– То оружие, которое было найдено, явно родом не из нашего мира. А кто, кроме него, способен преодолеть разрыв… – Торговцы. Тот самый Хаот, который закупает нарвальи рога да и многие другие весьма нужные вещи, привнося вещи другие, тоже полезные, вроде отмычки. И пусть не убеждают меня, что сия торговля ведется исключительно с соблюдением всех норм закона. – Конечно, – соглашается Кормак. – Но зачем торговцам устраивать покушение? – А Урфину зачем? Скорее, ему следовало бы убить вас… Сразу и дышать стало бы легче, и мир обошелся бы без испытания на прочность. Смешок. Лорд-канцлер оценил мое чувство юмора. – Ваша светлость, я не пытаюсь враждовать с вами… То есть все, что было до сего дня, – действия мирные, но неверно истолкованные? – …я понимаю, сколь много вы значите для Кайя. И я никоим образом не претендую на то, чтобы вмешиваться в вашу личную жизнь. По-моему, он влез в нее обеими ногами. Но наша светлость сдерживается. – Однако политика – дело другое. Народ вас не принял. В городе вот-вот вспыхнет восстание. В замке вас, мягко говоря, недолюбливают. Вы не даете себе труда обратить внимание на нужды людей… Забыл добавить «определенных». Пожалуй, это звучало бы ближе к правде. Нужды определенных людей. Действительно, наша светлость игнорировала самым бессовестным образом и раскаяния не испытывает. – …и люди выражают недовольство. – Люди вольны в выражении своих чувств. В том числе недовольства. – Возможен бунт… – Бунт будет подавлен, – спокойно заметил Сержант. – Гарнизон готов. – Уверены? Гарнизон – те же люди. И вряд ли они пойдут за вами. Кормак прав, но Сержант его правоту не признает. Более того, он спокойно пожертвует и городом, и замком, оставив за собой Кривую башню, которую хватит сил удержать до возвращения Кайя. Он вернется. Обязательно. Он не бросит нас здесь. – Но даже если гарнизон встанет на защиту вашей светлости, то прольется кровь… много крови… Вы готовы это допустить? Гражданская война в пределах отдельно взятого города? Из-за меня? – И какой вы предлагаете вариант? Он не пришел бы без камня за пазухой. Разве подобный человек нарушит правила поведения, оставив хозяев без увесистого подарка? И сейчас Кормак откидывается в кресле, отпуская стол. Он складывает руки, словно в молитве, упираясь большими пальцами в подбородок. Растягивается рыхлая кожа на шее, собираются складки на щеках. И я смотрю на темную кайму под ногтями: лорд-канцлер не боится марать рук. Я же понимаю, что он готов пойти ва-банк. Мятеж. Измена. Казнь. И шантаж мной как единственный способ ее избежать. – Не я. Совет предлагает вам сменить статус. Предсказуемо. Во взгляде вызов и ожидание моих слез. Их не будет. – Ваш супруг получит ту жену, которая соответствует его положению и ожиданиям народа. Вы – достойное содержание и мою поддержку. Все то, что не прощают леди Дохерти, простят фаворитке лорда Дохерти. Вашу… эксцентричность. Вызывающую внешность. Отсутствие манер. Привычку лезть в дела, совершенно вас не касающиеся. Откровенно. И, пожалуй, близко к правде. – Вы будете избавлены от необходимости присутствовать на всякого рода официальных мероприятиях, которые вам столь ненавистны. Будете заниматься благотворительностью… Сходя с ума от ревности и обиды. – Совет даже не станет возражать против появления у вас детей. Какая неслыханная щедрость! Кормак близок к тому, чтобы вывести меня из равновесия. – Боюсь, я не могу принять ваше щедрое предложение. – Боюсь, в скором времени у вас не останется выбора. Гнев народа порой страшен… Вы уверены, что здесь вы в безопасности? – В куда большей, чем с вами. – Неужели? Вы так безоговорочно доверяете своей охране? – Больше, чем вам. – Что ж, я сделал все, от меня зависевшее. Я вынужден буду доложить Совету о вашем упорстве. Боюсь, вы обрекаете нас на не самые приятные действия. Будет начато расследование… И вынесен вердикт, постановление или иной очень серьезный с виду документ, который Сержант проигнорирует. Но как появление этого документа воспримет Кайя? – Любые постановления Совета в отсутствие лорда-протектора не имеют законной силы. – Сержант знает, как поддержать. Только Кормака сложно свернуть с избранного пути. – Но вы не знаете, как надолго затянется это отсутствие… – Сто пятьдесят шесть часов четырнадцать минут. – Этот стерильный голос не мог принадлежать человеку. Я, да и не я одна, смотрела на то, как плывет гранитная стена, теряя плотность и цвет, вытягивается, вылепляя лицо. Первым появляется длинный нос, затем лоб и губы, формируются глазные впадины. И тонкая пленка век вздрагивает, раскрывая желтые глаза. Растут ресницы. Тянется шея, неестественно длинная, и я не могу отделаться от ощущения, что это создание вот-вот расплывется, как воск по полу. – Сто пятьдесят шесть часов тринадцать минут, – уточнило оно, отлепляясь от стены. – Вероятность полного выздоровления Кайя девяносто девять и девятьсот семьдесят шесть тысячных процента. Я знала, что он жив, но все равно не сумела сдержать вздоха облегчения. Как будто стальное кольцо вокруг сердца разжалось. Сто пятьдесят часов? Это шесть дней и еще немного. Продержимся? Обязательно. – Система полагает необходимым распространение данной информации как средства понижения уровня агрессии внутри популяции. Люди, узнав, что Кайя жив и скоро – определенно скоро – появится, не станут воевать. Вот только вряд ли лорд-канцлер поспешит выполнить рекомендацию. – Система полагает необходимым предупредить объект. – Оракул, а я не сомневаюсь, что вижу именно его, повернулся к лорду-канцлеру. И разворачивался он всем телом, словно позвоночник его не обладал и минимальной подвижностью. – Действия объекта способствуют развитию кризиса, угрожающего стабильности системы. – Система ошибается. Кормак возражает? Ладно, он нормально воспринял появление Оракула из стены и в принципе не выказывает удивления, которое должно бы быть, – это объяснимо. Если Оракул появлялся прежде, то Кормак мог с ним встречаться. Но возражать… – Накопленный массив информации позволяет системе создавать прогнозы высокой степени точности. А вот мне под взглядом Оракула неуютно. Взгляд этот лишен выражения, так смотрит камера. – Система отслеживает нахождение объекта в данной локации. Система будет предупреждена при смене объектом места пребывания. То есть за мной следят, точнее, наблюдают? И как к этому следует относиться? – Система не враждебна объекту. Система предлагает к реализации сценарий ожидания с благоприятным прогнозом разрешения основных конфликтов. Что ж, иного варианта у меня все равно нет. – Система испытывает затруднения в полноценной реализации визуального модуля вследствие повреждения основных контуров. Время контакта системы ограничено. Пожалуй, это можно было бы счесть и предупреждением, и извинением, и прощанием. Он не стал уходить в стену, но просто рассыпался, причем песка на ковре не осталось. Иллюзия? Голограмма? Что это вообще было? Визуальный модуль. – Ваша светлость, надеюсь, понимают, что эта система не вмешивается в дела людей? – вежливо поинтересовался Кормак, прежде чем удалиться.