* * * Утро вышло несколько необычным для Климова, давно уже привыкшего к холостяцкому бытию. С трудом оторвавшись от Яна к девяти, Татьяна шмыгнула в ванную, где без проблем, судя по звукам, освоила древнюю газовую колонку с двумя хитрыми рычагами, а Климов остался в постели, тут же снова задремав. Проснулся он совсем скоро от запахов из кухни. Пахло яичницей с ветчиной, но… яиц он не покупал, уж это майор помнил абсолютно точно! Ян схватил с тумбочки свои часы, глянул на циферблат. Пол-одиннадцатого. Господи, она еще и в магазин сбегать успела? Быстро одевшись – домашний спортивный костюм лежал уже в нижнем отделении «дедушкиного» шкафа, – Климов рванул на кухню. Татьяна, в джинсах и легкой вчерашней кофточке, стояла у плиты. При виде Яна она обернулась: – Завтракать пора, мальчик мой. Голова не болит? – Как ты машину поведешь? – протирая глаза, спросил Климов. – Может, тут бросишь, у меня? А я потом отгоню, куда скажешь? – От меня по утрам никогда не пахнет, милый, – засмеялась женщина, – мне повезло в этом смысле. Уже проверяли. Выветривается. Да и ездить мне сегодня особо не надо, точки с товаром. Мне Ленку проконтролировать нужно, и еще дела. Так что и ездить я, считай, не буду. Ты за меня не переживай, в общем… С этими словами она достала из буфета две старые тарелки с золотистой каймой, протерла их невесть откуда взявшейся тряпочкой и поставила на стол. – Иди, умывайся. Мне уже ехать скоро, Ленка там одна торчит. Когда Ян вернулся в кухню, возле тарелки с яичницей его ждала старинная стопка розоватого стекла. Климов сел, закатал рукава, вздохнул и поднял глаза на Татьяну, сидевшую напротив. – Когда позвонишь? В кухне будто лопнул воздушный шарик – беззвучно, но ощутимо. Женщина вскинулась, несколько секунд пронзительно смотрела на Яна, потом улыбнулась – как-то по-новому, легко, будто девчонка: – Я жуть как боялась, что ты начнешь мять на тему: «Знаешь, все, что с нами было, это случайность, так давай это вот…». Но все равно, – не прикасаясь к еде, она взяла сигарету из пачки, прикурила, – до конца не пойму. Ты офицер… из-за этого? – Моих жену и дочь убили… Давно. Теперь уже давно. Он взял в руку стопку и меланхолично отправил в рот ее содержимое. – Я боюсь причинить боль близкому мне человеку. Это сильнее меня, ничего тут не сделать. Она вспыхнула. Коротко, на мгновение, но очень уж непривычно для Яна: светлые глаза потемнели, сузились, и поднялась грудь под кофточкой. Встав, Татьяна обошла стол, наклонилась и прикоснулась губами к его затылку. Горло Яна вздулось комком. Он был благодарен ей за это молчание. Слабый запах духов, уже знакомый, снова обдал его, но он сидел не шевелясь. – Дай мне свой телефон. – Она положила перед ним визитку, на которой он успел только разобрать «Татьяна Малькова, предприниматель», и Ян встал. – Сейчас… Она заботливо вырвала листочек из своего блокнота, он накорябал номер: женщина уже натягивала дубленку, деловитая и спокойная, как жена, обыденно уходящая на работу. – Держи. Ян влез в ботинки, накинул куртку. Прежде чем Татьяна успела спохватиться, он сорвал с полочки валявшиеся там ключи от «Фольксвагена» и вышел через веранду. Свечи прогрели быстро, он крутнул стартер, и дизелек в корме фургончика застрекотал ровно и уверенно. Ян выпрыгнул из кабины, прошелся к воротам, сдвинул болт. Татьяна стояла на углу дома с сигаретой, задумчиво наблюдая за его действиями. – Ты мне не звони сейчас, – произнесла она, когда Ян, разобравшись с воротами, подошел к машине. – У меня налоговая на носу, там такие дела… В общем, я тебя сама мал-мала найду, ладно? – Ты умница, – пробормотал Климов. – Да-а? А все мои мужья меня конченой дурой считали. Она чмокнула его в щеку и захлопнула дверцу. Доев яичницу, Ян выпил еще стопку и закурил. Дом, вчера почти привычный и уютный, теперь был пуст. Эта пустота причиняла боль, она металась вдоль стен и потолков, невидимая, но почти осязаемая. Можно было пойти шататься по городу, но за окном моросил то ли снег, то ли дождь, размывая недавнее еще белое великолепие, превращая его в грязь, от которой, как знал Ян, станет еще хуже. В другой ситуации он предпочел бы сейчас засесть с бутылкой и хорошей нечитаной книгой, однако книг, как ни странно, в доме старого инженера не оказалось. «Гараж! – вдруг вспомнил Ян. – По документам я покупал дом с гаражом и автомобилем… в пакете даже техпаспорт лежал старый. И что там, хотел бы я знать?» Про гараж и машину в нем Климов позабыл напрочь, не до того ему было. Эти дни после приезда в Заграйск вымотали его до смерти, да и дом, если честно… Дом пока казался чужим, словно не желая впускать нового хозяина. Где лежала здоровенная связка ключей, он знал – в нижнем ящике трюмо в прихожей. Одевшись, Климов достал ключи и вышел. Гараж находился там, где ему и полагалось находиться по логике вещей, то есть в торце небольшой асфальтированной площадки, что начиналась за воротами. Искать нужный ключ пришлось недолго, стоило лишь повернуть старый висячий замок, крепко измусоленный подсохшим маслом. Ян легко потянул деревянную створку, отбросил ее на петлях к углу и – отпрянул. Покрытая слоями пыли, на него смотрела массивная серая корма автомобиля тридцатых годов. Климов ожидал увидеть двадцать первую «Волгу» или на худой конец какой-нибудь «Москвич», но это! – «Капитан»… – пробормотал он, не веря своим глазам. – Мама дорогая, действительно… да еще кабриолет! Здоровенная выштамповка под запасное колесо на крышке багажника и характерная эмблема – дирижабль в круге – свидетельствовали о том, что перед ним действительно знаменитый Opel Kapitan конца тридцатых, причем в удивительном сохране: уж в этих делах Ян, давно помешанный на теме авторетро и знакомый с некоторыми московскими коллекционерами, разбирался довольно хорошо. Скользнув вдоль левого борта почтенного авто, Климов остановился. Водительская дверца была закрыта, стекло – поднято. Пару раз дернув ручку, он понял, что надо снова искать ключи. Но где? На связке у него ничего похожего на маленький автомобильный ключик, да еще и с опелевской эмблемой, не было. Ключи нашлись легче, чем он мог себе представить. Над серьезным, цеховым верстаком с тисками, который стоял у стены слева, висел аккуратный самодельный шкафчик. Сбоку хозяин привинтил десятка два одежных крючочков для всякой ерунды типа ножниц, мелких съемников и прочего, что нужно в хозяйстве постоянно, – там и висели ключи с каким-то замысловатым серебристым брелоком. Прежде чем соваться в личинку замка, Ян на всякий случай сунул оба ключа в банку с автолом, стоящую под верстаком. Замок открылся легко. Разрывая паутину, Ян потянул на себя дверь, и в нос ему ударила легкая затхлость. Он ожидал увидеть изуродованный советскими приборами и полугнилой салон, но внутри древний «Опель» выглядел почти как новый. По всей видимости, ездил хозяин редко, а времени на возню с машиной ему хватало. И он ее очень любил, в этом не могло быть никаких сомнений. Судя по дому, мебели и остаткам одежды, товарищ инженер зарабатывал совершенно сумасшедшие деньги… и уж явно мог выбить себе в профкоме сперва «Победу», а потом и «Волгу», однако оставался верен «Опелю», приобретенному, скорее всего, сразу после войны. А может, и привезенному из Германии?.. Под капотом стояла «родная» рядная шестерка на два с половиной литра, старый советский аккумулятор и – ничего лишнего. Ходовая также оказалась родной, только вот шины – чуть более широкие, чем полагалось, Goodyear годов семидесятых заставил Климова поднять в удивлении брови. Откуда он их взял?.. Потрогав пальцами обросший паутиной серый тент, Ян все же вздохнул. Тент шили уже в СССР, причем в три слоя, для уральского климата. Это снижало продажную цену авто, но с другой стороны, а стоило ли его продавать? Климов испытывал сильнейшее желание дернуть аккумулятор со своего «Транзита» и попытаться завести поразительную находку, но опыт говорил ему, что делать этого нельзя. Сперва нужно вывернуть свечи, залить в цилиндры смесь «синтетики» с керосином и оставить на недельку – а вот потом, после тщательной внешней ревизии двигателя, можно и попробовать. – Ну мне и свезло, – пробормотал Климов, запирая гараж. После бесконечной череды неудач и трагедий эта находка чуть ли не тянула его в пляс. Он посмотрел в сад, закурил сигарету, вздохнул. Его ждали сугробы, морозы и долгая, темная уральская ночь. Слабо светящиеся окна кухни звали к себе. Если б еще осталась Татьяна… Когда-то давно, еще в училище, он придумал для себя странное разделение: на свете существуют «женщины весны» и «женщины зимы». Жену он выбрал себе из первой категории и долгие годы был вполне счастлив… До той самой автоматной очереди, что навсегда разделила его жизнь на две части: до и после. Женщин второго типа Ян всегда инстинктивно сторонился, в чем-то даже боясь их. Он, случалось, спал с ними, но ни в коем случае не стремился к продолжению отношений. В те годы он не видел настоящих зим и не испытывал страха одиночества. Наоборот, он ломился сквозь любую бурю, испытывая на прочность свою волю, разрывая к чертям свои страхи, – и лишь улыбался, ощущая себя победителем. Сейчас все было по-другому. Он хотел снова втянуть носом запах ее дешевых турецких духов, зарыться пальцами в крашенные в нелепый «блонд» волосы, прикоснуться к чуть пухлым рукам. Он хотел, чтобы она была рядом – она, с такими широкими, пошлыми и «немосковскими» лодыжками, с тщательно скрываемой косолапостью… И еще: в каком-нибудь теплом халате с полосками. Здесь, в этом доме. Накануне зимы. Он не знал и не мог знать, что ждет его этой зимой. Дом стоял перед ним, слабо светясь верандой. Ян вздохнул. Сегодняшний день снова зиял пустотой, особенно отчетливой после отъезда Татьяны. Можно было позвонить Сомову и попросить «приятных дам», благо денег хватало надолго – но не было ни малейшего желания. В слабеющем послеобеденном свете Ян запер гараж и поплелся на кухню. На пороге он вдруг поднял голову вверх. Слева от него находилась деревянная лестница, ведущая в мансарду. Пыльная, грязная, заросшая местами паутиной. Крашенная когда-то коричневой краской, которая сохранилась вполне недурно. Климов нашел под раковиной две новенькие половые тряпки – точно, Танька купила вместе с яйцами, – смочил одну в ведре, прихватил вторую, сухую, и начал отмывать ступени, медленно поднимаясь. Шагал осторожно – кроссовки скользили по мокрым ступенькам. Спускаясь вниз, он вытирал ступени насухо. В училище приходилось мыть и не такое. И за старшекурсниками тоже – это только в кино в советских военных училищах дедовщины не было… Света пока хватало. Ян взял с собой недопитую бутылку виски, связку ключей и бодро поднялся по лестнице. Мансарда, как он помнил, была разделена на части то ли фанерными, то ли легкими дощатыми перегородками, оклеенными бумагой. Поднявшись наверх, Ян снова свистнул в некотором удивлении. Сейчас второй этаж казался куда больше, чем год назад, при покупке дома. Короткий коридорчик действительно делил его надвое – однако площадь получалась больше, чем на первом этаже. Слева в двери торчал ключ, и Ян тотчас же провернул его. Замок, как и все в этом доме, работал просто превосходно. Перед ним оказалась спальня – удивительно аккуратная, заклеенная обоями под камень и с большой, какой-то сказочной по виду широкой кроватью из все той же карельской березы. Узкое окно смотрело во двор. Ян изумленно провел рукой по пыли на гнутом ложе кровати, хмыкнул, глянув на пару сундуков под аккуратно обшитой фанерой стрехой, и пошел назад. Дверь странным образом защелкнулась за ним – очевидно, стенка стояла под углом. Противоположная же дверь, оклеенная другими, в цветочек, обоями, ключа не имела. Климов ткнул в нее кулаком – картон, наклеенный на раму из сосны. Ломать замок было жалко, но все же ему хотелось именно туда. Ян перебрал ключи и вдруг нашел на связке странный двухсторонний ключик из какого-то красноватого металла, явно подходящий к личинке. Плюнув на него для смазки, Климов попытался воткнуть ключ в личину, и у него получилось. Ключик легко провернулся, дверь пошла наружу. Едва он вошел, в нос ударила пыль. Старая, совсем старая, забытая пыль. Сюда никто не поднимался много лет. Чихнув, Ян отхлебнул из бутылки и огляделся по сторонам. Нет, сюда тоже нужно было заходить с ведром и тряпкой… А лучше с двумя ведрами. Досадливо мотнув головой, Ян огляделся по сторонам и застыл. Слева, у окна, стоял книжный шкаф – невысокий, по моде 50-х, и закрытый изнутри шторками. Справа громоздились ящики под грязной желтой тряпкой. Ян сдернул ее. Через секунду он увидел, что желто-серая тряпка, упав на пол, зашевелилась, меняя на глазах цвет… но потом застыла, оставшись серо-паркетной. «Неужели астма? – подумал Климов, глотая виски. – Да нет, возраст дает себя знать: наверное, скачок давления. Или все-таки астма? Черт, так что же там?» Ключей к ящикам не было. Задыхаясь, Ян распахнул дверцы книжного шкафа, схватил наобум три книги и пошел вниз, подальше от этой немыслимой пыли. В кухне он смахнул с книг пыль тряпочкой и сел за стол. Первое, что попалось под руку, – толстый томик в картонном переплете с тиснением «Основы теоретической механики». Его Ян отложил в сторону – в этом он не понимал ничего, а вот вторая книга оказалась, судя по всему, фантастическим романом совершенно неизвестного ему автора И. Нуннана: «Странствия средь водородных полей». Климов открыл наугад на пятой странице, прочитал пару абзацев и удивленно отбросил листы назад. Когда это издали? «Смоленск, 1942». Этого не могло быть. Какие книги, какой «Издательский дом Митин и сыновья» в сорок втором году в оккупированном немцами и вдребезги разгромленном Смоленске? Да еще и на такой бумаге и, главное, с цветными фотографиями космоса и странных пузырчатых звездолетов… Фотографии! Снимки высочайшего качества, не хуже, чем в сегодняшних глянцевых журналах – в этом Ян как недавний журналист разбирался получше многих. Это были именно фотоснимки, а не рисунки и, похоже, не на пленку снятые, четкость изображения казалась нереальной, давая глубину, для достижения которой требовалась очень дорогая современная камера. Ян отшвырнул «Странствия», встал, едва не уронив стул, и налил полный стакан коньяку. «Нет, – сказал он себе, с ненавистью глядя на книгу, лежащую теперь на краю стола, – этого не может быть. Но раз все остальное не галлюцинация, тогда что это? Или мне надо просто выспаться как следует?» Третью книгу Климов рассматривал с особой задумчивостью. Называлась она «Сателлиты великого мира», обложку имела явно пластиковую: гладкую, гибкую и в то же время прочную. Издал ее некий «Дом Павлова в Перми», в 1921 году, бумага не походила ни на что из виденного Яном, а содержание… Не слишком толстая книжка, насыщенная великолепного качества фотографиями, повествовала о геологических работах на спутниках Юпитера. И к фантастике она не имела никакого отношения, то есть вот абсолютно, потому что на снимках тут и там попадались люди в оранжевых или синих плотно облегающих скафандрах с очень компактными дыхательными приборами за спиной, и люди эти управляли невероятно сложными роботами, способными, судя по всему, менять свой облик под каждую конкретную задачу. Текст оказался довольно сух; рассказывалось об экспедиции научного общества Пермского университета, финансируемой рядом благодетелей с очень странными именами. Два корабля – «решительно устарелого типа, но вполне исправных», как пояснял автор, – предоставил «торговый клан Виеррли», командовал ими «кнор г-н Даагл ат-Трорх», который, ко всему прочему, «любезно взял на себя все заботы о безопасности пермских ученых». Минут десять Ян листал эту книжку. Восторженно, забыв уже обо всем, разглядывал изумительные по качеству фотографии, а потом, вдруг резко захлопнув странное издание, сделал большой глоток из стакана. Коньяк отрезвил его, точнее, вернул в реальный мир. За окном угасал синий зимний вечер. В наполненной густыми сумерками кухне слабо прорезался контур только что купленного телевизора, старинного буфета… Климову вдруг стало страшно, и он вскочил со стула, чтобы включить свет. Сразу нашел пульт – забормотавший телик немного успокоил его. Ян раскурил сигарету и какое-то время сидел, тупо глядя на три книги, разбросанные по столу. Нужно было бы подняться наверх и посмотреть, что там еще, но Климову хотелось отложить это до завтрашнего утра. Там, на втором этаже, находилось нечто, не принадлежащее нашему миру. Кем он был, этот старый инженер, хозяин добротного дома и владелец небольшого красноватого ключика, открывающего дверь в нечто абсолютно чуждое? Откуда он пришел?.. из какой немыслимой дали? Климов придвинул к себе книжку про спутники Юпитера, еще раз пощупал обложку, а потом, раскрыв ее, решительно поднес огонек зажигалки к уголку первой страницы. Черный едкий дым, шипение – и он тут же ударил книгой по столу, сбивая прорезавшийся огонек. Это была не бумага, бумага так не горит. Ян внимательно осмотрел остывший край листа: ну да, характерные пузырьки, да и вонь, пусть ни на что не похожая, но все же – пластик, пластик… Какой-то незнакомый полимер, судя по всему. Ага, в 1921 году издали эту книгу… В Перми, которая тогда представляла собой скопище деревянных изб вокруг нескольких каменных административных кварталов. В бытность свою журналистом Яну случалось сталкиваться с полтергейстом: явлением никак не объяснимым, пугающим и вполне реальным. Пару раз он видел призраков, хотя тут стопроцентной уверенности не было… Но то, что он видел сейчас, ужасало по-настоящему. Старый хозяин, как подумалось Яну, был, по всей видимости, человеком из некоего другого, параллельного мира, существующего в нашем же времени, однако обладающего совершенно другой историей.