– Дело я не закончил, Джей Фо не… – Во-от! Вот об этом я и говорю. Ты уже ищешь причины оттянуть неизбежное. Сейчас вы с ней вместе будете искать Джей Фо, потом еще какая-нибудь фигня. Ты влюбился в нее, наконец нашел кого-то, кто принимает все твои тараканы, да еще и подливает масло в огонь. Вот ведь удача! – Не драматизируй. Планов жить долго и счастливо у меня нет. – О, хочешь сказать, что это простая интрижка? И ты в любой момент бросишь ее? Тогда вместо своей булавки воткни нож в свой тупой мозг и переспи уже с ней наконец. И если реально все дело в том, что у тебя просто зудит, то я в тот же день на коленях попрошу у тебя прощения и мы свалим из этой чертовой школы. А то я все никак дождаться не могу, когда же ты наиграешься в эту простую жизнь! Алекс сверлил сестру взглядом, нехотя признавая, что она права. Джей Фо он не нашел и мог бы еще зимой вернуться домой и рассказать Долохову о легенде, вычитанной в книге Ники. Но Алекс не хотел возвращаться. Совсем не хотел. Никогда. Мари наклонилась к нему через стол и примирительно прошептала: – Просто я слишком хорошо тебя знаю. Если тебе что-то в голову взбредет, ты не отступишься. Тебе плевать на нашу землю, и тебе уже давно никакая корона не нужна. Но правда в том, что ты не можешь выбирать. Даже она может, но не ты, Саша. Кто угодно, но не ты. – Мари вздохнула и взяла его за руку. Ее глаза потеплели. – Поэтому я так переживаю за твои чувства. Понимаю, что все, что ты сейчас хочешь сделать, – это доказать себе, что способен побороть это нечто внутри, чтобы не навредить ей. Но, Саша, подумай, к чему это приведет. Ты уже попал. Выбирайся, пока не поздно. Потому что… что-то мне подсказывает, что если она с твоей помощью разберется со своими тараканами, то сбежит и глазом не моргнет. В отличие от тебя, она одиночка и привыкла думать только о себе. А с чем останешься ты? Слова Мари задели ее за живое, и Ника ужасно злилась. Перебирала в голове тысячи вариантов ответов, но ни в одном так и не смогла нормально объяснить, почему переменила свое отношение к Маркелу. И не просто переменила, а… а, возможно, влюбилась. Подумать только! Это слово казалось ей чужим и неправильным: это про кого угодно, но только не про нее. Но как еще назвать это чувство? Желание все время быть рядом? Разочарование оттого, что она даже прикоснуться к нему нормально не может? И страх… что эта дрянь внутри них обоих не позволит им даже общаться? Алекс стал избегать ее, и в те редкие минуты, когда их взгляды пересекались, он неловко улыбался и неизменно отворачивался. Все свободное время Ника проводила на сайтах, читала самые несуразные статьи о душах, об их предназначении и целях, пытаясь найти хоть какое-то (пусть и отдаленное) решение проблемы (или хотя бы намек на ее решение). Как-то раз она даже заснула между книжными стеллажами, подложив ноутбук под голову. Все тщетно. Ника все время носила с собой конверт, полученный от Алекса в бассейне, и перечитывала письмо незнакомого ей доктора. Каким-то образом существу, сидевшему в ней, удалось стереть из памяти маленькой девочки такие страшные события. Да, возможно, Алекс ошибался и в детстве она не сделала ничего подобного, но пробелы между известными ей фактами сами собой заполнялись, основываясь на этом ужасном предположении. Она убила человека. Снова. Точнее, впервые она убила человека еще в восемь лет. Рита часто во время ссор говорила: «Ты – не дочь, ты – демон». Одно время Ника думала, что этими пылкими высказываниями ее мать оправдывает свою ненависть к ней, потом – что Рита просто больная на всю голову женщина и что ей, кроме дорогих шмоток и выводка обожающих ее мужчин, ничего в этой жизни не нужно. Скорее всего, верны оба предположения, но теперь к ним добавилось еще одно: Ника реально была монстром – самым что ни на есть потусторонним существом. Рита могла присутствовать при том, что случилось десять лет назад, и с тех пор навсегда изменить свое отношение к ней. Возможно, именно с этого все и началось. Возможно, именно тогда ее мать – единственное существо во всех мирах, которое она любила, – отвернулась от нее. Что ж, это хотя бы звучало разумно. «Лучше бы предположение доктора оказалось правдой, – думала Ника, в тысячный раз перечитывая письмо. – Я бы просто умерла, и все были бы счастливы. По крайней мере, шизофрения – это так просто по сравнению с таинственной кровожадной душонкой в моем теле». Кем было это существо – загадка. И ведь каким-то образом его судьба перекликалась с судьбой того – второго, живущего в теле Алекса. Знать бы хоть самую малость, чтобы с чего-то начать поиски! Нике пришлось вновь перечитать бабушкины сказки и еще несколько десятков книг по мифологии. Она цеплялась за любую историю, где упоминались враги, отмщение, души-скитальцы, но все впустую. Либо герои примирялись и гордо погибали в пучине морской, либо их убивал кто-то третий, и они с блаженной улыбкой умирали, благодаря за подаренный покой. Романтическая хрень. Вряд ли история их душ-гостей имела любовный подтекст. По крайней мере, в подобном жанре один персонаж не желает сожрать другого. Ну или Рита давала ей читать совсем не те книги… Несмотря на то что Нике безумно хотелось понять, как эти души оказались в их телах, еще больше ей хотелось доказать, что сама она никак не зависит от этой потусторонней сущности. Что стоит лишь захотеть – и она сможет подавить ее. И Алекс сможет. И тогда… А что тогда? Думать о будущем еще хуже, чем размышлять о потусторонней неизвестности. Вечером дня, когда ее одноклассники поехали в город, Ника сидела в гостиной у камина в полном одиночестве и читала форум о мотивах, вынуждающих души оставаться на земле. По большей части это были философские размышления простых бездельников, вступивших в вялотекущую словесную перепалку. Некто под ником Циник упорно пытался доказать, что единственная причина – это отмщение: «Каким бы чистым ни был человек, если его кокнули, он по-любому захочет надрать зад своему убийце. И для него не составит труда вернуться на эту гребаную землю и поквитаться с ним. Я бы вернулся». Ника угрюмо усмехнулась и ткнула пальцем в экран планшета, чтобы перейти в профиль Циника, но случайно задела другую ссылку и оказалась на странице какой-то газеты. Среди броских и громких названий статей одна тут же привлекла ее внимание: «В Корпус-Кристи жестоко убит преподаватель древних языков и мифологии». Ника ткнула пальцем в заголовок. На весь экран развернулось фото пожилого мужчины в коричневом твидовом пиджаке, преклонного возраста, с сединой на висках. И подписью: «Профессор Артур Самартин». Ника с шумом втянула воздух и принялась читать статью. Ничего конкретного, обычная погоня за сенсацией, яркие слова, кричавшие о появлении студента-садиста, желавшего отомстить профессору за несправедливые оценки. Да и не важно, ведь это был Самартин! Тот самый, к которому ездил Алекс. Ника перешла в комментарии и через мгновение вытаращилась, потому что кто-то (видимо, студент) написал, что профессора убили карандашом. Прямо в горло. Да еще и фото приложил: благо, трупа на нем видно не было, но ковер рядом с креслом… Ковер был усеян рисунками, в которых Ника мгновенно узнала безликих существ. Обалдеть. Ника переслала ссылку на статью Алексу с вопросом: «Это ведь она сделала?» Сообщение он прочитал сразу же, но не ответил. Ничего не понимая, Ника несколько минут сверлила взглядом экран телефона, а затем собрала свои вещи и отправилась спать. Она не слышала, как вернулись девчонки. И только проснувшись утром, прочла сообщение, отправленное Алексом в половине четвертого утра: «Да мне сейчас насрать, кто это сделал! Это вообще не главное». Ника искренне не понимала, почему взбесился Алекс. Профессора убили, и, скорее всего, это была Ада. Ну а кто еще? Кому еще мешал мужчина, так много знавший о безликих? Она живет с ними под одной крышей и становится опаснее. От нее нужно избавиться – это самое главное! – Короче, маман только что скинула сообщение: нашей традиционной тусе быть! – Барбара издала победный клич, вскинув руки и одарив одноклассниц лучезарной улыбкой. – Новость – шик! – воскликнула Стейси и приобняла подругу. – Скорее бы, весь год ждала. Ника плелась в хвосте, отстраненно слушая их болтовню. Барбара ежегодно собирала всех в загородном доме своих родителей на вечеринку по случаю весеннего перерыва. В первый раз это случилось под предлогом: «Ма-ам, ну мы же первый год учимся вместе. Надо укрепить взаимоотношения». Во второй и третий годы аргументы были еще более убедительные: «Вообще-то, ребята уже отложили все свои дела и у предков отпросились». По части переговоров с родителями Барбаре не было равных. И пожалуй, вечеринка – это единственное, за что одноклассники терпели ее выходки. – Харт-Вуд, ты тоже приглашена, – сообщила она. – Мы со Стейси подсчитаем расходы и сделаем рассылку. Придется скидываться на еду. – Круто, конечно, но у меня планы на эти каникулы, – отмахнулась Ника. Барбара уже открыла рот, чтобы возразить, но к ним подлетел Патрик и с размаху опустил руку на плечо Ники. От неожиданности она подскочила и, резко схватив его за запястье, вывернула на девяносто градусов. – Ай! – взвизгнул блондин. – Да ты снова чокнутая! Барбара и Стейси уставились на нее в полном непонимании. Ника испуганно посмотрела на Патрика. – Ну а что ты подкрадываешься! – воскликнула она. Патрик усердно растирал запястье, меча в ее сторону обиженные взгляды. Ника развернулась на пятках и бросилась через холл в кафетерий. Сам виноват. Заколебал со своими подкатами! Мысли звучали как оправдание, но на деле ей стало не по себе. Ника забежала в кафетерий и нос к носу столкнулась с Маркелом. – Ой, привет, – выдохнула она. – Привет, – кивнул он, не глядя. Алекс хотел идти дальше, но Ника окликнула его: – Слушай, мне правда жаль профессора. Алекс нехотя взглянул на нее. – Или жаль, что я не бросился доказывать причастность Блодвинг? – небрежно спросил он. Скрестив руки на груди, Ника нахмурилась. – Я понимаю, что Самартин был дорог тебе, но скорбь не вернет его к жизни, – тихо ответила она. – И почему ты злишься на меня? Все же хорошо было! Алекс вскинул брови и в непонимании уставился на нее. Ника выжидающе смотрела в ответ. Обед был в самом разгаре, и группы школьников с шумом занимали столы. Некоторые с нескрываемой усмешкой косились в их сторону. – Да потому что я не знаю, как решить проблему! Все выходит из-под контроля, а я не знаю, как это исправить, – наконец сказал Алекс и отошел в сторону, пропуская в зал группку десятиклассников. – Я тоже хочу понять, что с нами происходит! – возмущенно воскликнула Ника, и ее голос утонул в шквале аплодисментов, взорвавших стол посередине: ребята из девятого класса поздравляли подругу с днем рождения. – И мне не в кайф жить, зная, что в моем теле хозяйничает кто-то еще. Алекс так странно посмотрел на нее – пристально, словно пытался понять, правду она говорит или нет, – и прошептал: – А что потом? – О чем ты? – Что будет потом? Вот ты проверила, что можешь быть с кем-то другим. Молодец. Потом выяснишь, что же это за душа, и найдешь способ избавиться от нее, или, может, даже не избавишься, а просто научишься жить с ней. И что потом? – Что значит «проверила»? – растерянно прошептала она. – Ну… что… я ведь удобный для тебя кандидат, да? Для решения всех этих проблем. – Голос Алекса дрогнул. Кажется, он сам не верил в ту чушь, которую говорил. Ника наконец поняла, к чему он клонит, и от разочарования на глазах выступили слезы. Она нетерпеливо тряхнула головой и тихо сказала: – Ты просто жалок, Маркел. Хотел найти повод, чтобы не общаться, – мог бы прямо сказать. – Ника… – Да катись ты! Наследник херов. Даже не думай больше подходить ко мне. «Страшен тот, чьи границы могущества никому не известны» – так он говорил – тихо, обращаясь не к сыну, а вдаль, к кому-то, кого никто, кроме него, не видел. Возможно, к ней. Стамерфильд опускал ручищу на голову Джей Фо, сжимал пальцами ее черную шерсть, и его глаза светились. Уже после его смерти, когда Харт был коронован, а волчица исчезла, я понял, что на самом деле значили его слова. Из воспоминаний Гидеона, заточённых в книгу и оставленных на хранение Стамерфильдам Глава 18. Обещания Где-то в другом мире Март 2017 года С чувством выполненного долга Долохов откинулся в кресле и затянулся сигарой. В комнате было темно, и лишь слабый рассеянный свет блеклыми полосами разрезал пространство, просачиваясь через решетчатые окна. Душно. Мужчина расстегнул верхние пуговицы белоснежной рубашки. Едкий дым от сигары неспешно вился вверх. Ему нравился запах – терпкий, горький и сильный. Запах победы. Долохов выдохнул дым и равнодушно уставился на человека перед собой. Тот едва дышал, сидя на стуле в нескольких метрах от него со связанными за спиной руками и опущенной головой. Рубаха и брюки пленника заливала кровь. В этот раз крови было неприлично много. Она сочилась отовсюду, и Долохова это жуть как раздражало. Он не любил кровь, потому что не любил пачкаться и в своей работе предпочитал использовать огнестрельное оружие. Но сегодня не было необходимости убивать – просто наказать.