Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 3 из 80 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Она засияла, всего на долю секунды испытывая противоречивое чувство сомнения. Язык ее тела говорил мне о том, как напряглось ее тело от моей команды. Я думал, что она снова ослушается, но она кивнула и послушно вставила ключ в замочную скважину. Моя спина напряглась, каждый мускул мучительно пульсировал предчувствием тревоги. Тесс наивно полагала, что я обладал душой, что, мать его, я был наделен сердцем. Но то, что хранилось в комоде, будет лишний раз служить доказательством, что все ее милые девчачьи мечты — лишь гребаная призрачная иллюзия, которой не суждено воплотиться в реальность. Не было ни единого сомнения, что я со всей страстью желал Тесс. Не было смысла даже обсуждать, что она заставляла чувствовать меня то, что я никогда не испытывал прежде... но в то же время я не испытывал заблуждений насчет того, что всего этого было недостаточно. Я был слишком испорчен, слишком извращен с раннего возраста, чтобы что-то менять. Тесс сделала глубокий вдох, открывая дверцу комода. Свой темной душой, я втайне ожидал испуганного вскрика, ожидал, мать вашу, что она задохнется от увиденного... сделает что-то, что могло бы указать на ее понимание, чего она добилась своими поддразниваниями, но комнату словно накрыл непроницаемый купол, погружая нас в мертвую тишину. Я стиснул зубы, смотря через ее плечо на содержимое комода. Первая часть девайсов была для подчинения, «обучения». Данные покупки возможно было найти в любом секс-шопе или у любой семейной пары, которая обладала определенным уровнем прозорливости. Три кнута, четыре флоггера разной величины и, следовательно, с различной силой удара, два паддла, три набора зажимов для сосков, анальные пробки и различные разновидности манжетов. Если быть откровенным, от этих предметов веяло покорностью настолько, что все мое внутреннее существо раздражалось при мысли использовать их на Тесс. Тесс аккуратно прикоснулась к предметам, немного хмуря лицо. Какого хрена она нахмурилась? — Говори. Почему ты огорчена? Ожидала найти здесь набор насильника? А может, лопату для того, чтобы можно было избавиться от твоего трупа? Она вздрогнула все телом при упоминании слова «изнасилование», и я выругался себе под нос, посылая себя к черту за использование его. В одно мгновение вспыхнули мой гнев и ненависть по отношению к Лефевру; я хотел скормить его мерзкий труп червям. За то, что гребаный мудак причинил боль тому, что было моим по праву, и что я должен был защищать и оберегать. Тесс подняла взгляд, вытягивая свою лебединую шею. — Просто… я ожидала… — Она тяжело сглотнула и не стала продолжать. Вместо этого слегка покачала головой и вернулась к изучению комода. Доставая черный резиновый фаллоимитатор, она пробормотала: — Я не желаю никаких фаллоимитаторов, когда я могу наслаждаться твоим членом. Я прекрасно знала, что у тебя, определенно, есть кнуты и флоггеры, но я не знаю... — Ее голос сошел на нет, и пошло все к черту, она заставила меня чувствовать, будто я облажался. Что я был недостаточно развратным и жестким для нее. Но кому я лгу, я был бы удовлетворен в достаточной степени только тогда, когда она была бы покрыта своей красной кровью и издавала хныкающие стоны в моих руках. Именно таким больным ублюдком я был. По мнению Тесс я стал более сдержанным. Проклятье, это всколыхнуло во мне неистовое желание доказать ей, насколько жестоко я желал, чтобы все было между нами. Я хотел показать ей насколько развратные мысли присутствовали в моей голове. Я провел ладонью по голове, тихо проклиная ее. Мой внутренний голос продолжал нашептывать мне: «Ты пытаешься соревноваться с самим собой. Ты хоть понимаешь насколько это ненормально?» Черт. — Это полочка. Смотри внимательнее. — Мой голос утратил свой привычный тембр. Он был наполнен темным желанием и раздавался слишком грубо. Ее глаза вспыхнули, смотря в мои, и что-то неведомое проскользнуло между нами. Это были химия и потребность, которые всегда вспыхивали в неконтролируемом пламени. Мое сердце застучало быстрее, моя твердая и возбужденная плоть запульсировала нуждой. Все, о чем я мог думать в данный момент, — сладкий вкус Тесс на моем языке и воспоминания, в которых она отшлепанная изнывала в моем порочном сознании. Приподнимаясь чуть выше на коленях, Тесс, наконец, отыскала маленькую задвижку на полке и отодвинула ее в сторону — О, — озадаченно прошептала она Да, именно «о». Истинная темнота и извращенность предстали ее взору. Я не использовал ни одну из этих игрушек — не то чтобы их можно было назвать игрушками. Это больше напоминало приспособления для пыток. Я даже не знал, почему владею этими девайсами. У меня никогда даже и в мыслях не было использовать их. До настоящего момента. Тесс вытащила японскую шелковую веревку для бондажа. К слову, она так сильно затягивалась в узлы, что невозможно было ее развязать зубами, даже лезвие было бессильно в борьбе с ней. Она до боли впивалась в кожу, оставляя на ней саднящие следы, когда удерживаемый пленник начинал извиваться, и нужно добавить, что пурпурная веревка очень напоминала кровь, поэтому мой рот наполнился слюной. В нежном прикосновении Тесс прошлась кончиками пальцев по веревке, прежде чем положила ее на свои обнаженные бедра и потянулась к следующему предмету. Я не желал отводить взгляда от насыщенного цвета веревки, что так контрастировал с ее белоснежной кожей, но мой желудок буквально скрутило в узел от следующего предмета. Сбруя с фиксацией для рук и тела. Я был таким же больным извращенцем, как и мой отец, который подвешивал женщин за ноги на цепи, что свисали с потолка таким образом, что их голова находилась внизу. Ноги обездвижены, руки стянуты, даже голова находилась в неподвижном фиксированном состоянии... в этом случае Тесс было бы не сбежать. Не было места на ее теле, которого я бы не смог коснуться. Я вздрогнул всем телом, потому что кольцо нестерпимой нужды с мучительной болью стянуло мои яйца. Мысль о подвешенной таким образом Тесс, наполнила меня нестерпимым чувством вожделения. Я решительно сделал шаг вперед, готовый накинуться на нее со всей страстью и обездвижить. Заставить ее кричать, нуждающуюся в моем члене Ее глаза встретились с моими, когда я сделал еще один шаг по направлению к ней, слегка подталкивая ее колено ногой. Она посмотрела на меня снизу вверх из-под трепещущих густых ресниц, в ее глазах кружилось множество сложных чувств, которых я не мог разобрать. Ее грудь приподнялась в резкой и беспокойной манере, когда отчаянное чувство смелости отразилось на ее лице. — Нравится ли тебе мысль о том, что ты не сможешь никуда от меня сбежать? Не сможешь никуда спрятаться, эсклава? Медленно, даже очень медленно, она отложила сбрую в сторону. Ее соски превратились в острые пики под материалом моей белой футболки, которую она надела в постель прошлой ночью. — Я прекрасно знаю, что не смогу сбежать от тебя, Кью. Я бы и не хотела этого. Не по-настоящему. Ее голос был хриплым, но в то же время напряженным, и вместо того чтобы подстегнуть мое влечение, это его рассеяло. Я замер на месте, когда она потянулась за следующим предметом. Почему я позволил ей увидеть это? Мои руки зудели от желания захлопнуть дверцу и не позволять ей смотреть в комод снова. Тесс достала оттуда кляп — шар ярко-красного цвета с ремешками для фиксации, виниловый костюм, который покрывал все тело и имел в наличии лишь прорезь для рта и области промежности, регулируемую распорку для запястий и лодыжек. Каждый предмет, который Тесс клала на пол, наполнял меня все большим и большим отвращением. Все, что лежало у моих ног, было доказательством моей реальной испорченности. Мои нужды вышли за пределы среднестатистических извращений и стали граничить с желаниями, которые были опасны для жизни. Мне не нужны были поддельные слезы и страх. Нет. Я хотел все чувствовать по-настоящему, ощущать каждую эмоцию кожей. Я желал в полной мере обладать, владеть и уничтожать. Я хотел быть воздухом, что наполняет легкие Тесс. Я хотел быть водой, что она пила. Поддерживать в ней жизнь, одновременно с этим желая лишить ее. Я никогда еще не говорил Тесс более правдивых слов до этого момента. Я был полностью и всецело измучен. Тесс издала шум, вырывая меня из моих размышлений. Я вздрогнул из-за того предмета, что находился у нее в руках: красная кожаная сумка. Я предпринял попытку выхватить ее из рук Тесс, в тот самый момент, когда она потянула за молнию.
Она стремительно среагировала, убирая сумку от моих рук. — Дай мне посмотреть. — Ее голос граничил с яростью и мольбой одновременно. Это была настолько приятная смесь звуков. Я кивнул, отстраняясь от сумки с девайсам. Девайсами, которыми я сейчас очень хотел воспользоваться. Тесс достала из сумки: серебряные ножницы, маленький нож и три стеклянных сосуда. Она не стала доставать шприцевой насос, служивший для сбора крови, который я точно знал, находился там. Она отклонилась на пятки, буравя меня своим стальным взглядом. — Мне всегда было интересно, почему ты испортил так много моей одежды. Ты мог потребовать, чтобы я разделась для тебя, но ты всегда предпочитал разрезать, сжигать, или разрывать одежду на части. Это все, потому что втайне ты мечтаешь сделать то же самое с моим телом? Разорвать меня на части? Содрать кожу? Наблюдать за тем, как моя кровь стремительно течет, словно быстрая река? Я прикрыл глаза. Я не мог справиться с соблазнительными образами, что она так искусно обрисовывала. Я так хотел эти образы. Очень. Бл*дь. Сильно. Хотел. Тесс схватила меня за лодыжку, помогая себе подниматься, опираясь на мое почти обнаженное тело, пока не выпрямилась во весь рост передо мной. Тепло ее обнаженного тела проникло в мое, и я гадал про себя, что произойдет, если потянусь и заключу ее в объятия: проявлю свою ласку, обнажу нежные чувства. Смог бы я пережить это, или же я разрушил бы ее, прижать к себе — это то же самое, что зайти слишком далеко, как я делаю это каждый раз, когда нахожусь с ней? Тесс ответила за меня. Она вложила в руку флоггер. — Ты очень ошибаешься, если считаешь, что твоя коробка с ужасами может меня испугать. Нисколько. Мои глаза, в которых таилась вся тяжесть сожаления и ненависти к себе, резко распахнулись, впиваясь в нее. Она была так близко, водовороты голубого и серого цветов в ее зрачках смотрелись, словно бурное море. Я попытался разглядеть в них страх, упрямство и вожделение, что бушевало в ее душе. Ее голос надломился, превращаясь в шепот: — Тебе необходимо поговорить со мной. Ты не можешь утаивать все от меня, maitre. С этого момента больше нет. Я не позволю тебе этого. — Делая шаг назад, она быстрым движением сорвала с себя мою футболку, стягивая ее через голову, оставаясь стоять передо мной прекрасная в своей наготе. Со смелостью, которая присуща настоящему воину, она с силой шлепнула себя ладонью по бледной коже чувствительного местечка между ног. — Здесь. Я хочу, чтобы ты оставил шрамы здесь. Отметь меня шрамами, если от этого тебе станет лучше. Я желаю, чтобы ты принял то, что я даю тебе. Я хочу, чтобы ты полюбил это. Я бросил флоггер на пол. Она не просто предлагала мне свое тело, она предлагала мне полнейшее безумие. Я был недостаточно хорошим мужчиной для нее, но, несомненно, внутри меня скрывалась сильная звериная натура. Но как мужчина я был полным трусом. Я не желал разрушать стены, которыми окружил себя, чтобы быть полностью свободным — и неважно, какие обещания ранее Тесс заставила меня дать. Нанести шрамы на ее тело? Она даже не подозревала, что я бы не остановился — не смог бы остановиться — на одном. Кончиками пальцев я прикоснулся к ее упругому животу. Такая нежная кожа, такая шелковистая, такая женственная. Тесс издала мягкий стон, и ее грудь приподнялась и опустилась, соблазнительно поддразнивая меня, заставляя рушить все запреты, данные самому себе. Только она могла сплести и раскинуть такого рода сеть вокруг меня. Только она могла заставить меня почувствовать себя настолько испорченным и одновременно растерянным. Заключая ее мягкую грудь в свои ладони, я с силой ущипнул ее за сосок. Никаких ласковых прелюдий, только наполненное порочной властью прикосновение. Она склонила голову вперед, упираясь лбом в мои жесткие мышцы груди. Самой последней каплей в моем разрушении стал ее тонкий соблазнительный аромат орхидеи и мороза. Я сдался. Поддался ее власти. Я так неистово желал этого, и я бы ни за что не остановился. Я действовал по наитию, позволяя своим мыслям путаться и уплывать далеко вперед, исследуя неведомые горизонты. Теперь я вновь обладал ясным сознанием и испытывал неистовую жажду насладиться ролью причиняющего боль, ненасытного мастера. Моя рука проследовала вверх по ее груди, устремляясь к изгибу шеи, и обхватила горло. Одним рывком поднимая ее голову, чтобы ее глаза, затянутые дымкой желания, встретились с моим взглядом. Гнев яркой и мощной вспышкой пронзил мое тело. — Ты не могла просто дать мне время, в котором я так нуждался, не так ли, эсклава? Теперь же я раздражен и зол, и я не знаю, есть ли границы у моего самоконтроля. Я поддался твоей пропитанной ядом власти и сейчас для меня ничего не имеет значения, кроме как желание трахать тебя. — Я встряхнул ее, сдавливая сильнее пальцы вокруг ее шеи. Она стояла, не шелохнувшись, ее руки расслабленно располагались по швам, и позволяла мне душить ее. Я испытывал ее, стискивая мои пальцы до того момента пока незащищенные, хрупкие мышцы нежной женской шеи не заставили мое сознание погрузиться в состояние беспамятства. Тесс не предпринимала никаких действий. Принуждая усилием воли мои пальцы немного ослабить хватку, я нахмурился. — Ты, действительно, веришь, что я не зайду слишком далеко и не пересеку невидимую грань? Ты на самом деле такая идиотка? Одна ее ладонь накрыла мою, но она не предприняла попыток разжать пальцы или попытаться освободиться от неумолимого захвата. Другая ее ладонь легла на мою щеку, покрытую жесткой щетиной, насыщая меня необходимой дозой безоговорочного принятия, потребности, вожделения и всеми остальными чувствами, что существовали между нами двумя. Проклятье, я — счастливчик. Но я не достоин этого. — Я обещала тебе, что буду делать все, чтобы бороться с тобой. Я не настолько глупая, чтобы доверить себя целиком в твой безраздельный контроль, Кью. Но верю, что знаю твои границы, даже лучше, чем ты. Я доверяю тебе... здесь. Она прижала ладонь к моей груди на уровне сердца. Оно забилось и понеслось со стремительной скоростью, словно какой-то дьявольский механизм, ударяясь со всей силой о грудную клетку под ее ласковым прикосновением. — Позволь себе чувствовать. Позволь принять. Ты более человечный, чем думаешь. Мягкость в голосе вновь привела меня в состояние ярости. Я не позволил себе анализировать насколько сказанное ей правдиво. Вместо этого я просто набросился на ее губы в неистовом поцелуе. Я захватил ее губы в плен, словно она была самой последней из оставшихся женщин на этой планете. Единственной для меня. Мой язык напористо раздвинул и скользнул между ее мягких, сладких губ, поглощая ее раз за разом. Я украл ее вкус, я отнял у нее дыхание. Принудил Тесс принять до последней капли неистовую нужду, от которой изнывал мой язык. Она издала мучительный, протяжный стон, прижимаясь всем телом к моему, забирая все больше и больше от меня, пока я, наконец, уже не мог сказать, где были ее губы, а где мои. Мои пальцы усилили свой захват сами собой, пребывая в поиске долгожданного и сладкого подчинения, полного контроля. Я поглощал ее поцелуем, в то время как продолжал сжимать ее горло, до того момента, пока ее ноги не стали подкашиваться, и затем я поймал ее, когда они полностью подогнулись. Понимание того, что она позволила мне подвести ее к такому состоянию уязвимости, заставило мое сердце переполниться эмоциями и чувствами до того момента, пока ему не стало тесно в груди. Я никогда не думал, что смогу ощутить что-то, что чувствовалось настолько же приятно, как причинение боли, но ее полное подчинение и доверие были ни с чем не сравнимым афродизиаком для меня.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!