Валерий развел руками. – Бесплатно. Георгий Михайлович открыл сахарницу. – Я уж думал, что меня в этой жизни ничем не удивишь. И вот те на! Я изумился. – Ему денег не надо? Гончаров руками развел. – Сам в недоумении. Каменев объяснил: «Все равно мне потянут. Просто хочу доброе дело сделать». Не пойму, где подвох? Мы с Валерой долго голову ломали, потом пришли к выводу: проложат нам даром, а потом, когда подключаться надо, вот тут Николай и попросит раскошелиться. Да мы ошиблись. Вода и газ сами собой появились. Мужики, которые работали, оказались аккуратными, вежливыми, за собой беспорядок убрали. Извинялись, что кое у кого огороды порушили, на бутылку не просили, всегда были трезвые. Мы всем рассказали, кто благодетель. Бабы собрались, пошли к Каменеву кланяться, а его в доме нет. Там только прораб да строители. Когда семья въехала, никто не узнал. Не сразу сообразили, что Каменевы уже живут в Кокошкине. Они в наш магазин не ходили, в сельсовет ни за чем не обращались. Обособленно жили, как Шмаков. Но если Игоря Рудольфовича все ненавидели, то к Николаю Петровичу относились с почтением, называли его благодетелем. Кое-кто из старушек за него постоянно записки за здравие в церкви подавал. Когда Николай умер, мы сложились, купили венок, отправили вдове. Георгий отодвинул от себя чашку. – Долго я поверить не мог, что человек просто так, бескорыстно, от доброго сердца селу царский подарок преподнес. Есть у нас теперь все блага коммунальные. Мне Каменева очень жаль. И жену его, и детей. Если Николай так к посторонним относился, представляете, как он о семье заботился? – Георгий Михайлович, после ареста Игоря Шмакова в доме осталась мебель? – поинтересовалась я. – Понимаю, что навряд ли вы знаете, но спрошу: Николай все новое купил? Или старое отреставрировал? Семенов прищурился. – Точно, конечно, я не знаю, но один раз в деревню заехал грузовик, за рулем молодой парень сидел, в кузове диваны, кресла, шкафы какие-то. Водитель не местный, заблудился. Чтобы попасть на шоссе, следовало направо повернуть, а он налево порулил, в село попал. Шофер стал дорогу спрашивать, я давай объяснять, вдруг подбегает Светлана Казакова и с ходу: – Ой, ой, вы устали, наверное! Парень честно ответил: – Есть немного. Вдвоем мебель грузили: я и один строитель. – Идите, щами покормлю, – запела Света, – просто так, по доброте! Не подумайте, что за деньги. Шофер обрадовался, грузовик бросил, поспешил к Казаковой. А я знал, что у Светы зимой сосульку не выпросишь, удивился. На следующий день встретил ее на улице, не сдержался: – Понравился тебе, похоже, водитель! Она в ответ: – Главное, чтоб ему моя дочь по сердцу пришлась. Двадцать лет ей пробило, ни одного мужика нет. Старая дева! Позор семьи! Вот я и решила: если дурында не способна сама мужа найти, мать постарается! Парень холостой оказался, я его за обедом порасспросила. Звать Борисом, фамилия Берг, красивая такая. Сирота, в интернате рос. Выучился на шофера, техникум закончил автомобильный, живет в общаге. Зарплата не ахти какая, но платят регулярно. Питается где подешевле. Не женат, девушки нет. На два года моложе моей, но это ерунда. Мне он в зятья подходит. Мне смешно стало. – Квартиры не имеет, денег мало, ни одна баба на это сокровище не позарилась. И чем жених тебе хорош показался? Светлана давай пальцы загибать. – Сирота. Значит, нет у моей глупышки свекра со свекровью, а у меня родни ненужной. Шофер. Следовательно, не алкоголик, пьяного за руль не посадят. По девкам не бегал, не бабник. Ест, где Бог подаст. Такой мужик ценит домашнюю еду. Дом у нас в два этажа, хватит молодым места. А то моя коза влюбится, не дай бог, в маменькиного сыночка, начнет «прынц» девочку гнобить: «Готовишь по-деревенски, не как моя мамуля любимая, задница толстая, колхозная, не как у моей мамули…» А Боря за тарелку щей простых вчера меня долго благодарил, хвалил и на попу Варьки с интересом смотрел. И он не жадный, не вредный. У него в кузове были диван, два кресла не замызганные, полки добротные, шкаф. Я поинтересовалась: – Неужели мебелишку славную на помойку везешь? Он ответил: – Велено отправить в утиль. А я вот думаю: может, себе оставить? У меня в каморке кровать с панцирной сеткой да стул. Мне обстановка очень даже понравилась. Но не говорить же ему об этом, стою молчу. А Боря борт грузовика открыл. – Тетя Света, позовите кого-нибудь в помощь, один я не упру. Отнесем все к вам в дом. Я руками замахала: – Нет-нет! Ты себе хотел взять. Борис так славно улыбнулся. – Тетя Света! Это мечты. Клетушка моя два на три. Ну какой диван? Кресла? Шкаф? А у вас в гостиной набор отлично встанет. Мебель не новая, кое-где царапины есть. Завтра у меня выходной, приеду, отреставрирую, станет обстановка лучше новой. Хороший парень! И мы ему понравились, и он нам. Я молча слушала совершенно не интересный мне рассказ, не останавливала Георгия. Люди, которые учили меня мастерству детектива, часто повторяли: – Никогда не обрывай человека, который, по твоему мнению, чушь несет. Помни про навозную кучу и жемчужное зерно. В потоке маразма может появиться крошка полезной информации. – Борис женился на Варе, – продолжал тем временем Семенов. – Света не ошиблась, парень оказался огонь! Его семейная жизнь окрылила. Он через год открыл свою фирму грузоперевозок, сделал ремонт в доме тещи, машину приобрел. Во как! Семенов посмотрел на меня: – И что вы думаете по этому поводу? Глава двадцать первая Я не успела рта открыть, как в бой ринулась Дюдюня: – Если бы вы так долго не повествовали про мебель, я могла бы ответить сейчас: «Глупый парнишка, чтобы понравиться будущей теще, набрал денег в долг». Но раз вы про диван, кресла, шкаф сообщили, предполагаю, что с мебелью что-то интересное случилось. Так? Семенов улыбнулся. – В точку. Вскоре после знакомства с Казаковыми Борис заболел, да так сильно, что в больницу попал, у нас не показывался. Света очень нервничала. Я у нее спросил: – Как дела у жениха? Может, вам чем помочь надо? Если деньги нужны, могу поделиться. Соседка руки в боки уперла. – Мы не нищие. Боречка лежит в частной больнице, в дорогой. Там персонал язык за зубами держит. Отстань, чего привязался? Не твое дело, что с моим будущим зятем случилось. За своей родней следи. И убежала. Обычно она по полчаса с человеком болтает. И я сообразил: здоров парень! Не в клинике он. Небось поругался с Варей и сбежал. То-то Света сама не своя ходит. На следующий день после того разговора мне надо было улетать в Новосибирск. Вернулся я через две недели. Ба! Около дома Светы стоит грузовик, мебель носят, вещи, дети незнакомые бегают. Человек посторонний грузчиками командует. Я в сторонке стою, наблюдаю, ничего не понимаю. Мужчина, который всем распоряжался, подошел, представился: – Иван Сергеевич Ладов, полковник в отставке, купил дом у вас в селе, в городе жить опостылело. Мы с женой не пьем, не курим, не скандалим. Ребятки – внуки наши. Если начнут безобразничать, сразу мне сообщайте, образумлю их. По профессии я военный строитель. Что угодно поставлю. Захотите веранду приделать – зовите. Ну я и сообразил: Борис не болел, он переезд готовил. Света решила с насиженного места спешно и тайно сбежать. Почему? Может, это как-то связано с мебелью? А? Семенов опять посмотрел на меня. На этот раз я успела ответить раньше, чем скорая на язык Дюдюня: – Можете назвать полные данные Светланы? – Конечно, мы с детства знакомы, – улыбнулся хозяин. – Светлана Тихоновна Казакова, в девичестве Мартынова. Дочь ее Варвара Глебовна Казакова, наверное, потом Берг. Муж ее Борис Николаевич. А супруг Светы вам не нужен, он заболел и умер, когда Варе год исполнился. Мы распрощались с Семеновым и отправились в обратный путь. Я довезла Дюдюню до офиса и, не вылезая из-за руля, покатила домой, хотелось есть, спать, принять душ, посмотреть веселый фильм на айпаде, и все это одновременно. Но не успела я открыть дверь, как в ту же секунду в холл выбежала Рина. – Держи его! – крикнула она кому-то и ринулась ко мне. – Танюша! Наконец-то! Где Ваня? – В командировке, – напомнила я, понимая, что все, о чем я мечтала, в ближайшее время не исполнится, а может, и вообще сегодня не осуществится. – Без него обойдемся! – азартно заявила свекровь. – В данном конкретном случае ты намного лучше Ивана. На повестке вечера – свечи. Я посмотрела на люстру, в которой ярко горели все лампочки. – Вроде электричество в порядке. – Свечи бывают не только восковые, – захихикала Рина, – не все они горят. Меня придавила многопудовая усталость. – Что надо делать? – Ай-ай, – закричала из кухни Бровкина, – он вырывается.