– Раз, два, – скомандовал Артур. Братья приподняли мужчину и быстро переложили на цветные квадраты. Голова Глеба безвольно качнулась и с гулким стуком ударилась о камни. От этого звука у Вероники к горлу подступила тошнота. Запинаясь о камни, она побрела к своей кофте. Подняв ее, девушка хотела снова прикрыть лицо покойнику, но на светлую ткань налипли мокрые хвоинки, тина и прочий прибрежный мусор, и Вероника не осмелилась положить грязную кофту на Глеба. Лора вела себя на удивление сдержанно. Она взяла свесившуюся с края пледа руку мужа и уложила ему на грудь. – Спи, дорогой, – пропела она и погладила его по мокрой всклокоченной бороде. – Давай сюда, – потянулась она за Вероникиной кофтой. – Но она… – не успела Вероника возразить, как Лора уже выдернула кофту из ее рук и накрыла ею лицо Глеба. Пока они шли по берегу молчаливой процессией, Вероника косилась на грузное тело, покачивающееся в пледе. Ее душили слезы. Внутри боролись противоположные чувства: облегчение, стыдное злорадство и боль. А еще ей было жалко. Очень жалко и себя, и Глеба, и его сыновей, и Лору. Она вспомнила, как нервничала в день знакомства с отцом Артура. Вероника встречалась с Артуром не больше месяца, когда тот захотел представить ее Глебу Борисовичу. Она отнекивалась и придумывала разные поводы для отказа. Но в один вечер, который Вероника собиралась провести в компании любимого за просмотром незамысловатой комедии, Артур просто скомандовал: – Собирайся. Сегодня едем ужинать к бате. – Но я уже приготовила ужин… – Вероника растерялась и не нашла ничего лучше, чем продемонстрировать блюдо с котлетами. – Не волнуйся, не пропадет. – Артур похлопал себя по плоскому животу. – А сегодня мы едем к бате. Его кухарка готовит классные булочки с корицей. Настоящие Синнабон! – У твоего отца есть кухарка? Когда они попали за забор, ограждающий дом от посторонних глаз, Вероника нерешительно замерла от ощущения, будто попала в другое государство, если не сказать – вселенную. Ровно подстриженные лужайки, аккуратные фонарики, обрамляющие гранитную дорожку, ведущую к двухэтажному особняку с башенками, – такое она видела только по телевизору. У Артура была обычная студия в новостройке с современным дизайном и прекрасным видом с двенадцатого этажа. Красивая, но вполне рядовая квартира. Тем не менее, поначалу Вероника боялась лишний раз ступить на белоснежный ковер или – не дай бог – нечаянно пролить чай на велюровый диван. У ее семьи в квартире на линолеуме лежали протертые паласы, а царапины и сколы на полированных шкафах закрашивали фломастерами в тон. – Ты чего застыла? – усмехнулся Артур, довольный произведенным эффектом. – Не боись. Мой батя – мировой мужик. Он добрый и щедрый. И, кстати, любит красивых девушек. – А на каком этаже живет твой отец? – робко поинтересовалась Вероника. Артур рассмеялся и сказал: – Этот дом весь его. Дверь открыл седеющий мужчина лет сорока пяти с аккуратной бородой, одетый в белый свитер. «Ему бы еще морскую фуражку, – подумала Вероника. – И он бы очень походил на капитана корабля или, точнее, яхты из рекламы парфюма». Но хозяин и без головного убора производил впечатление человека с военной выправкой, обладая идеальной осанкой и подтянутой фигурой. – Глеб Борисович, – протянул он руку, прищурив глаза и улыбаясь краешком губ. – Приятно познакомиться. – И мне, – брякнула Вероника, мысленно проклиная себя за то, что надела обычную футболку и джинсы. В компании такого мужчины сразу захотелось выглядеть как леди. – Это моя Ника, – гордо представил ее Артур, притянув к себе. – Ну вот, теперь вы знакомы. Можно проходить! – Он подал руку девушке и перевел через порог. – Пойдемте, мадам. Внутри было так светло, что Вероника невольно сощурила глаза. Она присела на бархатную банкетку, меняя туфли на стоящие рядом тапочки для гостей, и огляделась. Просторный холл заканчивался ведущей на второй этаж лестницей с подсвеченными ступенями. Пол сверкал мраморной мозаикой, в вазонах, напоминающих античные колонны, росли пышные пальмы и хлорофитумы. На потолке сияла огромная люстра из нескольких рядов хрустальных подвесок. В общем, холл производил двоякое впечатление: с одной стороны, поражал богатством и роскошью, но с другой – мешанина из фресок эпохи Возрождения, классической лепнины и хай-тек подсветки плинтусов вгоняли в ступор. Казалось, хозяину хотелось втиснуть сюда все, что он считал красивым. Получилось нелепо, но, безусловно, впечатляюще, если все это рассматривать по отдельности. Артур провел Веронику через сквозные комнаты. Почти в каждой стояли живые цветы. – Тут бы подошли ирисы. Под фиолетовые гардины и торшер, – скромно заметила она, указывая на вазу с белыми розами. – Любите цветы? – чопорно осведомился Глеб Борисович. – Просто работала раньше в цветочном магазине. – У ваших родителей цветочный бизнес? Один магазин или сеть салонов? Непростое дело. Слишком много факторов, которые могут … – Нет, – поспешила поправить его Вероника. – Моя мама работает в столовой, а папа – строитель. Часто на вахте, поэтому дома его почти не бывает, – Вероника с внутренним стыдом отметила, что промямлила это каким-то оправдывающимся тоном. – Они в цветах не разбираются. – А… – Глеб Борисович сделал понимающее лицо. – Ну, бывает. Теперь направо, – сдержанно указал Глеб, и Вероника спиной почувствовала его сканирующий взгляд. – Давай я тебе еще батин кабинет покажу. – Артур толкнул дверь, и та отъехала в сторону. В полумраке виднелся силуэт кожаного кресла. У окна на столе аккуратными стопками высились бумаги и книги. Глеб неслышно щелкнул по выключателю, и комната озарилась светом. Вдоль стены располагались полки с книгами до самого потолка. Вероника пробежалась глазами по некоторым названиям. Справочники по экономике, саморазвитию и тайм-менеджменту. Вальдшмидт, Кийосаки, Мэнсон, Блюменталь. В одном ряду с ними теснилась плеяда родных и зарубежных классиков в подарочных обложках, даже затесался том Илиады. – Любите читать? – спросил Глеб. – Да, конечно, – ответила Вероника и тут же напряглась. За такое бессовестное вранье отец бы ее выпорол. В их доме было мало книг. Мать любила читать любовные романы, которые позже, засаленные, в мятых мягких обложках выносились в кладовку, а потом сдавались в букинистику, где за них давали какие-то деньги. Отца же интересовали только книги по истории и биографии знаменитых людей: те он бережно хранил в шкафу с постельным бельем. У Вероники чтение не пошло. В школе она с трудом справилась с программой и на этом считала свой долг перед большой литературой исполненным. – А эту читали? – Глеб взял с полки первую попавшуюся книгу и протянул Веронике. Маркес. Название «Сто лет одиночества» было написано на глянцевой обложке. Вероника открыла первую страницу, и книга приятно хрустнула у нее в руках. – Нет, не читала, – тихо ответила она. – Но, кажется, что-то слышала. – А. Ну, бывает, – снисходительно заметил Глеб. – Если любите читать, то эту книгу должны прочесть обязательно. Очень увлекательный сюжет. Ладно, – спохватился он. – Пойду проверю, как там ужин. – Твой отец живет в таком большом доме один? – поинтересовалась Вероника, когда они остались с Артуром наедине. – У него приходящая кухарка и уборщица. А так да. Но не волнуйся. Он совершенно не чувствует себя одиноким. У него куча телок. Удивляюсь, как только он в них не путается. – А твоя мама? – Мать уехала в Финку. Они развелись три года назад. То расходились, то сходились из-за папиных загулов. Когда мне было семь, батя познакомил меня со сводным братом. Оказывается, какая-то баба родила его еще до моего появления на свет. Мама простила вроде бы тогда отца. Но в итоге не выдержала и умотала все-таки в другую страну. – Значит, у тебя есть брат? – С ним как-нибудь позже познакомишься. Там особо смотреть не на что, – пренебрежительно ухмыльнулся Артур. В столовой их уже ждал накрытый овальный стол. Веронику усадили на стул с гнутыми ножками по левую руку от Глеба, расположившегося во главе стола. Артур устроился напротив нее, уставившись в широкую плазму, по которой шел футбольный матч. Вероника почувствовала себя неуютно за таким большим столом в отдалении от Артура, за расставленными между ними тарелками, супницами, блюдами с нарезкой. Ей очень хотелось прикоснуться к нему, почувствовать поддержку. Но парень, похоже, не замечал ее растерянности. Он спокойно уплетал пасту, изредка поворачиваясь к отцу, чтобы вставить комментарий по поводу паса форварда или несправедливого решения судьи. Глеб же, напротив, внимательно следил за Вероникой. Он задавал вроде обычные вопросы, но делал это так, что та постоянно чувствовала себя не в своей тарелке. У нее не получалось найти правильных, как ей казалось, ответов, но бессовестно врать не могла. Прецедент с книгой показал, что правда, пусть и стыдная, ей дается меньшей кровью. – А где вы учились? В каком университете? – осведомился Глеб, пока его сын, с ликующим воплем вскочив из-за стола, изображал ритуальный танец в честь очередного гола любимой команды. – Я не заканчивала университет. – И у вас нет высшего образования? – Нет. – А. Ну, бывает. Это краткое «А» было полно разочарования и одновременно давало понять, что Глеб слишком хорошо воспитан, чтобы показать свою подлинную реакцию. – Вы ведь старше Турика? – Да, на четыре года. – А… Веронике кусок не лез в горло. Хотелось встать и уйти. Все вокруг было шикарно и дорого, хозяин гостеприимен, любимый человек счастлив, набивая живот итальянскими блюдами. Но чем безупречнее была обстановка вокруг, тем сильнее Вероника чувствовала себя лишней, не вписывающейся в картину всеобщей благодати. Кому-то это могло показаться странным, но за внешним благополучием ей виделась опасность. Чужие деньги и власть не привлекали ее, а, наоборот, пугали и отталкивали. «Сытый голодного не разумеет», – звучали в голове слова матери. И Вероника обычно отшивала любого, кто летал отдыхать на Мальту или Санторини и предпочитал новый БМВ старенькому «Шевроле», потому что сама себе этого позволить не могла. Она опасалась, что в любой момент состоятельный друг может указать на нее пальцем и назвать «нищебродкой». И будет прав. Но вот появился Артур. И ее установки стали рушиться одна за другой. Вероника и подумать не могла, что будет встречаться с парнем, который младше ее. Но с детским упрямством Артур доказывал ей каждый день, что ему можно довериться. И девушка сдалась. Поразмыслив, подумала: если уж решаться на безрассудство, то сейчас. Чем старше она становилась, тем меньше ее тянуло на авантюры. И если не в молодости, то уже никогда. А хотя бы на одно безумство в жизни человек должен осмелиться. Лучше до появления седых волос. Так она себя уговорила. А теперь ее следующее убеждение проходило испытание на твердость. – Ну, а работаете вы где? – Глеб снова вперил в нее живые голубые глаза. – Я пока в поиске. Мне нравится заниматься йогой. Артур посоветовал пройти курсы тренеров. Если у меня получится, пойду работать в спортклуб или буду давать частные занятия, – с энтузиазмом ответила Вероника, обрадовавшись, что наконец-то ей есть, что сказать. – У меня даже… – Артур, передай горчицу. – Глеб внезапно потерял к девушке интерес и переключился на еду. Вероника растерянно потупилась. Вероятно, она совсем не умеет вести светскую беседу за столом. Ей очень хотелось понравиться отцу Артура, но разговор не клеился. Весь вечер ей чудилось, что за холодной вежливостью Глеба Борисовича скрывается неодобрение. Вероника представляла, что после их визита отец выскажет Артуру все, что думает о ней, и мысленно готовилась к разрыву. Когда они прощались, стоя на крыльце, Вероника чувствовала себя полностью разбитой. К ее удивлению, на следующий день Артур заявил, что звонил отец и сказал, что ему очень понравилась Вероника. Он очень рад был познакомиться и ждет их в гости в любое время. – А я думала, что не понравилась ему, – откровенно призналась Вероника. – Разве такое может быть? – рассмеялся Артур. Однако в другие визиты Глеб Борисович оставался таким же сдержанно-отстраненным. Но уверенность Артура передалась Веронике, и она решила завоевать расположение отца своего любимого человека. Даже «Сто лет одиночества» прочитала, хотя книга далась ей невероятно тяжело. Но когда решила обсудить книгу со свекром, Глеб Борисович ответил, что читал ее давно, и быстро сменил тему. На подобные встречи Вероника больше не одевалась как подросток, а старалась надеть элегантное платье и перед визитом сходить в салон. После ужина бросалась убирать посуду, изображая образцовую хозяюшку. Ее даже забавляло собственное странное желание заполучить долгожданную похвалу от этого холодного статного мужчины. И однажды он вознаградил ее за старания. Тем временем было решено поместить Глеба в лодочном боксе. В нем было достаточно прохладно, но при этом птицы и прочая живность не смогли бы добраться до тела.