– Что скажете? – спросил он. – Там что-нибудь интересное или просто кипа квитанций за уголь и репу? Лия прикусила губу, радуясь смене темы разговора и чувствуя, как понемногу успокаивается сердце. – У меня такое чувство, что я это уже видела, – сообщила она. – Не только у вас. Он откинул крышку. На первый взгляд казалось, что в этот бездонный сундук просто свалили содержимое какой-то картотеки. Он был до самого верха набит широкими папками, из которых кое-где торчали уголки документов, словно опавшая в бурю листва. Под папками виднелись связки писем и что-то вроде прошитых гроссбухов. Одну пухлую папку Габриэль взял себе, другую вручил Лии. В папке Лии обнаружилась подборка газетных вырезок из The Times, The Daily Mirror и The Sunday Express, судя по всему за 1944 и 1945 годы. Все с описанием высадки и продвижения союзников во Франции, дальнейшем освобождении Европы и, наконец, в самом низу стопки – известия о победе. – Вот о чем рассказывала Абигайль, – догадалась Лия. – Те вырезки, что собирала ее мать. – Наверное, – согласился Габриэль, уткнувшись в свою папку. – У меня тут документы эвакуированных из Лондона детей, которые жили в Милбруке. Похоже, кто-то сохранил ярлычки с их одежды, использованные продуктовые карточки и даже плакат Министерства здравоохранения, призывающий родителей отправлять детей туда, где безопаснее. Он перелистал содержимое и отложил папку в сторону. – Удивительно. Пожалуй, стоит все перебрать, упаковать и отправить в лондонский архив. Многие годами разыскивают родственников, которых во время войны разбросало по всей стране. Он достал из сундука перевязанную веревочкой пачку писем и осторожно перелистал пожелтевшие конверты. – Здесь точно почта Имоджен. Все письма адресованы ей. – А от дедушки или Софи есть? – спросила Лия. – Нет, похоже, только от ее родни. Он положил их рядом с папкой на полу. – Посмотрим, что там еще. Они с Лией опустошили сундук, тщательно изучая содержимое – газеты, журналы, агитационные плакаты, пачки квитанций, несколько толстых гроссбухов и даже учебники грамматики и математики для детей. Но ничего, связанного с Софи или Уильямом. Габриэль со вздохом достал из сундука последнюю связку писем. – Очередные послания для Имоджен? – Нет, – задумчиво протянул Габриэль. – Эти адресованы разным людям. – Он снял с пачки шпагат. – Наверное, солдатам. А может, детям, которых сюда отправляли. Ни одной знакомой фамилии, хотя на некоторых конвертах есть пометки. Смотрите. Он передал одно письмо Лии. Запечатанное письмо было адресовано рядовому Джеймсу Макдугалу в Милбрук. На краю конверта виднелась надпись явно женским почерком: «С сентября 1943 продолжил службу в ВВС, вернуть отправителю». На обороте конверта значился адрес Сесили Макдугал из Глазго. – От жены? – размышляла вслух Лия. – Матери? – Может быть. Здесь еще три рядовому Макдугалу. Одно капралу Фредерику Смиту, одно лейтенанту Э. Шилдсу и два Норе Купер. Он передал их Лии. «Вернуть отправителю. Адресат по данному адресу не проживает» – было нацарапано рядом с именем Норы. – А для Эстель Алар ничего нет? Никаких доказательств, что она здесь побывала или останавливалась в гостинице и померещилась вашему деду ангелом? – Похоже, нет. Пожалуй, другого ответа ожидать не стоило. – Интересно, почему эти письма так и не отнесли на почту? – Может, собирались, да позабыли. Или отложили в долгий ящик, – пробормотал Габриэль, рассматривая оставшиеся письма. – Кто знает? Лия отложила письма в сторону. – А вот письмо для какой-то Софи, – сообщил Габриэль. – Не той, но все же. – С разочарованным вздохом он протянул письмо. Конверт оказался крупнее стандартной авиапочты, со смазанными штемпелями. Две ровные строчки, отпечатанные на машинке: «СОФИ КОВАЛЬСКИ» и адрес Милбрука, а под ними уже знакомым почерком пометка: «Вернуть отправителю. Адресат по данному адресу не проживает». Лия потянулась за конвертом, и Габриэль передал его. Оно было толще других и похоже на официальное письмо. В левом верхнем углу небольшая выпуклость из-за какого-то предмета внутри. На обороте штамп «Межведомственное исследовательское бюро» с лондонским адресом, печать потрескалась и местами выкрошилась от старости. Лия несколько раз перечитала верхнюю строку, а потом принялась рассматривать смазанный штемпель на обороте. День и месяц разобрать было трудно, но год виднелся четко: «1943». – А ведь это может оказаться та самая Софи, – задумалась Лия. – Что? – удивился Габриэль, собирая лежащие вокруг папки. – Это письмо от Межведомственного исследовательского бюро, известного как Управление специальных операций. – Где готовили спецагентов. – Да, а еще разведчиков и диверсантов. Многих засылали во Францию. Габриэль встал на колени рядом с Лией. – Думаете, Софи Ковальски на самом деле моя тетя? – Вполне возможно, – Лия бережно держала конверт. – Штемпель того же года, что и найденные фотографии. Имя тоже соответствует, а фамилия может быть еще одним псевдонимом, как Бофор. – Даже не знаю, – с сомнением в голосе ответил Габриэль. – Ваш дед наверняка запрашивал сведения о Софи Сеймур, а не Бофор или Ковальски. Может, поэтому ничего и не выяснил. А вдруг в этом конверте то, что он искал? – Может быть. – Так давайте проверим, – она протянула ему конверт. – Откройте. – А если это другая Софи? – Тогда постараемся отыскать родственников этой Софи Ковальски и передадим им все, что удастся выяснить, вместе с письмом. В любом случае надо узнать, что там. – Хорошо. Только разрывать конверт прямо здесь я не буду. Лучше аккуратно вскрою у себя в студии. Неважно, кому оно принадлежит, это частица истории, и обращаться с ним надо соответственно. И все эти документы, неважно чьи, надо передать в архив. – Как ученый, я понимаю и поддерживаю трезвый подход к делу. А как любительница детективов Агаты Кристи готова визжать, рвать и метать от нетерпения, а потом разодрать этот конверт прямо зубами. Габриэль усмехнулся, забрал у нее конверт и принялся собирать остальные письма. – Если это письмо на самом деле как-то связано с Софи Сеймур, у нас появится хорошая зацепка для поисков в государственном архиве. У Патрика, того приятеля, о котором я рассказывал, есть там хорошие связи. И просто невероятное чутье, куда смотреть, чтобы не упустить самое важное. Наверное, здорово помогло устроиться на такую работу. – Ну вот, а как славно начиналось. – К сожалению, но… ничего не поделаешь. – Ну хотя бы подсластите пилюлю. – Каким образом? – Пока мы здесь, покажите другие свои работы. Те, что прячете на этом чердаке. Он помедлил и снова принялся за работу. – Нет. – Нет? – нахмурилась Лия. – Вы серьезно? Габриэль не ответил. – Значит, серьезно, – выдохнула она. – Но почему? – Потому что это личное. А моя личная жизнь вас не касается. – А когда целоваться полезли, вы об этом не подумали? – Может, и не стоило. Пожалуй, промашка вышла. – А мне так не показалось, – растерялась Лия.