— Боги, да что же ты такой тугодум! — взревела негодуя. — Взламывай! — Кого? — он выпучил глаза. — Ну не меня же, Корский! Дверь! — Ты в своем уме, Лакруа? — взвизгнула эта детина. — О взломе речи не шло! Нас за такое отчислят! — Нет, — я уперла руку в бок. — Если поймают — тридцать два часа отработки. Я все проверила. Устав Академии читала и тебе советую. Нужно знать правила заведения, в котором учишься. В уставе все прописано. Отчисление за такие проделки не грозит. Выговор — да, ну и придется поработать. НО... еще раз повторяю — если поймают. Так что открывай! Я отошла в сторону, давая ему возможность подойти к двери. Но Корский не спешил. На стене за его спиной гуляли скрюченные тени от пламени факела. Я ждала, он стоял... Я приподняла бровь, и он сдулся. — Надеюсь, тебе там действительно нужно что-то очень важное, Лакруа! — И не сомневайся, — с улыбкой произнесла я. Передав мне свой факел, он с силой приложился к двери плечом. Раздался глухой удар, разлетевшийся по помещению эхом. Откуда-то снизу повалила пыль. По ногам скользнул сквозняк. Корский снова ударил, пытаясь выбить замок. Облако пыли стало больше. Что-то заскрипело, застонало и стихло. Еще один удар. Мне вдруг подумалось, что плечо у Корского, наверное, завтра покроется хорошей такой гематомой. Совесть в душе заворочалась, но вспомнив о Майке, которая, если что, то вообще мертвая, тут же успокоилась. Ничего с этой детиной из-за пары синяков не случится.Еще удар, и дверь подалась вперед. На пол упал небольшой металлический предмет — видимо, какая-то часть замка. — Если нас поймают, Лакруа, отрабатывать будешь и за себя, и за меня, — проворчал Корский. — Иди, ищи, что тебе там надо! — А ты? — передав ему факел, я тихонько отворила дверь шире и заглянула внутрь. В носу защипало. Громко и неприлично чихнув, вздрогнула.В подземелье стоял тяжелый, спертый воздух. Сырой и невыносимый.Сделав несколько шагов вперед, обернулась. — Боишься, так и скажи, — довольно оскалился Корский. — А ты здесь один оставаться не боишься? — я поиграла бровями. — Мало ли что из ближайших помещений выползет... — Ой, Лакруа, — он тихо засмеялся. — Я тебе что дите малое? Мы не на погосте и не в склепы полезли. Это просто старое заброшенное подземелье. Бывший учебный корпус, который просто оставили, потому как особой надобности в нем нет. А ремонтировать и содержать надо. Латать стены после тренировок стихийников надо. Очищать воздух после неудачных творений зельеваров надо. А это персонал. Это траты. Вот и все. Пошли уже, трусиха. Тоже мне будущий сыщик — ледя Кролик! — Сам такой! — фыркнула, понимая, в общем, он прав, и самое страшное, что здесь может быть — это пауки на стенах и те не ядовитые. Осторожно двигаясь вперед, я озиралась на черные, покрытые зеленой плесенью стены. Она росла словно из дощатого пола, покрывая все больше и больше пространства. Пыльно, затхло, все в паутине. Белые тонкие переплетенные нити вспыхивали от пламени наших факелов и сгорали, давая кратковременное дополнительное освещение. Наши шаги здесь звучали странно и даже как-то чужеродно. Проводя факелом из стороны в сторону, я заглядывала в ближайшие большие ученические помещения. Столы, покрытые слоем грязи, перевернутые стулья, разбросанные книги. — Такое чувство, что отсюда в панике убегали, — шепнул над моей головой Корский. — Там вот смотри. Он указал факелом вперед, но я ничего подозрительного не заметила. — Плащ, — подсказал он. — Так и висит в углу на вешалке. А он подбит мехом, значит, не дешёвый. Да и сама подумай, чтобы здесь книги оставили. — Ну, да, — я согласно кивнула. — Если их не сдал вовремя — артефакт с тебя душу вытряхнет. А здесь на полу учебники... Резкий хлопок откуда-то спереди оборвал мою речь. Подпрыгнув, я подалась к Корскому. Тот, выставив факел перед собой, вглядывался во тьму. — Что это? — пропищала не своим голосом. — Не знаю, — шепнул он, — будто дверцу шкафа закрыли. Глава 28 Я стояла тихо как мышка и даже не моргала, чтобы не создавать лишних движений. Звук действительно напоминал скрип петель. Может шкаф, а может... — А кладовка от сквозняка никакая открыться не могла? — внесла я свое предположение. — По полу тянет не слабо. — Могла, — Корский согласно закивал и расслабился. Он, кажется, до этого момента и вовсе не дышал. — Так кто здесь у нас Ледя Кролик? — не удержалась и поддела его. — А как же вся та бравада, что это просто брошенные учебные корпуса и не более? — Лакруа, послать бы тебя да неприлично! Тут кто угодно испугается. Атмосферка, знаешь ли, благоприятствует. Так тебе еще здесь что-нибудь посмотреть нужно, или проявим благоразумие и пойдем отсюда подобру-поздорову? Прежде чем ответить, я вслушалась в окружающую нас тишину. Ни звука. Скорее всего, действительно мы запустили сюда сквозняк, и рассохшаяся от времени, висящая на честном слове дверка какой-нибудь подсобки, скрипя, приоткрылась. Так что... — Идем дальше, Корский! — скомандовала, указывая факелом вперед. — Ты будущий сыщик или кто? — Я тот, у кого в голове мозги, а не масло, — пробурчал он себе под нос. — Надо же мне было с тобой связаться. Хватило же ума! Хоть скажи, что ищем? — Неважно, — проворчала я. — Найдем — сам поймешь, а нет — так и знать тебе не положено. Скорчив забавную физиономию, Корский подтолкнул меня вперед. Мол, иди раз смелая такая. Леди уступаю дорогу. Высокомерно фыркнув, я приподняла факел над головой и сделала несколько шагов. Меня остановило тихое завывание ветра, похожее на стон. Сквозняк, а жутко так, что ледяные мурашки вдоль позвоночника бегут. Вот если бы не Майка, никогда бы в такое место не полезла. А идти пришлось. Сжигаю липкую паутину на своем пути, я заглядывала в пустые лаборатории. Везде картина была одинаковая — перевернутая мебель, книги, склянки и колбы. Спортивный инвентарь. В тренировочном зале у стен одиноко валялись побежденные временем манекены. Забытые и никому более не нужные. Снова это странное завывание. Будто где-то здесь открыто окно. Только вот... Я остановилась и Корский тут же налетел на меня сзади. — Ну чего ты? — в его голосе все больше прорывалось раздражение. — А откуда сквозняк? — задала я вполне резонный вопрос. — Какой сквозняк? — на его лице отразилось выражение крайней задумчивости. — Ну чтобы был сквозняк, нужно как минимум две открытые двери, — постаралась донести до него свою мысль. — Ой, Лакруа, да, скорее всего, та дверь, что под башней преподавателей и открыта. Закругляйся быстрее, у меня от нервов аппетит разыгрался. Жрать хочу! В очередной раз фыркнув в его сторону, пошла по коридору дальше. Паутина ярко разгоралась над нашими головами. Что-то гудело и стонало. А еще... скреблось. Противно... Методично... Пугающе до икоты... «Крысы» — отмахивался здравый смысл. «Крысы-умертвия с красными налитыми кровью глазами и размером с кошку» — шептал страх. И как-то вот ему я верила больше. Но упорно шла вперед. Снова скребущее звуки, громче и отчетливее. — Там что умертвие с какого-то шкафа для экспонатов лезет? — не удержался Корский. Я остановилась и обернулась к нему. — А промолчать не мог?! И без тебя поджилки трясутся! — Не-а, Лакруа, страдай! А ты мышей боишься? Маленьких, сереньких, с глазками. А еще голыми хвостиками, розовыми такими. — Гад! — выпалила в сердцах. — Я тебе припомню. Поверь! Оскалившись в доброй улыбке, отвернулась. Прошла еще немного вперед. Мой факел выхватил некую странность на полу. Нагнувшись ниже, я уже специально поводила пламенем под ногами и приподняла бровь. — Что там, Лакруа? — Корский заглядывал через мое плечо. — Следы, — почти счастливо выдохнула, — кто-то тут недавно ходил. Не говоря больше ни слова, я почти побежала по коридору, ориентируясь на эти оставленные в пыли улики явно от мужских сапог. — Куда, бедовая? — Корский не отставал. Первый поворот и в нос ударил сильный запах плесени и грибов.