— А как она тебя нашла? — Кто? — Нина Зотова, кто же еще? — Не знаю. Письмо прислала, пригласила приехать. — Нина письмо прислала? — Конечно, — девица взглянула исподлобья и принялась ерзать, мои вопросы ей почему-то не понравились. — Ты одна приехала? — У меня что, родни пол-Китая? Мать умерла… Знаете что, остановите здесь. — Ты же на площадь хотела? — продемонстрировала я удивление. — Расхотела, — буркнула девица, я притормозила, и она поспешно меня покинула. Вне всякого сомнения, обстоятельства своего появления в городе она желала сохранить в тайне. Разумеется, мне они теперь были вдвойне интересны. Поэтому, приткнув свою тачку возле кафе, я не спеша отправилась за Юлей. Она свернула на Мичуринскую, я тоже свернула, и мы малой скоростью вышли к парку Пушкина. Дойдя до парка, девушка направилась к центральному входу, а не пошла далее к Соборной площади, до которой отсюда было еще довольно далеко. Как видно, намерения ее изменились. Она вошла в парк и заспешила по аллее, поглядывая по сторонам. Чтобы ненароком не попасть ей на глаза, я двигалась по соседней аллее, нас разделяли деревья и кусты, но Юлю они не скрывали настолько, чтобы я боялась ее потерять. Девушка пошла медленнее, а я, напротив, ускорилась и через минуту оказалась возле фонтана, здесь, как всегда, было много народу, и я надеялась, что в толпе смогу затеряться. Когда я вновь увидела Юлю, она стояла рядом с темноволосым парнем, одетым в потрепанные джинсы и рубашку, которую не мешало бы выстирать. Девица кокетливо улыбалась, парень чуть переместился влево, и теперь я хорошо видела его лицо. Мужчина кавказской внешности, лет двадцати семи. Для Юли он явно староват, да и внешность оставляет желать лучшего, впрочем, о вкусах не спорят. Тут он ее обнял, рука скользнула под короткую юбку, девушка слегка его оттолкнула и засмеялась, его вольность ей вполне пришлась по душе, а я поняла: это любовное свидание. Посерьезнев, Юля начала что-то ему объяснять, он согласно кивнул, и они, обнявшись, направились к боковому выходу из парка. Вскоре стало ясно, направляются они к Соборной площади. Я шла метрах в двадцати от них, не особенно прячась. Они были слишком заняты друг другом, чтобы обращать на меня внимание. О чем они говорят, я не слышала, да и вряд ли меня заинтересовала бы их болтовня, судя по всему, это был обычный треп влюбленных, который может занимать только их самих. До площади оставалось совсем немного, когда девушку вдруг окликнули. Она испуганно повернула голову, замерев на месте, я проследила ее взгляд и увидела, как к ней направляется мужчина с очень сердитым выражением на физиономии. На вид ему было лет шестьдесят, невысокий, упитанный, с лохматыми бровями, скорее всего именно с ним Ирина столкнулась в доме сестры. Выглядел он вполне обычно, если не считать сердитого выражения на лице. Очень скоро выяснилось, что его недовольство относится скорее к дружку девушки. В его сторону мужчина принципиально не смотрел и вообще всячески его игнорировал. Старику не нравился выбор Юли, что ж, это понятно. Вот только непонятно, кем он ей приходится, раз девушка у нас сирота. Она вроде бы оправдывалась, ее дружок отошел на пару метров и лениво разглядывал прохожих, разыгравшаяся неподалеку сцена его, казалось, совершенно не волнует. Чем дольше я наблюдала за пожилым мужчиной, тем больше терялась в догадках. На шантажиста он походил мало. Однако лишь на первый взгляд выглядел эдаким добродушным дедом, застукавшим родную внучку за неблаговидным занятием. Было в нем что-то… настораживающее, так я определила собственное впечатление после некоторого раздумья. Манеры довольно властные: жесты, взгляд, и вместе с тем он казался каким-то пришибленным, что ли, а еще обиженным. Вот это определение, пожалуй, самое точное. В общем, дядя меня заинтересовал, будучи носителем взаимоисключающих черт. Он продолжал гневаться. Юля что-то сказала парню, подхватила пожилого мужчину под руку и пошла с ним к площади, ее друг, с досадой посмотрев ей вслед, остался стоять на месте, а потом юркнул в ближайшую подворотню. Парочка под ручку прошествовала через площадь, "дедушка" заметно успокоился, теперь выражение его лица изменилось, говорил в основном он, а Юля время от времени кивала головой, вроде бы соглашаясь, с довольно кислым видом. Я бы сказала, что нравоучения деда ее допекли, но возражать она не решалась, впрочем, это мои фантазии, раз я ничего слышать не могла, а наблюдала за ними, укрывшись за деревьями. Они прошествовали в кафе рядом с площадью, где пробыли полчаса. Вышли вместе и простились у дверей. Мужчина направился в одну сторону. Юля в другую, достала телефон и принялась звонить. Я была уверена, что звонит она своему приятелю, и попыталась решить, кто мне более интересен: парень или мужчина в годах. Выходило, что дядя занимает меня больше, и я пошла за ним. Держалась я близко, боясь его упустить, предосторожность была совершенно излишней: мужчина сел в такси, которое скрылось в потоке машин. Как назло, такси по соседству не оказалось, я остановила частника, но время было потеряно. Доехав до гостиницы "Дружба", я поняла, что бровастого упустила, и вернулась к своей тачке. Вот тут мне повезло. Не успела я свернуть с площади, как вновь увидела Юлю в компании все того же кавказца. Они шли обнявшись, однако лицо Юли было задумчивым и на болтовню дружка она, как видно, не реагировала. Парень, напротив, говорил без умолку. Они направились в сторону Центрального рынка, я малой скоростью следовала за ними. Минут через двадцать они оказались возле кафе "Терек" и вошли внутрь. Кафе славилось тем, что шашлыки здесь были отменные, посещали его не только земляки хозяина, любители хорошо поесть съезжались сюда со всего города, чем владелец очень гордился. Пару раз и я здесь бывала, и с хозяином была знакома, что в данный момент пришлось как нельзя кстати. Оставив машину в соседнем дворе, чтобы Юля ее случайно не увидела, я вошла в кафе через служебный вход. Парень лет двадцати внимательно на меня посмотрел и, не сказав ни слова, юркнул в ближайшую дверь. Через минуту оттуда появился хозяин, тучный мужчина неопределенного возраста. Раскинув руки и радостно улыбаясь, он меня приветствовал. — Какой хороший день сегодня, рад вас видеть. — Взаимно, — кивнула я. Кухню от зала отделяла деревянная решетка, увитая искусственным виноградом, возле нее меня и застукал хозяин. Юля со своим дружком как раз устраивались за столом в дальнем углу зала. — Сейчас шашлыком угощу, пальчики оближите, — причмокивая, сказал владелец кафе. — Спасибо, — ответила я и кивнула в сторону зала: — Парня знаете, того, что сидит с темноволосой девушкой? Он посмотрел в том направлении и перевел взгляд на меня, разом став серьезным. — Алика? А что случилось, уважаемая? — Пока ничего. Родители девушки недовольны тем, как она проводит время. — Ах, — покачал он головой сокрушенно. — Беда с этими детьми. Родители известные люди? Этот вопрос я проигнорировала и задала свой: — Что привело молодого человека в наш славный город? — Что привело? — вздохнул мой собеседник. — Родственнику помогает. Тот на рынке торгует. Хороший человек, уважаемый. — Не сомневаюсь. Значит, торгует. Чем? Простой вопрос вызвал у хозяина затруднение. — Как все, — пожал он плечами. — Овощи, фрукты, то да се… Может, у меня стол накрыть? Шашлык отличный и вино домашнее. — Спасибо, в другой раз. О моем интересе к парню лучше помалкивать. Договорились? — Само собой, — обиделся он. И я и он знали, что о моем интересе все, кому надо, узнают уже сегодня. — Что ж, всего доброго, — усмехнулась я и направилась к дверям. Хозяин счел необходимым меня проводить. — Вы у нас всегда желанный гость… Можно было отправиться восвояси, но вместо этого я устроилась на скамейке в соседнем дворе, откуда хорошо был виден вход в заведение. Где-то через час появилась Юля со своим приятелем, настроение у девушки явно улучшилось, она трепетно висла на локте Алика и счастливо ему улыбалась. — Не зря хозяин гордится своей кухней, — хмыкнула я. Парочка проследовала по улице и свернула к частному дому. Деревянное одноэтажное строение выглядело обветшалым, но забор его окружал двухметровый. Вздохнув, я отправилась вдоль него и оказалась в узком пространстве между двумя домами, далее пустырь, изрядно захламленный, и железный гараж. Взобраться на него оказалось делом двух минут. Во дворе дома компания торговцев с рынка сидела за столом, провожая Юлю с Аликом насмешливыми взглядами. Юля шла, гордо вскинув голову, но чувствовала себя неуверенно, Алик ее обнимал и что-то шептал на ухо. Парочка скрылась в ветхом сарайчике, как раз рядом с гаражом. Мысленно чертыхнувшись, я спустилась на землю, стараясь не шуметь, и оказалась в чужом саду. Надо сказать, что на улице, примыкающей к рынку, селились в основном выходцы из бывших советских республик, сараи использовали как склады, а в домах снимали комнаты. Иногда в одной комнате жили человек пять-шесть. О регистрации здесь, конечно, знали, но упорно ее игнорировали, что повышало благосостояние местных ментов и являлось головной болью жителей района, тех, что в рыночном бизнесе не участвовали. Данная сторона жизни до сих пор меня волновала мало, и сейчас, глядя на захламленный сад, я лишь головой покачала, после чего приблизилась к сарайчику. Доски в нескольких местах сгнили, щели между ними были такие, что кошка пролезет. В общем, убежище крайне ненадежное. Услышать разговор, а также при желании увидеть, чем там люди заняты, труда не составит. Молодые предавались греху сладострастия, то есть предаться ему очень желал Алик, Юля была на распутье. Ожидать, что они будут что-то обсуждать, труд напрасный. Он горячо шептал обычный бред, Юля хихикала, потом перешла на бормотание, Алик заткнулся, заскрипели пружины. Панцирная сетка кровати, которая помнила времена первых пятилеток, к такому испытанию была не готова, в самый неподходящий момент раздался пронзительный треск. Юля вскрикнула, а Алик чертыхнулся. "Не судьба", — решила я, выбрала ящик почище и устроилась на нем в кустах сирени. — Мне надо домой, — возмущенно сказала Юля. — Чего ты, рано еще. — Говорю, мне надо домой. — Ладно, иди, — буркнул он недовольно. — Ты меня проводишь? — все-таки спросила девушка. — Только до рынка. Надо к брату зайти. Юля обиженно фыркнула, Алик снова перешел на шепот, а я, тяжко вздохнув, начала с тоской оглядываться. Ясно, что обсуждать коварные планы парочка не собирается, свое время я тратила впустую. Конечно, девчонка дурочка, могла бы найти парня получше, а не трахаться в ветхой сараюшке с торговцем с рынка, у которого на благословенном юге наверняка есть жена и двое-трое ребятишек. В компании Лены она не прижилась, может, ей с этим Аликом комфортнее и сарайчик привычная для нее среда обитания. Бог знает с кем она дружбу водила до своего появления здесь. Взгромождаться на гараж очень не хотелось, и я отправилась искать выход из сада. Тропинка вывела меня в переулок, забор в этом месте держался на честном слове, а две доски болтались, так что выбралась я без труда, злясь на себя за глупость. А как еще можно назвать мое поведение? Деду, конечно, тоже досталось. Ему хочется выглядеть благородным в глазах бывшей подруги, а мне по гаражам лазай. Но что-то не позволяло отмахнуться от рассказа Ирины. Я поймала себя на том, что мысленно то и дело возвращаюсь к дяде с лохматыми бровями. Вел он себя как заботливый родитель, но девушка-то сирота. Кто он ей и что здесь делает, оставалось лишь гадать. А гадать я не любитель. Оттого и отправилась в дом с колоннами, бросила машину на стоянке, кивнула охраннику на входе и прошла в кабинет Ларионова. Ларионов, начальник охраны Деда, никогда не числился в моих друзьях. Сказать по правде, мы друг друга тер петь не могли. Но Дед раскол в рядах не приветствовал, и мы изо всех сил изображали соратников, мол, все делаем одно большое дело, правда, на поверку выходило, что каждый это самое дело представляет себе по-своему. Что касается меня, так я его вовсе не представляла. Уверена, у остальных в этом смысле было не лучше. Ларионов с постным видом перебирал на столе какие-то бумаги, поднял голову и пленительно мне улыбнулся, давая понять, что очень рад моему приходу. Я кивнула и устроилась в кресле возле окна. — Надо навести справки об одной барышне. Юлия Бокова, двадцать лет, прибыла к нам из Екатеринбурга, племянница господина Зотова, Григория Петровича, ныне покойного. — Это тот самый Зотов… — начал Ларионов, я опять кивнула. — Тот самый. — И чем тебя заинтересовала девица? — Меня ничем, но Дед считает, что я должна ею заняться. Вопросы задавать ему сразу же расхотелось, он нахмурился, записал данные Юли, всем своим видом демонстрируя готовность костьми лечь для блага хозяина. — Когда тебе понадобятся сведения? — спросил деловито. — Чем скорее, тем лучше. Я поднялась и направилась к двери, Ларионов недовольно буркнул: — Могла бы все-таки объяснить, в чем дело. — Да я пока и сама не знаю, — улыбнулась я в ответ и отправилась восвояси. Часа два я создавала видимость кипучей деятельности, то есть отвечала на звонки, бегала по кабинетам и приставала к разным людям с вопросами, которые интересовали меня так же мало, как прошлогодний снег. Потом решила, что трудовой порыв затянулся, и отправилась домой, заглянув перед этим в приемную Деда. Ритка, секретарь нашего отца народов, мечтательно смотрела в окно, подперев щеку кулаком. Мне она обрадовалась. — Хочешь кофе? — Некогда, — вздохнула я, вранье чистой воды, но в этих стенах я, по не совсем ясной причине, сегодня чувствовала себя неуютно и не хотела задерживаться даже для того, чтобы поболтать с Риткой. Она относилась к крайне незначительной части человечества, которую я именовала друзьями. Деду она была очень предана, совершенно искренне считая, что он заслуживает уважения и даже любви. В этом вопросе я не всегда могла с ней согласиться, и опасную тему мы старались не затрагивать. После нашего воссоединения с Дедом она вроде бы была счастлива, по крайней мере, раз двадцать сказала: "Наконец-то вы дурака валять перестали и мне нервы мотать", но в наш союз, должно быть, не особо верила, потому что с тех пор взяла привычку пытливо меня разглядывать, как будто ожидая подвоха. — У себя? — мотнула я головой в сторону дубовой двери. — Ага. Только у него народу…