– Верно, – быстро сказала Карли. – Это внучка Санни ЛаФлер. Она унаследовала паб после смерти Санни. – Да, точно. – Она улыбнулась мне с большей теплотой. – Ваша бабушка была замечательной женщиной. У нее был великолепный сад, насколько я помню. – Он до сих пор великолепный, хотя я не уверена, что у меня есть ее таланты садовника. – Она была замечательной, – повторила Энни с милой улыбкой. – Еще я бы хотела угостить вас бутылкой вина в знак моей признательности за ваше постоянство, – сказала я, аккуратно опуская поднос одной рукой. Он снова дрогнул, и бокалы стукнулись друг об друга. Лучше бы я предложила им бесплатные закуски с морепродуктами. Управляться с тарелками легче. Но я выровняла поднос и начала расставлять бокалы перед ними. – Это так мило, – сказала мелированная блондинка, вежливо, не обратив внимания на мои затруднения. Я взяла бутылку и начала разливать вино по бокалам. Брэнди появилась рядом со мной, чтобы забрать пустой поднос. – О, привет, Карли. Карли выдавила улыбку. – Привет, Брэнди. Всегда рада тебя видеть. Ух ты, очевидно, что Карли относится к Брэнди не лучше, чем моя подруга к ней. Брэнди сделала вид, что ничего не заметила. Она начала было уходить, унося поднос к бару, потом остановилась, вернулась к столику и широко распахнула глаза, как будто ей только что в голову пришла мысль. Она улыбнулась Энни. – Погодите, вы же Энни Колдуэлл? Раньше вы были Энни Уолтон? Энни подняла взгляд от наполненного бокала и улыбнулась в ответ. – Да, Уолтон – моя девичья фамилия. – Круто, это так забавно, – сказала Брэнди с удивлением, которое казалось искренним. – Моя мама Тина Хардесон, раньше она носила фамилию Миллиган, вспоминала вас буквально вчера. Говорила, что вы дружили с моей тетей Амандой Миллиган. Мэнди. Мне пришлось напрячься, чтобы не выдать своего изумления. А Брэнди чертовски неплохая актриса. Никогда бы не подумала, что она пытается добыть информацию, если бы не знала. Энни нахмурилась. – Мэнди Миллиган? – Она сощурила глаза и покачала головой, как будто припоминая. – Мэнди Миллиган. – Мама сказала, что вы с ней работали в ресторане в Бар-Харбор, – с той же небрежностью в голосе добавила Брэнди. Глаза Энни расширились от нахлынувших воспоминаний. – Да, я и правда работала официанткой несколько лет. Там я встретила отца Карли. Он работал барменом, был старше меня, такой красавец. – Она с любовью похлопала Карли по руке, и дочь сжала ее пальцы в ответ. Брэнди метнула в меня взгляд, говорящий, что она не знает, что спрашивать дальше. Энни явно не проглотила наживку. Я удивилась почему. Она должна помнить Мэнди. Ее исчезновение наделало много шума, пусть даже они не были так близки, как думала мать Брэнди. Брэнди перегруппировалась. – Может, мама что-то перепутала. Хотя она, похоже, считает, что когда вы работали вместе тем летом, вы были очень близки. – Мэнди Миллиган, – повторила Энни и покачала головой. Она пожала плечами, как будто ни разу в жизни не слышала этого имени. Рядом с ней Карли заерзала на стуле, и я почувствовала, что ей становится некомфортно. Мне показалось, что она раздраженно взглянула на Брэнди, но она быстро скрыла его за бокалом вина. – О, мам, попробуй. Тебе понравится. Энни переключила внимание на бокал и сделала глоток, одобрительно кивнув: – Хорошее. – Она сделала еще один глоток, и мы поняли, что разговор окончен. – Похоже, начинается игра, – сказала Карли, кивнув по направлению к Даррену, ведущему викторины, который уселся на барный стул и начал перебирать карточки. – Все готовы ко второму раунду? – спросил он в микрофон. Что ж, наше время истекло. Я улыбнулась женщинам. – Наслаждайтесь вином, и еще раз спасибо. Ценю вашу поддержку. Мы с Брэнди направились к бару. Остановились у края, где официанты забирают напитки. – Вот это провал. Я нахмурилась. – Но у меня такое впечатление, будто ее рассеянность была намеренной. – У меня тоже, – согласилась Брэнди, бросая злобный взгляд в ту сторону. Я ткнула ее в бок. Карли продолжала наблюдать за нами. – Думаю, они обе, и Карли, и ее мать, что-то знают, о чем не хотят говорить, – пробормотала Брэнди. Она уловила мой не очень тонкий намек и отвернулась от них. – Я тоже так думаю, но сегодня мы у них ничего не узнаем. Надо найти другой способ выяснить, насколько близки были Энни и Мэнди. И более того, был ли у Энни мотив убить Мэнди? Моя голова снова запульсировала от боли, и внезапно мне захотелось просто дожить до конца смены. Но перед тем как отправиться к столику, который только что заняли новые клиенты, я спросила у Брэнди: – Ты не хочешь сходить со мной на экскурсию по горам в субботу утром? Она изумленно уставилась на меня, явно не улавливая ход моей мысли. – Какую экскурсию? – Будет весело. Прогулка на природе, пикник включен. Можешь взять с собой Итана, – вкрадчиво сказала я. Я знаю, что будние дни перед выходом в вечернюю смену Брэнди проводит со своим маленьким сыном. – Хорошо, конечно. Итан любит природу. – Отлично, я забронирую место в турфирме. Я не буду чувствовать себя виноватой за то, что использую ребенка Брэнди как прикрытие. Нет уж. Итан любит природу. Ему это понравится. А мне, надеюсь, будет полезно. VIII – Ма-а-ама, хочу писать. Я посмотрела вверх, пытаясь увидеть шестилетнего сына Брэнди, стискивавшего мою шею руками, как удавкой. Потом с ужасом подумала, что сейчас его моча потечет у меня по спине. Хотя я настолько потная, что ничего не почувствую. Оказалось, что Итан любит природу только ограниченное количество времени. Поэтому в девяностоградусную жару[10] мне пришлось тащить его на спине. Не могу его винить. Я и сама небольшой любитель матери земли, и никто из нас не мог предвидеть такую температуру. – Мы уже почти добрались до места пикника, приятель, – сказала задыхающаяся Брэнди. Она говорила ему это уже дважды, и я верила ей не больше, чем Итан. Видя мою неуверенность и отчаяние, Брэнди добавила: – Господи, пожалуйста. Мы плелись далеко в хвосте за остальными туристами, которые действительно наслаждались прогулкой и даже могли слышать Фрэнка Ходжкинса, рассказывавшего о местных птицах и животных. Я могла разобрать только отдельные слова – между нытьем Итана и Брэнди и моими собственными задыхающимися всхлипываниями. Если эта прогулка имеет уровень трудности два, я не хочу ничего знать об уровне пять. Я споткнулась о корень на тропинке, зацепившись ногой. Покачнулась, но умудрилась удержать Итана и выпрямиться. – Давай я его возьму, – сочувственно сказала Брэнди. – Я знаю, он тяжелый. Я почувствовала, как она снимает его увесистое тельце с моей спины, и остановилась. Хотела помочь, но она права, это все равно что тащить сорокафутовый мешок с мукой, который все время пытается тебя задушить. – Процесс немного более суров, чем я ожидала, – извинилась я. Я представляла себе приятную прогулку по прохладному густому лесу. А это оказался марафон по подъему в гору по сорокапятиградусному уклону в условиях сауны. – В это время года всегда так жарко? – спросила я. Брэнди покачала головой и закатила глаза. – Это то, что мы называем индейским летом. В сентябре такое случается. Но с тем же успехом нам могли потребоваться куртки и перчатки. Люблю Мэн. – Мама, мне правда надо.