– Какая продуманность! – мой голос сочился ядом. – Не ожидала, что вы так предусмотрительны. Шарг! Как же меня бесил этот самоуверенный мужчина! Так и хотелось стереть с его лица надменное ледяное выражение и мерзкую ухмылку! – Рад, что вы сумели оценить мои достоинства, – серьезно ответил Кимли, но в глубине его возмутительно-синих глаз мелькнула насмешка. – Приятно осознавать, что хоть что-то во мне вам нравится. Он так и не выпустил мою руку из своего захвата. – Не обольщайтесь! – выдергивая ладонь, хмыкнула я. – Вряд ли ваши достоинства могут меня заинтересовать. Я нарочито медленно осмотрела его с ног до головы и демонстративно усмехнулась. – Вы разбили мне сердце, миледи, – небрежно бросил Кимли. Равнодушие, с которым были сказаны эти слова, меня задело. – А оно у вас есть? – насмешливо спросила я, пристально глядя в холодную синь. Ответа не последовало. Кимли замер напротив, во взгляде его мелькнула боль, а по щекам зазмеился морозный узор. – Поехали, – хрипло произнес найденыш. – У нас очень мало времени. Не успела я ответить, как рядом с нами приземлился небольшой серебристый двиг. – Прошу. – Кимли протянул мне руку, собираясь помочь. – Спасибо, но я сама. Высоко задрав подбородок, ступила на трап и легко запрыгнула в кабину. Сзади послышался усталый вздох. – Что? – Заняв одно из сидений, я и посмотрела на вошедшего следом Кимли. – Похоже, современные женщины настолько не уверены в себе, что боятся довериться мужчине даже в малом, – усаживаясь напротив, задумчиво произнес тот. – С чего вы взяли? – А вы готовы доказать мне, что это не так? – Разумеется, это не так, но ничего доказывать я не буду. – Типично женский способ уйти от разговора. – Кимли посмотрел на меня с насмешкой. – Не старайтесь, у вас все равно не получится, – улыбнулась я. – Что именно? – Я не собираюсь вестись на ваши подначки. – Может быть, потому, что у вас нет аргументов? – Почему же? Есть. – Но вы не хотите ими делиться? – Слушайте, чего вы добиваетесь? – Я с неприязнью уставилась на свежеиспеченного муженька. – Хотите, чтобы я признала, что мужчина – пуп земли? Что ему позволено то, что не позволено женщине? Что он сильнее, умнее и способнее? Так я вам скажу, что это полная чушь. Женщины ни в чем не уступают вам, мужчинам. Ну разве что в первородном гоноре, с которым лично я не собираюсь считаться. Выпалив эту тираду, я отвернулась к окну. – Кто он? – неожиданно спросил Кимли. – В смысле? – Кто тот мужчина, что вас обидел? – в голосе Проклятого послышалось сочувствие. Доргово, мать его, сочувствие! – Да пошел ты! – Я с ненавистью посмотрела на Кимли. – Чего ты ко мне в душу лезешь? Думаешь, если нас расписали, так ты теперь получил на меня все права? Даже не надейся. Ты мне никто! А свои права засунь куда подальше! – Нет, я, конечно, догадывался, что вы питаете ко мне пылкие чувства, но даже не предполагал, насколько они сильны! Мерзавец холодно усмехнулся и добавил: – Успокойтесь, Ребекка. Не нужны мне ни ваша душа, ни ваше прошлое, ни ваши секреты. Меня интересует исключительно настоящее, в котором, я надеюсь, вы сумеете взять себя в руки и изобразить перед гостями счастливую новобрачную. Думаю, в вас все же достаточно благоразумия, чтобы не причинять боль своим родным. – Посмотрим, – буркнула в ответ. Кимли серьезно посмотрел на меня и каким-то странным тоном произнес: – Нам осталась еще одна формальность. Ответить я не успела. Найденыш легко щелкнул пальцами, и перед глазами у меня заклубился белый туман, а уже в следующую секунду салон двига исчез, и мы с Кимли оказались в какой-то просторной пещере. Вокруг высились огромные снежные сугробы, с потолка свисали длинные сосульки. Я растерянно огляделась. Душу окатило холодом. Как такое возможно? И что за странное место? Почему-то вспомнился тот случай, когда моя эска упала в ущелье и я едва не задохнулась под толщей снега. – Где мы? – Я посмотрела на новоиспеченного мужа. – В святилище древних богов, – бесстрастно ответил тот. Лицо Кимли неуловимо изменилось. Сейчас он был совсем не похож на того, каким я его видела раньше. Мужчина стал выглядеть старше, в нем будто проступили все прожитые века, губы сжались в тонкую линию, под глазами залегли глубокие тени. Мне стало не по себе. Появившийся на месте привычного уже Кимли незнакомец пугал. Это какая же у него магия, если он так запросто телепортировался из летящего двига? Даже мой отец, давно вошедший в силу ледяной, не имел таких способностей. Кимли прошел к одной из стен пещеры, на которой застыли странные блестящие подтеки, и провел рукой по голубоватой поверхности. Лед под его пальцами дрогнул, и я услышала тихий звук капели. С каждой минутой он становился все громче, и вскоре из белого мрамора оттаявшей стены зажурчал быстрый ручей. Серебристые струи прокладывали себе дорогу сквозь прозрачную толщу, и там, куда попадали их брызги, все мгновенно менялось. Пещера преображалась, превращаясь в самый настоящий храм – с жертвенником, статуями богов и белым каменным алтарем. – Асваршан квадлор! – голос Кимли зазвучал иначе, в нем послышались властные ноты и холод льда. Пространство засверкало разноцветными искрами, подернулось какой-то необычной, слегка потусторонней дымкой, и из стены вышел полупрозрачный старик. Странное голубое одеяние, напоминающее древнюю хламиду, длинные, собранные в косу белые волосы, бесстрастное лицо, худые кисти рук, торчащие из укороченных рукавов. Жрец? Помнится, дядя Сэмюэл рассказывал, что жрецов хоронили прямо в стенах святилищ. – Ваше величество, вы звали меня? Призрак склонился перед Кимли в глубоком поклоне. Ничего себе! Это что, старик до сих пор считает Проклятого императором? Неужели он тоже из Старой эпохи? – Я больше не император, фра Собиус, – поправил жреца Кимли. – В Вечности вы остаетесь одним из череды императоров, – не согласился тот. – Зачем вы потревожили мой загробный покой, ваше величество? – Хочу провести обряд единения, – ответил Кимли. Я смотрела на новоиспеченного мужа и не узнавала его. Лицо Проклятого заледенело, в нем явственно проступило что-то жестокое, древнее, какая-то неведомая и непривычная сила, от которой мой лед цепенел и сердце билось чаще. В удивительных синих глазах медленно кружила метель. Ее движение завораживало. Такой Кимли пугал и все же невольно притягивал. Хотелось смотреть на него не отрываясь и ждать, что он скажет. Я невольно поежилась. Странное ощущение. – С кем, ваше величество? – тихо прошелестел жрец. – С Ребеккой Гринделл, – Кимли взял меня за руку. Этот жест вышел таким властным и одновременно нежным, что у меня внутри что-то дрогнуло. И захотелось… Дорг! Ничего мне не захотелось! Глупости все это. – Подойдите к жертвеннику, миледи, – глядя на меня, еле слышно произнес старик. Его полупрозрачная фигура слегка поблескивала в голубоватом свете пещеры. Я сделала шаг вперед и остановилась у большой ледяной чаши. – Преклоните колени, – произнес жрец, и его голос разнесся под низкими сводами невнятным эхом. Служитель взял в руки появившуюся из ниоткуда серебряную чашу и высоко поднял ее над головой. – Сартиней ураисан, горидэ люита шанас, – зазвучала древнесартская речь. – Аиш римас? – жрец посмотрел на Кимли. – Аиш, – ответил тот. – Аиш римас тон? – обратился ко мне старик. – Аиш тон, – ответила я непонятными словами и изумленно уставилась на Кимли. Это еще что за шуточки? Ледяной посмотрел на меня, и я поняла, что это его магия подсказала мне нужные слова. – Сагидэ браинас тон корсаван, – чуть слышно прошептал жрец и подставил чашу под наши скрещенные над жертвенником руки.