Чуть не спотыкаюсь, будто мне подставили ножку. Я: Все равно прогресс. Столько времени никаких подвижек! Кей: И еще, я думала, ты не станешь встречаться с Тиффи. Это было первое правило, когда я согласилась на всё это… Я: Вообще? Никогда-никогда? Мы живем в одной квартире! Кей: Только не надо делать вид, что я говорю что-то несусветное. Я: Не думал, что ты имела в виду… Чушь какая-то. В любом случае, мы не встретились. И вообще, я позвонил, чтобы рассказать новости. Снова долгая пауза. Хмурюсь и замедляю шаг. Кей: Когда ты смиришься, Леон? Ты совершенно обессилел и очень изменился за последние месяцы. Самое разумное, честно говоря, – принять ситуацию. Уверена, ты так и сделаешь, вот только время идет… И это плохо сказывается на тебе. На нас. Не понимаю. Она что, не слышит? Я же не повторяю старое, не цепляюсь за прошлые надежды – я говорю, что забрезжил лучик. Я: Что ты предлагаешь? Сдаться? Можно найти новые доказательства, мы теперь знаем, что искать! Кей: Ты не адвокат, Леон. А Сэл – адвокат, и ты сам говорил, он сделал все, что мог. Я лично считаю, что этой женщине не следует вмешиваться и подавать вам с Ричи надежду, когда в деле все предельно ясно. Присяжные единодушно решили, что он виновен. В животе холодеет. Пульс подскакивает, на сей раз не от радости. Поднимается злость. Снова мерзкая сдавленная ярость, когда человек, которого изо всех сил пытаешься любить, говорит ужасные вещи. Я: Да что с тобой? Чего ты от меня хочешь? Никак не пойму. Кей: Хочу, чтобы ты вернулся. Я: Что? Кей: Чтобы ты вернулся, Леон. В свою жизнь. В мою. Ты перестал меня замечать. Приходишь и уходишь, проводишь у меня свободное время, но ты не со мной. Ты всегда с Ричи. Думаешь о нем. Ричи тебе важнее, чем я. Я: Конечно Ричи важнее! Тишина, как после выстрела. Зажимаю рукой рот. Не хотел, вырвалось. Я: Я не это имел в виду. Не это. Просто сейчас Ричи больше нуждается в моей заботе… У него никого нет. Кей: А еще на кого-нибудь твоей заботы хватает? На себя самого, например? Понятно, что хочет сказать «на меня». Кей: Прошу, подумай! Подумай о нас с тобой! Плачет. Чувствую себя гадко, бросает то в жар, то в холод. Я: Ты все еще считаешь, что он виновен? Кей: Черт побери, Леон, я говорю о нас с тобой, а не о твоем брате! Я: Мне надо знать. Кей: Ты меня совсем не слышишь? Я говорю, что только так ты сможешь успокоиться. Хочешь верить в его невиновность – верь, но ты должен смириться, что он в тюрьме и останется там на несколько лет. Нельзя сопротивляться. Это рушит твою жизнь. Ты только работаешь, пишешь Ричи и зацикливаешься на мелочах: чьем-то старом бойфренде или какой-то детали в апелляции Ричи. А раньше реально что-то делал. Переключись! Будь больше со мной! Я: У меня никогда не было много свободного времени, Кей. А то, что было, всегда отдавалось тебе. Кей: Ты навещаешь его дважды в месяц! Злится, что езжу к брату в тюрьму? Кей: Знаю, знаю, нельзя за это сердиться. Просто… Времени и так мало, а теперь мне его достается еще меньше и… Я: Ты думаешь, что Ричи виновен? Тишина. Кажется, я тоже плачу, на щеках горячая влага. Уходит очередной автобус – не могу себя заставить в него сесть. Кей: Почему все время надо к этому возвращаться? Это так важно? В наших отношениях слишком много твоего брата. Я: Ричи – часть меня. Мы семья. Кей: А мы с тобой – пара. Или это ничего не значит? Я: Ты знаешь, я тебя люблю. Кей: Не уверена. Молчание затягивается. Мимо проносятся машины. Переступаю с ноги на ногу, глядя на раскаленный солнцем тротуар. Как будто это не со мной. Я: Просто скажи. Молчит, ждет. Я тоже жду. Очередной автобус отъезжает. Кей: Я думаю, Ричи виновен. Присяжные пришли к тому же выводу, а у них были все данные. И это очень в его стиле. Медленно закрываю глаза. Странно, ощущение не такое, как ожидал, – почти облегчение. Слышал это в ее молчании многие месяцы, с той самой ссоры. Теперь закончится бесконечное щемление внутри, хождение вокруг да около, бесконечная уверенность, что знаешь, но стараешься не знать. Кей рыдает. Слушаю с закрытыми глазами и как будто парю над землей. Кей: Все кончено, да? Вдруг это становится очевидно. Все кончено. Не могу больше терпеть. Не могу все время чувствовать, как подтачивается моя любовь к Ричи, не могу быть с человеком, который его не любит. Я: Да, все кончено. 23. Тиффи На следующий день после хосписа я прихожу домой и нахожу длинную и невнятную записку на кухонной стойке рядом с нетронутой тарелкой спагетти. Привет, Тиффи. У меня в голове все перепуталось, но огромное спасибо за письмо к Ричи. Не знаю, как тебя благодарить. Конечно, мы рады любой помощи. Он будет в восторге. Извини, что не нашел тебя вчера. Виноват – тянул, хотел сначала прочитать письмо, как ты просила, и все никак не получалось, а потом просто все запорол, всегда с трудом перевариваю события – прости, сейчас лягу, если ты не против, до встречи. Смотрю на записку. По крайней мере, он бегал от меня не потому, что не хотел видеть. Однако… нетронутый ужин, длинные предложения… Что все это значит? Аккуратно приклеиваю рядом ответ. Приветик, Леон! Ты в порядке? На всякий случай напеку шоколадных пирожных. Тиффи Необычная словоохотливость Леона оказалась разовым явлением. Следующие две недели записки шли еще более односложные и с меньшим, чем обычно, количеством личных местоимений. Не хочу выпытывать, но явно что-то его расстроило. Поссорились с Кей? Она давненько не заходила, и он не упоминал ее имя несколько недель. Не знаю, как помочь, ведь он ничего не рассказывает, потому лишь пеку больше обычного и не жалуюсь, что он не убирает квартиру. Вчера его чашка с кофе была не слева и не справа от раковины, а в шкафчике – ушел на работу вообще без кофеина. В порыве вдохновения оставляю Леону очередную рукопись от каменщика-дизайнера, того, кто написал «Строителя». Вторая книга, «По высоткам», пожалуй, еще лучше. Надеюсь, его взбодрит. Прихожу домой и нахожу на рукописи записку. Ну и чувак. Человечище!