от Конгрегации. Я не знаю, заботят ли они вас, заботит ли вас хоть кто-нибудь. У меня есть лишь ваши слова, и я знаю, что они не стоят воздуха, потраченного на их произнесение. – Мы нужны друг другу. Я не верю в то, что вы меня не застрелите, но верю, что вы будете действовать в интересах Союза. И верю, что, если Святой Матфей просмотрит файлы Рудо во время смены вахт, мы снизим риск того, что это заметят. – Дайте ей еще время, – наконец сказала Иеканджика. – Если мы ничего от нее не услышим к утренней смене вахт, даю зеленый свет быстрой, осторожной разведке. 33 Иеканджика проснулась за двадцать минут до того, как включили свет, от звуков, издаваемых первыми матросами, идущими в душ. Как обычно, вылезла из спального мешка полностью проснувшейся. Полезное качество для солдата. Ничего особенного в том, что она слышит и видит вокруг. Солдаты, заспанно потирающие глаза, идущие в туалет или душ. Однако в воздухе висело заметное напряжение. Люди не говорили друг другу ничего необычного, а о здешних заговорах она ничего не знала. Будь Иеканджика своей в этой эпохе, она спросила бы другого капрала или своего сержанта. Черт, среди стольких взводов рядовые – самый лучший источник слухов. Но она не принадлежит этому миру. Она проверила служебный браслет. Никаких сообщений от капитана Рудо. А ведь она надеялась… Теперь она надеялась вернуться туда, где есть место доверию. По крайней мере, внутри самой себя. Но все не так, пока. Она не может доверять, и она единственная, кто может привести эту операцию к успеху. А указания для ИИ насчет того, как просмотреть файлы капитана Рудо, лишь укрепят ее сомнения. Обычно она не мешкала с тактическими решениями. У нее был большой опыт по части того, как оставить страх, тревогу, гордость и душевный подъем. Это дело привычное. Но сомневаться в том, что командир заинтересован в успехе операции, было чем-то новым. И эмоциональной силы, чтобы избавиться от этой тревоги, она в себе не чувствовала. Сложно было и руководствоваться рассудком. Казалось бы, все говорило о том, что Рудо желает того же самого – независимости Союза. Но Рудо долгое время лгала ей, лгала всем. А Иеканджика реагировала на ложь инстинктивно и теперь не знала, что с этой реакцией делать. Она не сомневалась в необходимости операции. Она никогда не сомневалась в таких вещах.