– Что-то случилось?! – Мне надо идти. – Йона оперся рукой о стену. – Из Истада только что пришло электронное письмо, тебе обязательно надо посмотреть. Полиция обнаружила труп в промышленной зоне… резаные раны головы, лица и груди… Йона не заметил, как машинально сорвал объявление о женских соревнованиях по хоккею с мячом. – Почерк сходится, – говорила Анья ему в спину. – Жертву звали Стеллан Рагнарсон, он сидел в тюрьме – перерезал горло своей девушке и ее матери. Йона ускорил шаг и поднес телефон к уху, слушая сигналы. Не дождавшись лифта, он бросился бежать вниз по лестнице. – Люми, – вполголоса ответила дочь. – Это папа. – Йона остановился. – Привет… я сейчас на лекции, не могу… – Слушай меня, – перебил Йона, пытаясь совладать с рвущейся наружу паникой. – Помнишь солнечное затмение в Хельсинки? Дочь помолчала, и за эти несколько секунд у Йоны от ужаса взмокли лоб и шея. – Да, – тяжело ответила наконец Люми. – Мне просто вспомнился тот день, поговорим потом… Люблю тебя. – И я тебя, папа. Глава 18 Люми сунула айфон в рюкзак и дрожащими руками закрыла тетрадь. Если бы профессор Жан-Батист Блом не прервал лекцию из-за проблем с компьютером, она бы не ответила на звонок. Люми не могла поверить в реальность происходящего. В то, что отец и правда позвонил, напомнил о солнечном затмении. Этого не должно было случиться. Зимнее солнце через огромные окна лилось в аудиторию, освещало покрытые пятнами стены, вытертый пол. Студенты-искусствоведы оставались на местах – они вполголоса переговаривались или смотрели в телефоны, пока профессор пытался вернуть компьютер к жизни. – Мне надо идти, – прошептала Люми Лорану. – Кто звонил? – спросил Лоран, придвигаясь ближе. Его теплая рука скользнула по спине Люми. Люми сунула блокнот и ручки в рюкзак, встала, отвела его руку и стала протискиваться между рядами. – Люми? Она притворилась, что не слышит, но поняла: Лоран побросал собственные ручки и тетради в рюкзак и последовал за ней. Уже в проходе между рядами Люми увидела, что профессор улыбается, демонстрируя скверные зубы. На большом экране появилось первое изображение. Мужчина в воде и плывущая виолончель, фотография Робера Дуано. Люми тихо подошла к двери; профессор тем временем вернулся к рассуждениям о драматургии кадра. Оказавшись в коридоре, Люми надела куртку; ее подташнивало, но она все же направилась не к туалетам, а к выходу. – Люми! Лоран догнал ее и взял за руку. Люми повернулась, чувствуя приток адреналина. – В чем дело? – спросил Лоран. Люми взглянула на его встревоженное лицо, на щетину и отросшие волосы, очаровательно лохматые, словно он только что проснулся. – Просто мне надо кое-что сделать, – быстро ответила она. – Кто звонил? – Один друг. – Люми сделала шаг назад. – Из Швеции? – Мне пора бежать. – Он здесь, в Париже? Хочет с тобой встретиться? – Лоран!.. – Ты понимаешь, как странно все это выглядит? – Это личное. И не имеет никакого отношения к… – Вспомни, мы же с тобой теперь живем вместе, – с улыбкой перебил он. – Что мы делали вчера вечером и сегодня утром. И будем делать ночью… – Перестань. Люми была готова расплакаться. – Ладно. – Лоран, увидев ее лицо, посерьезнел. Секундная стрелка на больших стенных часах, подрагивая, шла по кругу. Где-то поблизости проехала полицейская машина. Люми позволила Лорану взять себя за руку, но в глаза ему не смотрела. – Ты же придешь на вечеринку? – спросил он. – Не знаю. – Не знаешь… Люми высвободилась и заторопилась к выходу. Выйдя из стеклянных дверей, она свернула налево и пересекла рю Фенелон. У широкой церковной лестницы Люми отстегнула от куртки пацифистский значок и острием подцепила сим-карту мобильного телефона. Растоптала карту и заспешила дальше. Перейдя на другую сторону бульвара Мажента, Люми бросила телефон в урну и вышла к Северному вокзалу, откуда на метро доехала до огромного Лионского вокзала. Страх крепко держал ее за горло. Проталкиваясь сквозь группу туристов, она едва дышала. Здание вокзала заполнял разноголосый шум: болтовня едущих куда-то людей, грохот погрузчиков. Со скрежетом останавливались у перронов поезда, гулко звучали объявления. Беспорядочная людская суета отражалась в высоком стеклянном потолке, словно движения какого-то громадного организма. Люми торопливо прошагала мимо цветочных и газетных киосков, мимо ресторанов быстрого питания, на эскалаторе спустилась на нижний уровень, миновала пост охраны и вышла к камерам хранения. Прерывисто дыша, она остановилась перед шкафчиком, ввела код и забрала сумку, после чего зашла в женский туалет и заперлась в самой дальней кабинке. Там Люми поставила сумку на крышку унитаза, а куртку повесила на крючок. Из сумки Люми достала складной нож, вытащила из него отвертку, присела на корточки под раковиной и осторожно провела рукой по стене. Над трубой, в нескольких сантиметрах от пола, она обнаружила закрашенные болты. Открутив их, Люми сняла крышку с люка, в котором помещались шаровые краны, достала оттуда пакет, вернула крышку на место, поднялась и взглянула на себя в зеркало. Губы побелели от напряжения, глаза странно блестели. Люми постаралась сосредоточиться на том, что ей предстояло сделать, хотя происходящее все еще казалось ей дурным сном. Она развязала было бечевку, охватывавшую пакет, как вдруг услышала, что в туалет кто-то вошел. Какая-то женщина заплетающимся языком кляла шлюх, которые много о себе возомнили. Идя вдоль кабинок, она громко хлопала ладонью по каждой двери. Люми беззвучно развернула бумагу и достала маленький “глок-26” с прибором ночного видения. Вставила полный магазин и положила оружие в сумку. Женщина за дверью продолжала сквернословить. Скупыми движениями Люми достала из сумки конверт с наличными, разделила купюры на две пачки, одну сунула в кошелек, а другую убрала назад, в сумку. Выбрала один из паспортов, проверила имя, повторила его про себя и достала из сумки один из мобильных телефонов. Женщина за дверью затихла, но Люми слышала ее тяжелое дыхание. Что-то со звоном упало на кафельный пол. Люми включила телефон и ввела пин-код.