– Художник неизвестен? Габриэль выпрямился и уставился на Лию в упор. – Ну не могла же я вас насильно впутывать. Вы пока неизвестный художник, так и написано. Заявлять о себе или нет – решать вам. Мое дело сторона. Она достала из сумочки ещё одну белую табличку и вручила ему. От висевшей на стене она чуть отличалась лишь текстом: APRÈS, 2017 ГАБРИЭЛЬ СЕЙМУР ИЗ ЧАСТНОЙ КОЛЛЕКЦИИ АУРЕЛИИ ЛЕКЛЕР. – Можете заменить или оставить как есть. Никаких затрат. Никакого риска. Картина останется здесь, а через месяц, после закрытия выставки, я заберу ее домой, а вы можете сколько угодно рассовывать свои работы по чердакам Милбрука. – Вы не понимаете. Черт возьми, выставлять собственные работы – это одно, а примазываться к целой галерее чужих гениальных творений – совсем другое дело! – А кто, черт возьми, имеет право решать, чьи творения гениальны, а чьи нет? – медовым голоском осведомилась Лия. – И нечего тут прибедняться. – Опять вы за свое, – проворчал он сквозь зубы. – А вы опять ошибаетесь. – А вот и нет. – А вот и да, – раздался позади знакомый голос. Габриэль от удивления крутнулся волчком и обнаружил гибкую изящную даму с округлым лицом, увенчанным короной темно-рыжих волос, в воздушном светло-кремовом платье. – Оливия! – ахнул он и склонился к ней, сжимая в дружеских объятиях. – Вот так встреча! Сколько лет, сколько зим! – Потом озадаченно отпрянул: – Какими судьбами… – и тут его осенило. – Господи… – Нет, он тут ни при чем, – улыбнулась Оливия, похлопав его по плечу, и, скользнув мимо них с Лией, встала перед вторым полотном, от которого как раз отошла небольшая группа посетителей. – Это Лия меня уговорила. И правильно сделала. Кстати, название прямо в точку. Танец – моя первая страсть, и на всю жизнь. Габриэль ущипнул себя за переносицу. – Как она тебя нашла? – Оказывается, среди танцовщиков Королевского балета не так уж много семейных пар, – объяснила Лия, подходя к любующейся своим портретом на стене Оливии. – Так что долго искать не пришлось. – Сколько лет мы знакомы, Габриэль Сеймур, а об этом я даже не подозревала, – удивилась Оливия. – Не знала о твоем выдающемся таланте. – Это не… – И не спорь, – перебила Оливия, – пока не ляпнул такого, о чем всю жизнь будешь жалеть. Лия отвернулась, но он успел заметить ее улыбку. – Знаешь, когда муж увидел картину, даже прослезился, – продолжила Оливия, – а он не из особо чувствительных. Да что уж там, вместе плакали. Так что если тебя Лия назовет адским талантищем, сразу кивай и благодари. Габриэль только хмыкнул, прикрыв глаза. – Попробуй еще раз. – Спасибо. – Ну вот, другое дело. Держи. – Оливия оторвалась от картины и достала из сумочки еще одну небольшую белую табличку. – Ну-ка повесь на место. Вместе с приглашением пришла. Габриэль взял табличку и, прочитав надпись, метнул взгляд на Лию. ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ, 2016 ГАБРИЭЛЬ СЕЙМУР ИЗ ЧАСТНОЙ КОЛЛЕКЦИИ ОЛИВИИ АЛЛЕН. – Я ее подарила, – объяснила Лия. – Той, кому картина принадлежит по праву. – Вот как. – Он не мог отвести взгляда от второй таблички у нее в руках, но взять не решался. – Страшно, да? – задумчиво сказала Оливия. – Что? – Выставить душу на всеобщее обозрение, – пояснила балерина и мягко добавила: – Мне ли не знать. Все равно что на сцене выступать, а у меня такое чуть не каждый день. Или писать книги, сочинять музыку, сниматься в кино. Никогда не угадаешь, как отреагирует публика. Лия молчала, но он чувствовал ее пристальный взгляд. – Твои работы достойны признания. – Оливия поднялась на цыпочки и расцеловала его в обе щеки. – Смелее, Габриэль Сеймур, – подбодрила она и растворилась в толпе. Он проводил ее взглядом и обернулся к Лии. – Какое дьявольское коварство! – повторил он когда-то произнесенные в парижской квартире слова, уже не в силах сердиться. – Слыхала я обвинения и похлеще, – улыбнулась она. – Но ведь подействовало? – Может быть. – Вот и славно. – Как же вам удалось пристроить мои работы к этой выставке? Лия окинула его многозначительным взглядом. – Целая коллекция работ гениальных художников – довольно весомый аргумент. Вы, конечно, опытный организатор, но хозяйка-то фактически я. Попросила управляющего выставить пару лишних картин, и он даже не стал шум поднимать из-за таких мелочей. – А мне никто и словом не обмолвился. – Это я их попросила, – она помолчала. – Между прочим, руководство галереи заинтересовано в продолжении. – Продолжении чего? – Сотрудничества. – Что? – Эти работы вызвали немалый интерес еще до открытия выставки. Меня уверяли, что картины этого художника будут пользоваться высоким спросом. – И что вы ответили? – Обещала с ним поговорить, а если захочет, пусть сам решает, сколько картин выставить и продать. Лия схватила его за руку, мягко разгибая пальцы, стиснувшие пару табличек, и добавила: – Выбор за вами. Открыться публике или остаться в тени. В любом случае осуждать не собираюсь. Габриэль взглянул на их переплетенные пальцы и пробормотал себе под нос: – «Пусть каждый день будет прожит не зря». Потом решительно направился к полотнам, сменил обе таблички и вернулся к Лии, снова взяв ее за руку. – Ну и как ощущения?