Интересно, есть ли здесь резервные выходы? Наверняка. Впрочем, можно ещё сделать вид, что у меня сработал таймер, и раствориться в воздухе. В любом случае я спасся. Утёр нос сотне разъярённых думеров, завоевал сомнительную славу, и на четырнадцать этапов приблизился к Неудачнику. Быть может, его всё равно вытащат раньше, но я старался как мог. Кофе допит. Заглядываю в джезву… гляди-ка, опять полна! Волшебный кувшинчик из «Тысячи и одной ночи». Наливаю вторую чашку, придвигаю к себе альбом в чёрном бархате. Тут, видимо, негритянки? Оказывается, что нет. На первой странице — фотография женщины, прикованной к стулу. За её спиной глухая кирпичная стена, голова запрокинута и лица не видно, но полуобнажённое тело обещает многое. Цепи блестящие, с нарочито крупными звеньями. Под ногами женщины, на полу, лежит кожаная плётка. Так. Закрываю альбом, отодвигаю к углу стола. Пусть дожидается садистов-мазохистов. И впрямь «Всякие забавы». Смотрю на радугу переплётов. Попробуем угадать. Например, голубая обложка. Гляди-ка, угадал! С первой фотографии жизнерадостно улыбается голливудский киноактёр, уже третий год слывущий секс-символом. Одет он в кожаную куртку, сапоги и кружевное бельё. Э, дружок, повезло же тебе. Разумеется, подписи под фотографией нет. Даже если несчастный красавчик, никогда не страдавший гомосексуальностью, предъявит к борделю иск, доказать что-либо будет сложно. Фотография на самом деле слегка искажена, и никто не сочтёт её уликой. Кроме тех, конечно, кто бывал в глубине, и знают, как домысливает образы взбудораженный дип-программой мозг. Но те, кто знают виртуальность не понаслышке, знают и её закон. Самый главный. Свобода. Во всём и для всех. Может быть, это и правильно… Укладываю актёра поверх дамы в цепях. Пусть развлекаются, страдальцы. Розовый альбом… неужели лесбиянки? Странно… А, просто парочки. Две девицы с вызывающими взглядами, одна стоит на коленях, вторая опирается ей на плечи, цепко смотря на меня. Нет-нет-нет. Не сегодня. Не после четырнадцати уровней «Лабиринта». Полежите-ка в сторонке, вам и вдвоём скучно не будет, печёнкой чувствую. Коричневый альбом. Фантазия пасует, приходится открывать. Старуха в обвисшем платье. Боже ты мой, и впрямь — на все вкусы! Подстрекаемый любопытством, тру фотографию пальцем. Старуха на фотографии оживает. Кокетливо улыбается, начинает пританцовывать, мелко семеня ногами, и расстёгивать свой балахон. Бабка, да ты с ума съехала… Укладываю коричневый альбом поверх розового и начинаю хохотать. Охранник в углу косится на меня, но молчит. Я не выдерживаю, и спрашиваю: — Бывают… клиенты? Тыкаю пальцем в коричневый бархат. Охранник сдержанно кивает. Фиолетовый. Кручу его в руках, тщетно пытаясь хоть что-то придумать. Опасливо заглядываю на первую страницу… вдруг — деды? Козочка. Я имею в виду — коза. Молодая. Беленькая, с короткими острыми рожками. Уже не смеюсь, сил нет. А козу ведь в виртуальность не погрузишь. Значит, либо человек-оператор, либо программа… имитирующая сексуальные стереотипы молодой развращённой козы. Бабка, подои козу. Остаются три альбома — белый, зелёный, жёлтый. Открываю белый, почему-то терзаемый мыслями о эльфах, ангелах и прочих эфирных созданиях. Не угадал. Просто женщины. Как и положено, на первой странице знаменитая топ-модель в вечернем платье от Кардена. Ладно, платье мы ещё рассмотрим. Взвешиваю на руке зелёный альбом. Что ещё осталось, из подвластного могучим эротическим фантазиям? Дети, конечно. Открываю альбом. Ага. Малолетний миллионер, киноактёр и любимец стареющих домохозяек. Помоги бабке козу держать, мальчик… Жёлтый альбом. Тоже угадал. Лицо девочки смутно знакомо, кажется тоже актриса. Антураж поражает — уходящий до горизонта пляж под лучами восходящего солнца. Чем загорать, детка, отнесла бы ведёрко свежего козьего молока в избу. Расправившись с самыми «всякими» из предлагаемых забав, наливаю себе бокал вина. Жестом киваю на стопку альбомов с нетрадиционными партнёрами, охранник молча берёт их и уносит. Надо было тот, с животными, получше разглядеть. Интересно, есть ли там молодые крокодилицы и зрелые, как Мадам, лебёдушки? Впрочем, если и нет, то организуют по просьбе клиента. Хоть зелёного осьминога, хоть суку пит-буля. Начинаю проглядывать белую книгу, временами заставляя девиц совершить стриптиз. Выбор потрясающий. Кинозвезды и манекенщицы кончаются довольно быстро, дальше идут незнакомые лица. Незнакомые, но симпатичные. Не удерживаюсь, заглядываю в самый конец альбома. Белый лист и надпись: «Нарисуй своё счастье». Да, отсюда никто не уйдёт обиженным. Пролистываю альбом быстрее. В конце концов, поглядеть на обнажённых красоток, что в движении, что нет, можно и менее дорогостоящими методами, чем сидя в глубине. Негритянка в набедренной повязке, эскимоска в мехах, кореянка на циновке, полинезийка с кольцом в носу. Виртуальности чужд расизм. Листаю ещё быстрее. Страница, другая, третья… Вика. Я замираю, глядя на девушку, которая улыбается мне каждое утро. 001 Мадам появляется неслышно, как привидение. Садится рядом, спрашивает: — Вам налить ещё вина, Стрелок? Киваю. Я, наверное, долго так просидел, разглядывая Вику. На фотографии вечерний полумрак, она сидит на перилах деревянной веранды, за её спиной — тёмная кайма леса, тускло-жёлтый пузатый фонарь в высокой траве, чёрное зеркало бассейна. — У нас бывают самые разные клиенты, — задумчиво говорит Мадам. — Некоторым нравятся кинозвезды, а некоторым — козочки… Лёгкая усмешка. — Кто эта девушка? — спрашиваю я. Мадам недоумённо смотрит на меня. — У неё есть реальный прототип? Хозяйка борделя прижимается к моему плечу, долго смотрит на фотографию. — Стрелок, на такие вопросы я не имею право отвечать. Да и не знаю. Здесь тысячи лиц, Стрелок. Многие могут показаться вам знакомыми, — лёгкая улыбка, — но это случайность. Она вам кого-то напоминает? — Да. — Кого-то реального? — Не совсем… — я обрываю свою одностороннюю откровенность. — Мадам, я могу… встретиться с этой девушкой? — Разумеется, — наши взгляды встречаются, наши лица рядом, в её глазах ирония и насмешка. — Десять долларов час. Сорок долларов ночь. У нас умеренные цены. Доступные любому хакеру. — Вы жестоки, — говорю я. — Да. Когда мне кажется, что симпатичный молодой человек начинает сходить с ума, я бываю жестока. Достаю кредитную карточку. — Сорок долларов? — Да. Она принимает деньги. Медлит, потом говорит: — Стрелок, выслушайте одну историю… Жила маленькая глупенькая девочка, училась в институте, прыгала на дискотеках, флиртовала с парнями. И любила певца. Того часто показывали по телевидению, у него брали интервью, его фотографии печатали на обложках журналов. Он был хороший певец, и он пел о любви. Девочка очень верила в любовь. — Я знаю, как кончаются такие истории, — говорю я. Не только Мадам умеет быть жестокой.