* * * Фру Лоренц как будто немного удивилась, услышав в трубке ее голос. На мгновение Эрика подумала, не делает ли она из мухи слона, но факты говорили за себя. Появление Нелли на поминках Алекс и в самом деле выглядело странно. Особенно то, что она весь вечер беседовала с одной Юлией. Карл-Эрик действительно работал на фабрике Флориана Лоренца вплоть до отъезда в Гётеборг, но лично, насколько было известно Эрике, они не общались. На социальной лестнице Карлсоны стояли гораздо ниже Лоренцев. Салон, куда проводили Эрику, был обустроен со вкусом. Вид из окна разворачивался от гавани в одной стороне до открытого морского горизонта за островами в другой. Отражаясь от покрытого снегом льда, солнце рассыпалось слепящими искрами. В такие дни зимние виды навевают воспоминания о лете. Они устроились на изящных диванах. Поданные на серебряном подносе канапе оказались вкусными, и Эрике пришлось побороться с собой, чтобы не съесть их все сразу. Она не хотела демонстрировать плохие манеры. Хозяйка ограничилась одной штукой – из страха нарастить на старых костях хоть немного жира. Разговор получился вялый, но вполне светский. В длинных паузах под мерное тиканье часов слышалось, как обе осторожно потягивают чай. Обсуждали нейтральные темы – отток народа из Фьельбаки, проблемы с занятостью и то, как печально, что все больше красивых старых домов покупается заезжими туристами под летние дачи. Нелли вспомнила, как бывало раньше, когда она, молодая, только что переехала сюда к мужу. Эрика слушала внимательно, задавала вопросы. Они как будто ходили кругами вокруг того, что так или иначе не могло остаться незатронутым. Первой решилась Эрика. – Жаль, что нам приходится видеться при таких трагических обстоятельствах, – робко начала она. – Да, да… такая молодая женщина… – Не знала, что вы так близко знакомы с Карлгренами. – Карл-Эрик работал у нас много лет; конечно, мы общались и с его семьей по разным поводам. Я просто не могла не зайти к ним, хотя бы ненадолго. Нелли опустила глаза. Пальцы нервно теребили на колене ткань платья. – Но у меня сложилось впечатление, будто вы знаете и Юлию, – продолжала Эрика. – Она ведь еще не родилась, когда Карлгрены жили во Фьельбаке. Чуть заметное движение спиной, легкий кивок – вот и все, что выдало недовольство фру Лоренц. Она махнула рукой в золотых перстнях. – Юлия – это мое недавнее знакомство. Очень приятная молодая дама, на мой взгляд, и совсем не похожа на свою вульгарную сестру. В отличие от Александры, у Юлии есть характер, и это делает ее намного интересней. Нелли прикрыла рот рукой. Она не только забыла, что говорит о мертвой женщине, но и на долю секунды обнаружила маленькую трещинку в сверкающем фасаде. И то, что успела увидеть там Эрика, было чистой воды ненавистью. Откуда? Если фру Лоренц и знала Александру, то разве ребенком… Не успела Нелли загладить свою оплошность, как зазвонил телефон, и она удалилась с явным облегчением на лице. Эрика воспользовалась моментом, чтобы оглядеться. Стиль комнаты был выдержан безупречно, но отдавал безликостью. Во всем чувствовалась направляющая рука дизайнера – ни одной случайной детали. Поневоле Эрика вспомнила родительский дом. Обустраивая его, отец с матерью меньше всего думали о красоте, зато каждая мелочь знала свое место и в нужный момент всегда оказывалась под рукой. И чего стоил этот блестящий музейный интерьер по сравнению с уютом небогатого дома? Единственным, что хоть как-то оживляло обстановку, были семейные портреты на каминной полке. Эрика подалась вперед, чтобы рассмотреть их как следует. Фотографии располагались слева направо в хронологическом порядке, и самая первая, черно-белая, представляла элегантную пару в свадебных нарядах. Нелли в подвенечном платье и в самом деле была ослепительна, зато Фабиан довольно неуклюже смотрелся во фраке. На следующем снимке она держала на руках малыша. Фабиан рядом выглядел все таким же напряженным и серьезным. Далее шли портреты мальчика, начиная с младенчества, иногда рядом с матерью, иногда без нее. На последнем ему было около двадцати пяти лет. Нильс Лоренц – пропавший сын. Начиная со второго снимка, могло показаться, что семья состоит только из него и Нелли. Хотя, похоже, красоваться перед объективом – удовольствие совсем не в духе Фабиана, предпочитавшего прятаться за камерой. Не было отца и ни на одной из фотографий с приемным сыном Яном. Эрика обратила внимание на стол в углу – темный, вишневого дерева, украшенный изысканной инкрустацией. Она поводила пальцем, следуя узорам на пустой столешнице. Похоже, эта вещь стояла здесь только для красоты. Эрика подавила в себе искушение заглянуть в ящики. Телефонный разговор затянулся, но Нелли могла вернуться в любую секунду. Рядом стояла мусорная корзина. Эрика вытащила из нее скомканную бумажку, развернула и, прочитав, быстро вернула на место. История становилась все более интересной. За спиной кто-то откашлялся. В дверях, вопросительно подняв брови, стоял Ян Лоренц. Эрика задалась вопросом, как давно он здесь появился. – Эрика Фальк, если не ошибаюсь? – Именно так. А вы, должно быть, Ян, сын Нелли? – Точно. Приятно познакомиться. Последнее время вы у нас что-то вроде местной знаменитости, так? Широко улыбаясь, он подошел к ней и протянул руку, которую Эрика взяла с опаской. Было в этом типе что-то жуткое, от чего волоски на ее руке встали дыбом. Когда Ян задержал ее ладонь в своей, Эрика подавила желание вырвать руку. Похоже, он явился прямо с делового совещания, – в тщательно выглаженном костюме и с портфелем в руке. Эрика знала, что Ян ведет семейный бизнес, причем неплохо справляется. На зачесанных назад волосах лежало, пожалуй, слишком много воска. Губы были несколько полноватыми для мужчины, красивые глаза оттеняли длинные ресницы. Женственность лица нарушала мощная нижняя челюсть с ямочкой на подбородке. При этом трудно было сказать, насколько оно привлекательно или некрасиво. На Эрику Ян Лоренц произвел скорее отталкивающее впечатление, но это было не более чем смутное ощущение, не подкрепленное рациональными доводами. – То есть маме удалось наконец заманить вас к нам. Она мечтала об этом с тех пор, как вышла ваша первая книга. – Я поняла, что мое появление здесь стало событием века. Ваша мама давно приглашала меня, но до сих пор не получалось прийти. – Я слышал о ваших родителях. Какая трагедия… Приношу искренние соболезнования. Уголки его губ печально опустились, но глаза оставались все такими же равнодушными. Нелли вернулась. Ян наклонился поцеловать мать в щеку, которую та подставила, не изменившись в лице. – Какая радость, мама, что Эрика наконец смогла прийти. Ты так долго ждала этого дня… – Да, это большая радость. Она села на диван и схватилась за правый локоть. Лицо ее исказила гримаса боли. – Что с тобой, мама? – забеспокоился Ян. – Принести таблетки? Он взял ее за плечо, но Нелли сбросила его руку. – Ничего страшного. Старческие спазмы, не более того. Разве ты не должен быть на фабрике? – Заехал взять кое-какие бумаги… Оставляю вас одних. Береги себя, мама. В ответ Нелли что-то фыркнула. Сочувствие казалось искренним, но Эрика могла поклясться, что видела улыбку на губах Яна, когда он, в последний раз обернувшись, покидал комнату. – Не становитесь старухой, моя милая, – сказала Нелли после его ухода. – С каждым годом идея «скалы чести» [6] представляется мне все менее нелепой. Остается надеяться на старческий маразм, который позволит мне снова чувствовать себя двадцатилетней… Да, это было бы совсем неплохо. – Фру Лоренц горько улыбнулась. Тема для разговора назревала не самая приятная, и Эрика, пробормотав что-то в ответ, поспешила сменить ее. – В любом случае вас должно утешать, что сын так успешно справляется с семейным бизнесом. Насколько я понимаю, он и его жена живут с вами? – Утешать? – переспросила Нелли. – Да, возможно. Задержав взгляд на фотографиях на каминной полке, она замолчала. Расспрашивать ее Эрика не решилась. – Но хватит обо мне и о нас. Вы работаете над новой книгой? Должна признаться, до сих пор влюблена в вашу первую, о Карин Бойе [7]. У вас она получилась такая живая… Как вообще вышло, что вы пишете только о женщинах? – Думаю, случайно, – ответила Эрика. – Моя выпускная работа в университете была посвящена знаменитым шведским писательницам. Тема так заинтересовала меня, что я решила продолжить ее – правда, несколько в другом ключе. Мне стало любопытно, что это были за люди. Начала я, как вам, наверное, известно, с Анны Марии Леннгрен [8], потому что о ней знала меньше всего. Ну а дальше пошли другие… Сейчас пишу о Сельме Лагерлёф, и есть очень интересные находки. – А вы не пытались создать что-нибудь другое… я имела в виду, небиографическое? У вас такой роскошный язык… – Я много думала об этом, – ответила Эрика, стараясь подавить смущение. – Но сейчас я занимаюсь Сельмой Лагерлёф, а дальше посмотрим. Она посмотрела на часы. – Кстати, о книгах: вынуждена откланяться. Хотя мой рабочий день не нормирован, я должна сделать положенное количество страниц. Выбиваться из ритма рискованно. Большое спасибо за чай и вкусные канапе. – Меня благодарить не за что. Приятно было повидаться. Нелли грациозно поднялась с дивана. Боль в руке, похоже, прошла. – Я провожу вас. Раньше это сделала бы наша домработница Вера, но теперь домработницы не в моде, да и мало кто может позволить себе такую роскошь. Мы-то можем, но Ян категорически не хочет чужого человека в доме. При этом он ничего не имеет против того, чтобы Вера приходила к нам раз в неделю убираться. Кто их поймет, молодых… Похоже, их знакомство за этот вечер успело перейти в новую стадию. Потому что, когда гостья протянула хозяйке руку на прощание, та, проигнорировав этот жест, поцеловала ее в щеку. Эрика, сразу почувствовав себя светской дамой, поспешила домой. * * * Она не стала объяснять Нелли истинную причину своего раннего ухода. Часы показывали без двадцати два. В два ожидался маклер, который должен был посмотреть дом в связи с предстоящей продажей. Эрика заскрипела зубами при мысли, что кто-то чужой будет бродить по комнатам, мысленно переводя в деньги то, что составляло ее жизнь. Но у нее не было иного выхода, кроме как предоставить событиям идти своим чередом. Эрика оставила машину дома, поэтому убыстрила шаг, чтобы успеть вовремя. С другой стороны, разве он не может подождать минутку-другую? С какой стати ей бежать сломя голову? Мысли взяли более приятное направление. Пятничный ужин с Хедстрёмом превзошел все ее ожидания. До сих пор в глазах Эрики Патрик был чем-то вроде любимого, но иногда надоедливого младшего брата. Таким она ожидала увидеть его и в этот раз, но вместо этого обнаружила зрелого мужчину, доброжелательного и с чувством юмора. Это стало для нее приятным открытием, и теперь Эрика спрашивала себя, представится ли ей случай, в свою очередь, пригласить Патрика к себе домой с ответным визитом. Последний подъем на пути к кемпингу в Сэльвике выглядел пологим, но на самом деле был очень длинным и крутым. Эрика тяжело дышала, поворачивая к дому, и, не дойдя, встала на полпути. У ворот был припаркован большой «Мерседес», и не нужно было долго гадать, кто его владелец. Дело, и без того неприятное, принимало куда более жесткий оборот. – Привет, Эрика. Перед входной дверью стоял Лукас, сложив руки на груди. – Что ты здесь делаешь? – Значит, так теперь встречают любимого зятя?