Длинная игла вонзается в ладонь. – Я видел подобное прежде. Удар или же сильнейшее волнение приводит к тому, что кровеносный сосуд в голове лопается, и мозг переполняется кровью. Чаще всего такие люди умирают сразу же… Урфин был жив. Доктор достал из кофра склянку и серебряную чарку. – …однако если этого не происходит… Он отсчитывал каплю за каплей. – …самое большее, что можно сделать – облегчить их участь. – Вы ему поможете? У зелья был характерный запах. Тисса знает его… надо вспомнить. – Конечно, ваша светлость. – Стойте! Она вспомнила. Резкий пряный аромат. Невзрачная травка с белыми цветами и толстым корневищем, которое мылилось в руках и сушило кожу. Мама запрещала Тиссе и близко подходить к вдовьему цвету. – Вы собираетесь его отравить? – Ваша светлость, – доктор отставил пузырек и чарку, – он уже мертв. То, что вы видите, лишь иллюзия жизни, которую можно поддерживать до бесконечности. Но ваш супруг никогда сам не откроет глаза, не заговорит, не пошевелит хотя бы пальцем… и разве не лучше будет отпустить его? Как он может говорить подобное? – Вы к нему привязались, но… – Доктор потянулся к чарке. – Уходите. Тисса не позволит убить мужа. – Ваша светлость, я понимаю ваше негодование, но, поверьте, так будет лучше. Для кого? Для Урфина, который не способен защитить себя? Или для Тиссы? От нее и вправду ждут, что она просто отвернется? – Уходите, – повторила она жестче и встала между доктором и кроватью. – Только попробуйте к нему прикоснуться, и я… я прикажу повесить вас на воротах этого замка. Не боится. Тисса мягкая. И слабая. Клуша. – Ваша светлость, вы мягкосердечны, но сейчас это во вред. За ним нужно будет ухаживать, как за маленьким ребенком, а он отнюдь не дитя. И тело начнет гнить живьем, пока не сгниет вовсе. Это куда более мучительная смерть… – Я больше не собираюсь повторять. Доктор повернулся к Седрику и с явным неудовольствием в голосе произнес: – Надеюсь, вы осознаете, что ее светлость не в том состоянии, чтобы решать что-либо. После родов разум женщины ослабевает. Он говорит так, будто Тиссы вовсе нет в комнате! А если Седрик поверит? У Тиссы не хватит сил справиться с ними. Она, конечно, попробует. И не отступит, пока есть хоть капля сил. – У меня нет причин сомневаться в ясности мышления ее светлости, – спокойно ответил Седрик. – Равно как и в праве ее распоряжаться на землях Дохерти. И я настоятельно рекомендую вам уйти. Широкая ладонь Урфина была теплой. От иглы остался след, и Тисса поцеловала руку. Как можно говорить, что он умер? Живой. И вернется. Он ведь не совсем человек, а драконы – сильные. – Вы тоже считаете, что я не права? – спросила она у Седрика, когда за доктором закрылась дверь. – Я считаю, что вам следует написать лорду-протектору. Это было разумным советом. – Я пришлю Гавина, чтобы помогал вам. И стража у дверей будет не лишней. Нет, он не думал, что доктор вернется, но с охраной Тиссе будет спокойней. – И… в подобной ситуации я бы предпочел, чтобы моя жена дала мне шанс… Глава 16 Перемены Преподнося врагам подарки, убедитесь, что их используют по назначению. …из тайных наставлений о дарах вредных, полезных и безразличных Три протектора у костра – это ровно на два больше, чем нужно. Нет, внешне все вежливо и даже мило, но… если Ллойд действительно спокоен, то Гарт места себе не находит. Он встает и тут же садится. Дергает себя за косы. Перебирает бусины, то заговаривает, то замолкает и не сводит с Кайя настороженного взгляда. Мой муж держит меня за руку, и не потому, что боится потерять в темноте. Скорее уж он опасается не уследить за собой. И я понимаю, что четвертый в этой компании будет лишним. …мы скоро уйдем. Отдохнем немного и уйдем. К счастью, они все слишком обессилели, чтобы воевать друг с другом. И я не исключение. Сжимаю пальцы Кайя. Засыпаю. Просыпаюсь. По-прежнему темно. А я чувствую себя безумно уставшей, словно все предыдущие дни, месяцы и годы, все переживания, которые, казалось бы, пора отпустить, выставили вдруг счет. …это пройдет. …Хаот? …да. Сеть высасывала силы. Кайя показывает мне мир за мгновение до наступления темноты. Серую траву, которая вот-вот рассыплется пылью. Деревья из песка. И крупицы праха, танцующего в алых волнах. Обессилевших лошадей и мертвую землю. Я знаю, Кайя прикрывал меня сколько мог, но в какой-то момент им понадобилось все. …отдыхай. Буду. Дремлю, обняв его, думая о том, что хорошо, что у них получилось. Усталость пройдет, а мир, он останется. Для меня и для Кайя. Настасьи. Йена. Урфина и Тиссы. Их девочки, которую я скоро увижу. Для Гарта, который с тоски разгрызает бисер. Для Ллойда, что греет ладони на углях. Сержанта – он найдет Меррон и наконец-то успокоится. Для всех, с кем я была и буду связана, и для остальных тоже. Во сне я вижу паладина, который скользит над морем, взрезая плавниками сине-зеленую твердь. Солнце.