– А я увеличил серую полоску на лице, – добавил Миша, – не являюсь таким специалистом, как Дмитрий, получилось плохо. – Но все равно информативно, – перебила его Дюдюня. – Дима, можете сейчас укрупнить нужный участок? – Конечно, – кивнул Коробок, – пожалуйста. – Что мы видим? – голосом фокусника, который извлек из шляпы кролика, осведомилась Ада. – Он уже брился, – протянул Иван Никифорович, – это усы, и растительность не жидкая, как у подростков, а вполне густая! – Могут ли у восьмиклассника расти усы и борода? – осведомилась Дюдюня. – Да, – ответил Михаил, – растительность на лице появляется рано у представителей некоторых народов. – Каменев русский, – пробурчал Коробков. – Есть еще генетические нюансы, – не сдался Михаил, – если отец, дед имели густые бороды, то скорей всего сын и внук рано познакомятся с бритвой. – Согласна, – не стала спорить Дюдюня, – но давайте вспомним, что Коля и Ника учились в конце шестидесятых – начале семидесятых годов. В то время дети были другие не только ментально, поведенчески, но и физиологически. Ученые разных стран считают, что акселерация началась из-за того, что фермеры стали применять при уходе за коровами, курами, овцами гормоны и антибиотики. Мы едим мясо, яйца, масло, пьем молоко и получаем энную дозу препаратов. Но в конце шестидесятых в СССР дети пока массово не были крупными. Если посмотреть статистику советских лет, то рост четырнадцатилетних мальчика и девочки должен колебаться в пределах от ста сорока восьми до ста шестидесяти сантиметров. А вот через два года юноши уже стали выше девушек. Коля же в восьмом классе был длиннее своих сверстников, но на снимке из ЗАГСа понятно, что он почти одного роста с женой. К четырнадцати годам парень достиг предельного роста? Он бреется, лучше других учится, но повторяю: спустя несколько лет Николай почти одного роста с женой. А мы ее видели, нельзя назвать Веронику дылдой! – Ты считаешь, что Николай на самом деле был старше? – уточнила я. – Ему на этом фото не четырнадцать? – Минимум восемнадцать, – отрезала Дюдюня, – поэтому он был умнее и сообразительнее других школьников, воспринимал новый материал с лету, легко заработал золотую медаль. – Бред какой-то, – высказалась я, – в школу без документов не берут. А в метрике указан год рождения. – Это просто бумажка, которую можно переписать, – отбила атаку Дюдюня. – И в интернате не поняли, что подросток старше? – продолжала недоумевать я. – Кто сказал, что Каменев жил в детдоме? – изумилась Ада Марковна. Я растерялась. – Его же усыновили. – Николая забрал Петр Андреевич Каменев, – произнес Димон, – ни слова о приюте не говорилось. – Ладно, – отмахнулась я, – но приемные родители тоже не сообразили, что мальчик взрослее? – Их нет в живых, уже не спросишь, – протянул Димон, – хотя, помнится, у него есть… уно моменто. Дочь приемной матери, Инессы Леопольдовны Штих, от первого брака, Алена Штих. Она старше Николая на десять лет. Вернее, ее и Колю, которому, возможно, уменьшили возраст, разделяет столько лет. Алена Петровна жива, она психолог. Тань! Попробуй договориться с ней о встрече. И почему мне раньше не пришло в голову, что надо побеседовать с ней? – Хорошо, – кивнула я, – скинь мне ее номер. Хотя, учитывая разницу в возрасте, сомнительно, что неродные брат и сестра дружили. Мой мобильный мигнул экраном. Я, думая, что Димон отправил мне номер Штих, посмотрела на экран и увидела сообщение от Андрея: «Твой свечкозасовыватель готов». Трубка тихо звякнула. На сей раз я увидела набор цифр. – Звони, – скомандовал Коробков. Я потыкала пальцем в экран и почти сразу услышала красивое сопрано: – Слушаю вас. Я откашлялась и включила громкую связь: – Добрый день. Могу я побеседовать с госпожой Штих? – Слушаю вас, – повторила женщина. Разговор плавно потек дальше. – Меня зовут Татьяна. – Очень приятно. Алена Петровна. – Мне надо с вами побеседовать! – Препятствий к разговору нет. – Мне надо побыстрее. – Можете приехать сегодня к трем часам? – О-о-о! Спасибо! Вот здорово! – Один клиент только что отменил встречу, вы оказались первой, кто претендует на неожиданно освободившееся время, – пояснила Штих, – запишите мой адрес. – Отлично, – обрадовалась Дюдюня, когда я положила трубку на стол. – На чьей машине поедем? Кто за рулем? – Таня прекрасно справится сама, – вдруг сказал Иван, – мне с тобой поговорить надо. Пошли наверх. Я вскочила и поспешила к двери. – Димон, я сейчас вернусь. – Эй, ты куда? – крикнул мне в спину Коробков. Но я уже вышла в коридор и направилась к лестнице. Кучеров сидит на втором этаже, лифт мне не нужен, прекрасно добегу до его владений по ступенькам. Путь занял считаные минуты. – Ну, наконец-то, – проворчал приятель, – жду не дождусь. – Как только я получила твое сообщение, сразу поспешила к тебе, – возразила я. – Тебе позавидуют все черепахи мира, – хмыкнул Андрей. – Держи свой агрегат! Кучеров встал, открыл один из шкафов, достал из него что-то и положил на стол. – Пользуйся на здоровье. В прямом смысле слова «здоровье». Я уставилась на странную конструкцию. Она состояла из ремня, к которому крепилась длинная тонкая никелированная палочка. Вдоль нее шел провод, а на конце было нечто вроде резиновой… ну, не знаю, как назвать этот предмет. Наверное, вы видели вантуз? У него есть ручка и черная присоска, которую ставят на сливное отверстие. Палочка с проводом выглядела прямо как вантуз, только симпатичнее. – Э… э… э… – пробормотала я, – ну и ну! А как работает запихиватель? Андрей ажитировался. – Легко и удобно. Все, что я делаю, всегда так пашет. Сейчас продемонстрирую. – На ком? – предусмотрительно поинтересовалась я. – На болване, – объяснил Кучеров и вытащил из-за занавески манекен примерно с меня ростом. – Гляди! Сначала застегиваем на талии пояс. Опля! Поняла? – Это просто, – согласилась я. – Теперь нажимаешь на кнопку, которая врезана в ремень, – повысил голос Андрей, – наблюдай внимательно. Начальник технического отдела ткнул пальцем в пупочку, «вантуз» приподнялся, развернулся и нацелился на попу манекена. – Внимание, сейчас будет самое интересное, – зашептал Кучеров. Из резиновой части выдвинулось нечто, смахивающее на подсвечник, из него торчала белая бумажка. – Типа свечка там, – пояснил Андрей. – М-м-м, – пробормотала я. «Вантуз» приблизился к манекену, потом медленно прижался к его ягодице. – Теперь остается довести дело до конца! – ликовал автор конструкции. Я заморгала. – Не понимаю. Кучеров воздел руки к потолку. – О, женщина! Что не ясно? На поясе две кнопки, нажимай на левую. Андрюша быстро ткнул пальцем в пупочку. Послышался щелчок.