Но те секреты и жизни, что спрятаны у нее в квартире, им никогда не отнять. Глава 9 Габриэль ПАРИЖ, ФРАНЦИЯ, 28 июня 2017 года Коллекция, которую Габриэль и Лия извлекли из тайника в гардеробной, просто поражала воображение, оказалась настолько захватывающей и удивительной, что Габриэль был уверен: ничего подобного ему в жизни уже не попадется. Определить владельца картин, расставленных в спальне, было невозможно, но если они принадлежали кому-то одному, тот человек обладал весьма тонким чувством прекрасного. Сейчас у спинки в ногах кровати стояла работа Писсарро, а рядом с ней Моризо. На туалетном столике примостилась картина Кирхнера и, как подозревал Габриэль, чуть ниже, на стуле – Хеккель. Габриэль взглянул на женщину в центре комнаты, озирающуюся кругом с каким-то странным выражением лица. Возможно, беспокойства. Или опасения. В любом случае, что-то мешало Лии разделить с ним восторг первооткрывателя, до сих пор будоражащий кровь. – Повторюсь, ничего подозрительного здесь не вижу, – заявил он, отрываясь от любования Писсарро. – Насколько я помню, в каталогах краденых или утраченных эти картины не числятся. – Спасибо, но не стоит так стараться меня успокоить. Габриэль вздохнул. – Лия, побольше оптимизма. Откуда бы эти картины сюда ни попали, благодаря вашей бабушке они сохранились, в отличие от множества утраченных. – Он показал на картину на туалетном столике. – Когда Кирхнера объявили вырожденцем, сотни и сотни его работ были уничтожены. И их уже никогда не вернуть. Лия, явно оставшись при своем мнении, снова прислонилась к шкафу. – Ни одна из этих картин не доказывает, что ваша бабушка сотрудничала с фашистами. Хотя, если бы в том шкафу у вас за спиной обнаружился «Портрет молодого человека» Рафаэля, у меня бы возникла пара вопросов. – Очень остроумно. – Нет ли там случайно «Художника на пути в Тараскон» Ван Гога? А «Портрета куртизанки» Караваджо не завалялось? Лия закатила глаза, но теперь она по крайней мере улыбалась. – В шкафу почти ничего не было, не считая полудюжины платьев от кутюр. И тут Габриэль насторожился. – Гардеробная была забита до отказа, а шкаф стоял почти пустой? – Да. – И вы не находите это странным? – У меня в последнее время просто голова кругом от разных мыслей, – пробормотала Лия. – В основном странных, и ни одной приятной. – Можно взглянуть? Лия пожала плечами и отошла от шкафа. – Говорю вам, там ничего не было, кроме платьев. – Верю. Габриэль распахнул дверцы шкафа и, неловко согнувшись, забрался внутрь. – Если случайно встретитесь, передайте от меня привет Белой колдунье. Заодно можете о картинах расспросить. Он гулко хихикнул, словно в пустой бочке. Потом на всякий случай ощупал все стыки внутри – учитывая кипу картин в спальне, игра стоила свеч. – Три года назад в Лиможе мой коллега обнаружил картину Шагала, спрятанную за фальшивой стенкой подобного шкафа, – заметил он. – Тоже одна из работ, исчезнувших во время войны… Вдруг раздался громкий щелчок, и он замер. – Что там такое? – заинтересовалась Лия. Габриэль выбрался из шкафа и сообщил: – Она открывается. – Что? – Задняя стенка шкафа открывается. Лия проследила за его взглядом. Задняя стенка на самом деле висела на петлях и открывалась как дверь, за которой находилось какое-то помещение, а стены за шкафом не было вовсе. – Даже не знаю, стоит ли все это переживать по новой. Как-то неохота лишний раз сталкиваться с бабушкиным вероломством. – Можем подождать. – Чего? – грустно усмехнулась Лия. – Пока вы соберетесь с духом. Эти тайны хранились здесь больше семидесяти лет. Они никуда не денутся. Лия сжала ладонями виски. – Наверное, там тоже картины. – Возможно, – согласился Габриэль. – Что за чушь я несу? – Людям свойственно сомневаться. Лия опустила руки. – Вы очень добры. – Просто отношусь по-человечески, – поправил ее Габриэль, слегка подталкивая локтем. – Вы правы. – Это вы о чем? – О том, что тайны, скрытые за той стенкой, никуда не денутся, сколько время ни тяни. Чем скорее выяснится, что там, тем раньше можно начинать все исправлять. – Значит, как только будете готовы. Я тоже никуда не денусь. Лия медленно шагнула вперед, протянула руку и толкнула дверь. В падающем из спальни свете виднелось маленькое помещение с кроватью возле одной стены, узким столиком вдоль противоположной и стулом между ними. На одном конце кровати лежали аккуратно сложенные шерстяные одеяла, на другом подушки. А на стене над кроватью висели три картины, изображающие балерин. – «Живописец танцовщиц», – только и смог вымолвить Габриэль, показывая на них. На всех трех были изображены балерины на репетиции в прекрасных костюмах, словно готовые в любой момент сорваться с места. Габриэль мог поспорить на всю остальную коллекцию в этой квартире, что они окажутся подлинниками кисти Дега. – Что вы сказали? – Так себя называл сам Эдгар Дега. Как ни странно, его интересовали не сами девушки, а их движения и одежда. – Что? – опешила Лия. – Эти картины, – сообщил он. – На моем месте этого художника узнал бы любой студент-первокурсник. В Лондоне я получу официальное подтверждение, что это работы Дега. Кстати, стоить они будут целое состояние. Лия только хмыкнула, оглядывая маленькую комнату. – Оригинальный выбор для интерьера потайной комнаты. – Да уж, – едва слышно ответила Лия. – Ну что, вперед? – Да, – повторила она.