– Бип. Бип. – Полин, – опять Ключникова. – Мы все на взводе, давай остынем. – Абонент не отвечает, – пояснил телефон женским голосом. – Или временно недоступен. – Тоже, небось, мамочка телефон забрала, – сказала Муравей и поболтала ногой. – Или кто там его сейчас пасет – бабуля? – Попробуйте позвонить позднее, – ласково посоветовал телефонный женский голос. Полька бессильно опустила руку с телефоном. – Это ж Бацаров, – поднял Тры свои белесые бровки. – с ним все вечно не как у людей. Потусил с народом и в кусты. – Он пошел туда, к тете Гале, я знаю, – прошептала Полька. – Ну и что? – махнула рукой Муравей. – Тебя пока не было, я как раз рассказывала: Мишку нашли. Ну, то есть не нашли пока, но видели в соседнем районе. Так что охота на ведьм отменяется, Зазубрина тут ни при чем. – А остальные, кто пропал? – крикнула Полька. – А кто знает, куда они могли деться, – пожала Муравей своими тощенькими плечами. Полька смотрела на нее еще несколько секунд. А потом бросилась бежать. Кажется, Полька никогда не бегала так быстро. Бежать надо так, говорил на уроках физрук, будто за тобой гонится гепард. Полькой он обычно бывал доволен, а сейчас, наверное, вообще бы сплясал на радостях. Но физрука рядом нет, а она, Полька, должна попасть в эту чертову квартиру. Не чувствуя ни рук, ни ног, ощущая только тугой, упрямо колотящийся комок в груди, она добежала до нужного подъезда, схватилась рукой за ручку двери, а другой рукой набрала на домофоне три цифры: один, ноль и еще ноль. – Тррр, – сказал домофон. – Сдурела, Голикова? – раздалось у нее сзади. Полька не обернулась. Она слышала, как сзади сопит ключниковская компания, чувствовала, как кто-то схватил ее за плечи, и точно знала: как только в сотой квартире снимут трубку домофона и откроют дверь, никто ее, Польку, не остановит. А домофон все трещал и трещал. Потом перестал трещать и замолк. Потом кто-то отцепил Полькину руку от дверной ручки. Польку, еле переставляющую ноги, привели в беседку и усадили на скамейку, и погладили по голове, и два раза обняли, и один раз потрясли за плечи. Пашка Тры сбегал в магазин за минералкой, и эту минералку начали зачем-то в Польку вливать, и облили ей всю футболку. В голове у Польки шумело, и сквозь этот шум пробивались отдельные реплики замочников. – Ну ты и носишься, Голикова, прямо спринтер! – Давай успокоимся, хорошо? Хорошо? – Попей вот, попей водички. – Ой, что-то она мне не нравится. Потом Полька увидела прямо перед собой ключниковское лицо. – Слушай, – сказала Ключникова. – Я вот точно так же с утра психанула, потому что думала, что Настя пропала. А Настя – вот она, нашлась. С тобой то же самое. Мало ли почему человек телефон не берет. Может, забыл где-нибудь. Давай пока не делать резких движений. Ключникова говорила, говорила, а замочники ей поддакивали, и Полька потихоньку приходила в себя. Чучело я все-таки, думала Полька. Ну не отвечает. С чего ему вообще мне отвечать? Пашка прав, это же Бацаров. Может, не хочет разговаривать. Может, мы ему все надоели, а я в первую очередь. С какого перепуга я взяла, что он пошел в сотую квартиру? Он же ничего про свои планы не говорил, в конце-то концов. Пашка прав – кто его поймет, этого Бацарова. Польке больше не было страшно. Ей было грустно, досадно и стыдно. Ее, как тяжело больную, проводили до дома. Дома Полька, даже не сняв мокрую футболку, повалилась на кровать и принялась смотреть в потолок. Потом попробовала послушать музыку, но под музыку, как назло, вспоминался Бацаров. Полька набрала ему еще раз, но ласковая телефонная женщина объявила ей, что телефон абонента выключен. Она разогрела себе вчерашний суп, поела, не чувствуя вкуса, выпила чаю. Собралась было поваляться на кровати с планшетом и неожиданно уснула. Проспала почти до вечера, потом слонялась по квартире. Поиграла на телефоне. Попробовала почитать с планшета, но как-то не читалось. Поиграла в игрушки на телефоне. Так вот по-дурацки и прошел этот день. А с утра ее разбудила мама. Хотя обычно такого на каникулах не делала. – Слушай, Полька, – сказала она озабоченно. – Ты, кажется, общаешься с этим мальчиком из вашего класса – Денисом Бацаровым? Ты на днях его упоминала. – Ну вроде да, – сказала сонная Полька, которая из-за вчерашнего дневного сна уснула невесть во сколько. – Немножко общались. – Я вчера тебе не стала говорить, – мама сморщила лоб, как будто уже успела устать. – Его бабушка на ночь глядя звонила. Денис не пришел домой ночевать, и она принялась обзванивать всех подряд. И сейчас еще раз позвонила – он к утру так и не объявился. На всякий случай спрашиваю – ты не знаешь, где он может быть? Полька села в кровати и, вытаращив глаза, помотала головой. Спать больше не хотелось. – Ну ладно, – вздохнула мама. – Надеюсь, найдется. Еле-еле Полька дождалась, когда родители уйдут на работу. А потом принялась собираться. Джинсовые шорты, футболка, кроссовки. Рюкзак. В рюкзаке бутылка с водой и бутерброды с колбасой и сыром, маленький швейцарский ножик со всякими вытаскивающимися штучками и молоток для отбивания мяса – в качестве оружия. Телефон. Кошелек. Взять планшет? Пусть будет и планшет. Рюкзак на спину. «Ну, пошла!» – сказала сама себе Полька. И вышла из дома. Таня Как было просто сделать это вчера – взять и набрать на домофоне «сто». И как трудно и страшно делать это сегодня – не спеша и все обдумав. Полька долго стояла у двери подъезда. Потом нажала «один». Потом «ноль». Еще раз – «ноль». И кнопку вызова. Домофон трещал и трещал, и Полька уже почти надеялась, что ей снова не ответят, как вчера, но тут раздался писк и недовольный девчачий голос спросил: – Кто? А вот что говорить, Полька как раз и не придумала. Поэтому сказала первое, что пришло в голову: – Я ищу Дениса Бацарова, он не у вас? Таня – это явно была она, а не скрипучая тетя Галя – помолчала, помолчала, а потом ответила: – Иди в баню. И домофон, коротко звякнув, замолк. Такого Полька совсем не предвидела – что ее просто возьмут и не пустят. Разное она представляла себе – и засасывающую все живое и неживое черную дыру, и клыкастых монстров из ужастиков, и тетю Галю с Таней в роли стильных проголодавшихся вампирш, но такое – нет. Она снова набрала на домофоне «один-ноль-ноль», и слушала неприветливое трещание. Потом снова набрала и снова слушала. Без толку – никто не отвечал. Ах так, подумала Полька, и страх в ее голове сменился упрямой деловитой злостью. В баню, значит. А вот фигушки вам с маслом. Хотите меня остановить? Попробуйте. И она нажала «девять», а потом еще раз «девять». Домофон сразу отозвался приветливым старушечьим воркованием: – Да? Кто там? – Добрый день, – пробасила Полька, стараясь говорить чужим взрослым голосом. – Откройте, мне надо почту разнести. Старушечий голосок охнул, крякнул, выдал что-то вроде «совсем уж детей посылают», после чего домофон издал долгий протяжный стон. Полька тут же с силой дернула дверь, и дверь открылась. Никаких монстров и вампиров в подъезде, разумеется, не было. Да и откуда бы, подумала Полька, ведь я звонила не в сотую квартиру, а в соседнюю. Но ничего, подумала Полька, поднимаясь по лестнице на пятый, последний этаж. Сейчас разберемся. На лестничной площадке пятого этажа, кажется, еще сильнее воняло кислятиной, чем в тот день, когда Полька сто лет назад побывала у Зазубриных в гостях. А вот кнопка звонка куда-то исчезла. Вместо нее из стены висели цветные проводочки, и все. Полька постучала по деревянной крашеной двери. Постучала еще раз. Забарабанила кулаками. Подергала ручку двери. Повернулась к двери спиной и принялась бить по ней пятками. И тут дверь открылась, но не в сотую квартиру, а в соседнюю. – И что за хулиганство тут у нас опять, – закряхтело оттуда. – Вчера один приходил, буянил, сегодня вот еще. А ну идите отсюда, сейчас полицию вызову. – Вызывайте! – крикнула Полька. – Скажите, что тут люди пропадают! И снова заколотила по двери. – А вот не знаю, какие-такие люди, – крякнуло из соседней квартиры. – А вот про хулиганов я в полицию-то заявлю. Ишь, моду взяли, барабанить тут. Вчера один барабанил… Пороть вас некому, вот что жалко-то. – Таня, открой! – заорала Полька в замочную скважину. – Соседи сейчас полицейских вызовут, они дверь сломают! Лучше открой по-хорошему! Таня дверь не открыла, а распахнула рывком. – Иди в баню, – повторила она, глядя на Польку с самой настоящей ненавистью. – Что непонятного? Пошла отсюда.