— Собирайся. Мы вылетаем в Мексику. *** Четыре дня. Четыре гребаных дня мы тщательно прочесывали пронизанный грехом мир Мексики. Охотясь на наркоторговцев и трусливых воров, мы скрывались в барах и разнюхивали информацию, связанную с незаконной деятельностью. Неважно скольких мужчин Франко бы не пытал или сколько бы взяток я не давал, это никак не способствовало притоку информации. Никто не имел понятия, кто похитил блондинку на скутере четыре месяца назад. — Съешьте это, босс. — Франко подвинул тарелку с лапшой мне под нос тем самым, закрывая карту трущоб Мексики, которую я детально изучал в течение трех прошедших часов. Тесс могла бы находиться, где угодно в этом грязном городе, а я мог спокойно проходить мимо любого из зданий, в котором ее насильно удерживали, и не знать этого. И как бы меня не одолевал голод, мысли о еде, о поддержании жизни в своем организме, в то время, как Тесс могло больше не быть в живых, заживо сжирали мою душу. Я проигнорировал его, отталкивая от себя тарелку. Франко похлопал меня по плечу, когда Фредерик вернулся от барной стойки с тремя кружками холодного пива. — Тебе понадобятся твои силы. Для нее. Твой разум начнет работать лучше благодаря подпитке. Фредерик пролил пиво на мою карту, занимая свое место. Я бросил сердитый взгляд, вытирая рукой бумагу, прежде чем жидкость смогла бы повредить ее. Фредерик кивнул. — Я согласен. Поешь и подзарядись. Ты не поможешь ей, если потеряешь сознание от голода. Животное внутри меня не нуждалось в таких мелочах, как питание. Оно нуждалось только в крови. Но я не гребаный супергерой, поэтому было необходимо подкрепиться. Тяжело вздыхая, я попытался вернуться в реальность и сел прямее. Осознавая, что в их словах был здравый смысл, я принялся за лапшу и принудил себя проглотить. Я был путешественником. Жил в городах по всему миру, но в душе навсегда оставался французом, и я скучал по утке миссис Сукре и ее домашним багетам. Я тосковал по незатейливому совершенству. Тосковал по своей четко упорядоченной жизни. Тосковал по Тесс каждой гребаной частичкой себя. Посреди трапезы я сдался и прорычал: — Должен быть какой-то другой способ. Я склонил плечи, хмуро смотря на капельки влаги на пивной кружке. Фредерик что-то пробормотал с набитым ртом, а Франко приподнял бровь. — Например, что? Мы пытались подкупить людей, которые были задействованы в торговле людьми, из других мы пытались выбить информацию. Мы ругались, мы угрожали, умоляли. И тут два варианта: или же никто не имеет ни малейшего понятия, где она, или же слишком напуганы, чтобы сказать нам. Я потер ладонью подбородок, позволяя разуму погрузиться в поиск подсказок, ответов, выводов, которые могли сослужить нам лучшую службу, чем наши существующие методы. — Все мексиканцы, так или иначе, связаны между собой. Я читал, что этот город является одним из наиболее дружественных на земле, — отпустил комментарий Фредерик, вытирая рот салфеткой и делая небольшой глоток пива. Ага, вероятно, за исключением ублюдков, которые промышляют похищением и продажей людьми. — Там говорилось, что это является предметом гордости: иметь самую большую семью из всех возможных. Я говорю о бесчисленных родственниках и родственниках и еще раз родственниках. Тебе нужно проверить... — Родственники. — Я подскочил на ноги, улыбаясь в первый раз за четырнадцать дней Фредерику. — T’es un putain de genie ( прим. пер. с фр. Ты чертов гений). Франко поднялся на ноги, осматривая толпу, грязный бар, убеждаясь в том, что моя резкая смена положения не привлекла не нужного внимания. Мои мышцы были чертовски напряжены от мысли о возможной драке в баре. Я отчаянно жаждал использовать свои кулаки, вытащить нож и раствориться во всепоглощающей ярости. Как только он убедился, что горизонт чист, Франко пробормотал: — Не желаешь поделиться мыслями? Нет, мать вашу, я не желал делиться мыслями, потому что это будет трата времени впустую. Вместо того чтобы ответить, я направился непосредственно к барной стойке и запрыгнул на нее. Мужчины похватали свое пиво, пялясь на меня во все глаза с раскрытыми ртами, руками защищая свой драгоценный алкоголь. — Какого хрена ты здесь делаешь? — проговорил бармен. Я кинул ему банкноту в сто евро. — Выключи музыку. Бармен ответил недовольным ворчанием, но все-таки засунул банкноту в свой грязный фартук и потянулся за барную стойку, чтобы убавить громкость. Во внезапно воцарившейся тишине люди замерли на середине разговора. Все взгляды устремились ко мне, я же ждал до того момента, пока в помещении не воцариться полнейшая тишина. В то мгновение, когда внимание всех было приковано ко мне, я четко заявил: — Я заплачу любому, у кого есть информация о мужчинах, похищавших женщин в пригороде четыре месяца назад. Они похищали женщин из кафе и, возможно, совершали другие нападения по всему городу. Я сжал ладони в кулаки, но я принудил себя продолжать говорить спокойным голосом: — Я заплачу тридцать тысяч евро любому, кто даст мне имя. Все будет абсолютно анонимно. Мне не нужно совершенно ничего знать о вас. Предоставьте информацию и деньги ваши. В качестве поощрения, я достал две банкноты по сто евро из кармана своего пиджака и развел их веером в руке. — В благодарность за ваше внимание, ваша еда и напитки сегодня за мой счет. Франко появился возле моих ног, посматривая вверх с напряженным беспокойством. Его глаза осматривали комнату в то время, как рука находилась наготове у нагрудной кобуры, готовая выхватить пистолет в любое мгновение. — Время спускаться. Ты здесь легкая мишень. Я кивнул, обращаясь к толпе. — Я сижу в дальней части бара. Найдите меня, если у вас есть имя. — На этих словах я спрыгнул с бара. Франко выпучил глаза. — Какого черта. Теперь ты идеальная мишень. Кто угодно может попытаться убить тебя. Я поправил костюм и передал деньги бармену, чьи глаза загорелись, словно фейерверки. — Это плата за всех на сегодня, понял? Он кивнул. Я сомневался, что ему можно доверять, но на самом деле мне было похрену. — Кто-то да донесет, Франко. Они всегда так делают, когда замешены деньги. — Что если он пытается убрать тебя, ожидая найти больше тридцати тысяч евро в кармане? Я усмехнулся, намереваясь пройти мимо него и присесть. — Для этого ты здесь. Чтобы защищать мою жизнь от подобного тупого дерьма. Он сердито хмыкнул, и музыка вновь увеличилась до оглушительных децибел. Я двинулся к своему месту и уселся в ожидании жертвы, которая придет ко мне. *** Шесть часов спустя бармен попытался выпроводить нас. Никто так и не рискнул подойти к нашему столику, и у нас было столько пива, сколько мы могли выпить, прежде чем не снизилось бы наше внимание. Мы заплатили бармену, чтобы остаться на ночь. Я не хотел уходить. В моей голове крутилась мысль, что ценная информация, которая так мне необходима, уже была на пути ко мне, что значило, что было известно о награде в тридцать тысяч евро. Я представлял, как новости передавались из уст в уста, облетая гетто и огромные районы, переходя от родственника к родственнику. В конечном итоге кто-то да будет знать нужную информацию. И в результате кто-то да придет ко мне Я отказывался думать по-другому. К тому времени, когда утренние солнечные лучи забрезжили сквозь грязные окна, моя задница ощущалась плоской от непрерывного сидения, а спина неистово вопила от боли. Вот и наступил новый день. День, когда я найду Тесс. День, когда я обрушу ад на землю мужчинам, которые думали, что могли украсть то, что принадлежало мне. Вместо того, чтобы чувствовать себя несчастным и ни на что не способным, я ощущал нетерпение и готовность. В первый раз за много дней, я был на ступеньку ближе к тому, чтобы найти Тесс и оставить весь этот чертовый ночной кошмар позади нас. ***