Но нет, я не улыбаюсь. Не милый. Думаю, что? сказали бы Герти и Мо, и призываю на помощь всю свою решимость. – О чем ты хотел поговорить? – Все-таки хорошо, что мы встретились! Я собирался позвонить, правда… Только не знал, с чего начать… – Пролистать список контактов и нажать «позвонить», например, – говорю я, надеясь, что он не замечает дрожь у меня в голосе. Джастин посмеивается. – Забыл, какая ты смешная, когда сердишься. Нет, в смысле, я не хотел говорить это по телефону. – Говорить что? Дай угадаю! Что ты порвал с женщиной, ради которой меня бросил? Застала врасплох. Мгновение испытываю удовольствие от того, как тает его красивая уверенная улыбка, а затем накатывает другая волна – беспокойство. Не хочу его злить. Делаю глубокий вдох. – Я не хочу тебя видеть, Джастин. Твоя ситуация ничего не меняет. Ты все-таки меня бросил, ты… – Я никогда тебе не изменял! – находится он. Мы бредем, не знаю, куда. Он останавливается, кладет руки мне на плечи и разворачивает к себе. – Я бы никогда так не поступил, Тиффи. Я от тебя без ума, ты знаешь! – Был. – Что? – «Я был от тебя без ума» – вот что ты имел в виду. Жаль – упустила возможность сказать, что Патрисия тут ни при чем и я не хочу его видеть по другой причине. Хотя сама толком не знаю по какой. По какой-то другой. В голове полный сумбур. Присутствие Джастина всегда так на меня влияет – все путается, и я сбиваюсь с мысли. Наверное, это неплохо вписывалось в период влюбленности, но сейчас совершенно мне не нравится. – Не надо объяснять мне, что? я имею в виду. – Джастин на секунду отводит взгляд. – Слушай, раз мы встретились. Пойдем куда-нибудь выпьем и обо всем поговорим. Соглашайся. Можно в тот бар на углу, где подают шампанское в банках из-под краски. Или ресторан в небоскребе. Помнишь, я тебя водил? Что скажешь? Пристально гляжу в его большие карие глаза, всегда такие честные, искрящиеся сумасшедшим весельем. Глаза, которые неизменно меня пленяли. Идеальная небритость. Уверенная улыбка. Изо всех сил пытаюсь не думать об ужасном воспоминании, которое всплыло во время поцелуя с Кеном, однако зараза, видимо, попала в кровь и в присутствии Джастина усилилась как никогда. По коже пробегают мурашки. – Почему ты мне не позвонил? – Я же говорю, – начинает терять терпение Джастин, – не знал, с чего начать! – И как ты здесь оказался? – Тиффи, – говорит он резко, – пойдем выпьем! Вздрагиваю и набираю полные легкие воздуха. – Хочешь поговорить – позвони заранее, и условимся о времени. Но не сейчас. – А когда? – хмурится он. Ощущаю на плечах тяжесть его рук. – Мне… Мне нужно время. – В голове туман. – Сейчас разговаривать с тобой я не хочу. – Время – это пара часиков? – Время – это пара месяцев, – отвечаю я, не подумав, и прикусываю язык, потому что невольно установила рамки. – А я хочу прямо сейчас, – говорит он, и его ладони неожиданно касаются моих волос и гладят предплечье. Перед внутренним взором снова проносится воспоминание. Я передергиваю плечами и сбрасываю его руки. – Отсроченное удовольствие, Джастин! Другого ты не получишь, и у меня такое чувство, что тебе это пойдет только на пользу. И, боясь передумать, разворачиваюсь и на ватных ногах возвращаюсь в бар. 26. Леон У Холли теперь настоящая копна волос. Гарри Поттер в юбке – вихры торчат во все стороны, как мать их ни приглаживает. Лицо тоже изменилось, округлилось, ожило. Глаза больше не кажутся непропорционально большими. Встречает меня широкой улыбкой. Холли: Ты пришел попрощаться? Я: Проверить твои анализы. Холли: В последний раз? Я: Посмотрим. Холли: Ты бурчишь, потому что не хочешь, чтобы я уезжала. Я: Конечно хочу. Я хочу, чтобы ты поправилась. Холли: Нет, не хочешь. Ты не любишь перемен. Хочешь, чтобы я осталась. Молчу. Не по себе, когда такая кроха видит тебя насквозь. Холли: Я тоже буду по тебе скучать. Придешь ко мне в гости? Бросаю взгляд на ее мать, на губах которой усталая, но очень счастливая улыбка. Я: У тебя уроки начнутся, кружки. Не до гостей. Холли: Нет, я хочу, чтобы ты пришел! Мама Холли: Я буду очень рада, если вы как-нибудь с нами поужинаете. В самом деле. И Холли – тоже. Мы так вам благодарны! Маму Холли, точно шлейф духов, окружает чистейшая эйфория. Я: Спасибо. Посмотрим, как пойдет. На глаза у мамы Холли наворачиваются слезы. Не умею вести себя в подобных ситуациях. Начинаю паниковать и пятиться к двери. Но Холли обнимает меня прежде, чем успеваю сбежать. Колени слабеют. Не знаю, из-за кого так тянет заплакать – из-за Холли или Кей, но что-то в объятьях включает слезные железы. Вытираю глаза и надеюсь, что Холли не заметила. Ерошу ее спутанные каштановые волосы. Я: Будь паинькой! Холли улыбается до ушей. У нее явно другие планы. Выхожу с работы и застаю последние мгновения великолепного восхода за лондонскими небоскребами. Солнце отражается в стальной ленте Темзы, и вода приобретает розово-голубой оттенок. Теперь, когда мы расстались с Кей, появилось неожиданно много времени. Невольно усомнишься, что уделял ей так уж мало внимания, как она вечно жаловалась, – иначе откуда взялись все эти лишние часы? Решаю выпить в кафе чая, потом иду домой пешком – всего полтора часа, а утро такое, что жалко упускать. Люди спешат на работу, крепко сжимая в руках стаканчики с кофе. Даю им обтекать меня со всех сторон. По возможности иду переулками, более сонными, чем главные улицы. Сам того не замечая, оказываюсь на Клэпхем-роуд. Когда вижу тот самый магазин, внутри холодеет. Заставляю себя остановиться. Чувствую, надо выразить что-то вроде почтения. Так снимают головной убор при виде катафалка. Замечаю, что камеры соседнего супермаркета действительно смотрят во все стороны, включая эту. Волна надежды. Вспоминаю, из-за чего мы с Кей расстались. Я так горевал по поводу разрыва и позабыл, что у Ричи появился шанс. Вдруг Герти уже ответила. Прибавляю шаг. Ричи может позвонить, думая, что я вернулся с работы в обычное время. Да, точно, он наверняка уже звонил; ненавижу себя за то, что пропустил звонок. * * *