– В детстве я тоже подрабатывала на консервной фабрике на летних каникулах. И этот ответ у нее будто вырвали клещами. Зато она прекратила грызть ногти. – Но вы так беседовали, – не унималась Эрика. – Похоже, понимали друг друга с полуслова… – Да, Нелли видит во мне то, чего не видит никто. Она улыбнулась – горько и будто про себя. Эрика впервые почувствовала симпатию к ней. Жизнь гадкого утенка тяжела. Воцарилось молчание, которое первой нарушила Юлия. – Мы ведь бывали здесь каждое лето. Однажды Нелли позвонила и спросила, не хочу ли я немного подработать в конторе. Отказываться было неразумно, вот я и работала там, пока не поступила в Высшую учительскую школу. Это был не ответ, а отговорка, Эрика и не ждала ничего другого. Но она понимала, что должна вытянуть из Юлии как можно больше о ее отношениях с Нелли Лоренц. Они опять устроились на веранде и молча пили кофе. За окном до самого горизонта простиралась бескрайняя ледяная пустыня. – Тебе, наверное, пришлось нелегко, когда мама и папа увезли Алекс? – На этот раз первой слово взяла Юлия. – И да, и нет. К тому времени мы давно перестали общаться. Поэтому получилось не так драматично, как если б мы с Алекс остались лучшими подругами. – И что случилось? Почему вы перестали общаться? – Вот бы знать… Эрику удивило, что давнишние воспоминания снова отозвались болью. Выходит, она до сих пор не могла смириться с предательством Алекс. Но прошло столько лет, детская дружба редко выдерживает такие испытания… Быть может, причина была в том, что их отношения оборвались внезапно, без всякой видимой причины? Они ведь не ссорились, и Алекс не оставляла ее ради новой подруги. Она просто отгородилась стеной равнодушия, а потом исчезла насовсем. – Вы не поладили? – Не помню такого. Алекс как будто просто потеряла ко мне интерес. Она прекратила звонить и спрашивать, чем мы сегодня займемся. А когда я спрашивала ее об этом, придумывала разные отговорки. Просто не проявляла инициативу. Тогда и я оставила ее в покое. – Может, у нее появились новые друзья, с которыми она стала общаться? Эрику удивляло, что Юлия проявляет такой интерес к их с Алекс отношениям, но она и сама была не прочь освежить в памяти то время. Это могло пригодиться в книге. – Я никогда не видела ее с другими, – ответила Эрика. – И в школе она все время была одна. Тем не менее… – Что? – Юлия, подавшись вперед, уставилась на нее с интересом. – У меня было чувство, что кто-то все-таки был. Хотя я могла ошибаться; мне ведь это казалось, не более того… Она кивнула с таким видом, будто Эрика подтвердила что-то ей уже известное. – Извини, но почему тебя так интересуют наши с Алекс отношения? Юлия избегала смотреть ей в глаза. Ее ответ прозвучал уклончиво: – Она ведь была намного старше меня и ездила за границу, когда я только родилась. Кроме того, мы всегда были очень разные. Не уверена, что я хорошо знала сестру. Теперь поздно. Я нашла ее фотографии у нас дома, но их оказалось совсем немного. Тогда я вспомнила о тебе. Эрика чувствовала, что в объяснении Юлии так мало правды, что его смело можно назвать ложью, но сделала вид, что удовлетворена. – Мне пора, – сказала Юлия. – Спасибо за кофе. Она резко встала и вышла из кухни, оставив пустую чашку в мойке. Эрика проводила ее до двери. – Спасибо за снимки, – еще раз повторила Юлия. – Это много значит для меня. И тут же исчезла. Эрика стояла в дверях, провожая ее взглядом. Серая бесформенная фигура быстро удалялась в направлении дороги. Юлия прижала руки к телу, чтобы хоть как-то согреться на морозе. Эрика тщательно закрыла дверь и ушла в тепло. * * * Давно он так не нервничал. Желудок щекотало от смешанного чувства изумления и ужаса. Куча одежды на кровати росла, а Патрик пробовал все новые и новые комбинации. Все, что он надевал, было либо слишком несовременным, либо чересчур нарядным, либо просто неопрятным, либо выглядело откровенно по-дурацки. Не говоря о том, что брюки немилосердно жали в талии. Вздохнув, Патрик бросил в общую кучу еще пару костюмов и в одних кальсонах присел на край кровати. Сразу расхотелось идти на ужин, который он так ждал. В душе проснулся былой страх. Хедстрём уже подумывал о том, чтобы позвонить Эрике, извиниться и все отменить. Патрик лег на спину, заложив руки за голову. Это была та самая кровать, на которой он спал с Карин. Пригладил рукой простыню. Только совсем недавно Патрик начал во сне переворачиваться на ее половину. Наверное, кровать следовало заменить, но у Патрика не было денег на новую. Он до сих пор тяжело переживал их разрыв, но при этом совсем не был уверен, что тоскует по Карин, а не по собственному идеалу семейной жизни, не выдержавшему испытания реальностью. Когда Патрику было десять лет, его отец оставил мать ради другой женщины. Последующий развод обернулся катастрофой как для Патрика, так и для его младшей сестры Лоты, ставшей главным козырем в этой игре. И тогда Патрик дал себе слово, что никогда не изменит жене, какой бы она ни была, и не станет с ней разводиться. Когда пять лет назад они с Карин венчались в церкви в Танумсхеде, Патрик не сомневался, что это на всю жизнь. Но все вышло не так, как он думал. Карин и Лейф встречались за его спиной почти год, прежде чем это обнаружилось. И сцена вышла до омерзения классической. Просто однажды Патрик вернулся с работы раньше обычного, потому что неважно себя чувствовал. Они лежали в этой самой кровати вместе. Наверное, есть что-то мазохистское в том, что Патрик до сих пор от нее не избавился. Хотя какое это теперь имеет значение? Патрик поднялся с кровати, все еще не уверенный, хочет ли ехать на ужин. Он хотел. И в то же время не хотел. Воспоминания прошлого камня на камне не оставили от радостных ожиданий, но отказываться было поздно. Остановив свой выбор на синих «чиносах», более-менее терпимо жавших в талии, и свежевыглаженной рубашке, Патрик сразу почувствовал себя увереннее. Немного мусса, живописный беспорядок на голове, последний взгляд в зеркало – с выставленными указательным и средним пальцами в виде буквы V – и он готов ехать. Времени было около половины восьмого, но снаружи сгустилась почти ночная темень. Легкий снегопад и вовсе затруднял видимость на подъезде к Фьельбаке, но Патрик выехал заблаговременно и мог позволить себе не лететь на полной скорости. Постепенно мысли переключились с Эрики на расследование и последние события на работе. Как и следовало ожидать, Мелльберг остался недоволен его визитом к Йенни Розен, лишь подтвердившим алиби Андерса Нильсона. У Патрика это не вызвало такой агрессии, как у комиссара, но и он, признаться, ощущал некоторую беспомощность. Вот уже три недели прошло со дня обнаружения тела Александры Вийкнер, а они ни на йоту не приблизились к разгадке. Не терять присутствия духа – вот и все, что оставалось в такой ситуации. Пройти еще раз по каждому следу, взглянуть на все другими глазами. Патрик в уме составлял список того, что нужно будет сделать завтра. Перво-наперво выяснить, кто отец ребенка, которого ждала Алекс. Не может быть, чтобы никто во Фьельбаке ничего не слышал о том, с кем она встречается на выходные. Кандидатуры Хенрика и Андерса Нильсона все еще не исключались. Хотя насчет последнего у Патрика были особенно большие сомнения. Он склонялся к тому, о чем говорила Франсин. В жизни Алекс существовал человек, который очень много для нее значил. Который был ей настолько важен, что она решила родить от него ребенка. В ее отношениях с Андерсом все еще оставалось много неясностей. Что могло связывать светскую даму из Гётеборга с опустившимся пьяницей? Ответ на этот вопрос, как казалось Патрику, смог бы многое прояснить в ситуации в целом. Оставалась еще заметка об исчезновении Нильса Лоренца. В то время Алекс была еще ребенком. Зачем она хранила вырезку из газеты двадцатипятилетней давности в ящике своего стола? Складывающаяся картина походила на беспорядочное нагромождение точек, и нужно было правильно сфокусировать взгляд или отойти на нужное расстояние, чтобы увидеть изображение. Проблема сводилась к тому, что Патрик не знал, как это сделать. Иногда, в минуты слабости, он начинал сомневаться в своей профессиональной компетентности. Хедстрём вздрогнул – перед ветровым стеклом метнулся олень. Машина резко притормозила, проскочив буквально в паре сантиметров от его задней части, и еще несколько ужасных секунд скользила по обледенелой дороге. Патрик ткнулся лбом в руку, все еще сжимавшую руль, и попытался успокоиться. Так он просидел несколько минут, прежде чем продолжил движение к Фьельбаке, но только через один или два километра решился прибавить скорость. Когда Патрик въезжал на присыпанный песком холм возле Сэльвика, время опоздания составляло пять минут. Он поставил машину у въезда в гараж, взял бутылку вина, которую прихватил в качестве подарка, глубоко вздохнул, в последний раз посмотрев на себя в зеркало, и пошел к дому. * * * Куча одежды на кровати Эрики была не меньше, чем у Патрика. Пожалуй, даже больше. В опустевшем гардеробе со стуком бились одна о другую вешалки. Эрика тяжело вздохнула. Ничего так и не было выбрано. Какая-нибудь пара лишних килограммов – и ни одна вещь не сидит так, как нужно. Эрика не переставала корить себя в том, что утром встала на весы. Она критически оглядела себя в ростовое зеркало. Первая проблема созрела в голове еще в ванной, когда Эрика принимала душ, и касалась выбора трусов – совсем как у любимой героини Бриджит Джонс. Выбери Эрика изящные кружевные стрингеры, вероятность оказаться в постели с Патриком упадет до минимума. Но стоит надеть огромные, на редкость безобразные «парашюты» с поддерживающим эффектом для ее живота и зада, и события непременно станут развиваться по наиболее романтическому из сценариев. Подумав об этом, Эрика решила сделать выбор в пользу поддерживающего эффекта. Плюс утягивающие колготки – полное вооружение, одним словом. Взглянув на часы, Эрика убедилась в том, что пора определяться. Оглядев кучу на кровати, она не глядя вытащила из-под нее что-то черное. Это оказалось платье длиной до колена – классическая модель в стиле современной Джеки Кеннеди, скрывающая недостатки фигуры. Жемчужные серьги и наручные часы – вот и все украшения. Эрика распустила волосы, стала боком перед зеркалом и втянула живот. Что ж, поддерживающие трусы, утягивающие колготки, осторожное дыхание – и она будет выглядеть вполне сносно. И от дополнительных килограммов есть не только вред, если уж на то пошло. От тех, что на животе, Эрика предпочла бы избавиться. Зато теперь было на что посмотреть в декольте. Конечно, и здесь пришел на помощь лифчик с подкладкой. Последние модели содержат желеобразное вещество в чашечках, от чего грудь так сексуально волнуется при малейшем движении. Еще один пример науки на службе у человека. От волнения Эрика вспотела, поэтому была вынуждена еще раз принять душ. Еще двадцать минут ушло на макияж. В общем, наведение красоты затянулось, а ведь нужно было еще накрыть на стол… Эрика прошла в спальню. Развешивать все по вешалкам заняло бы слишком много времени, поэтому она взяла в охапку кучу одежды, забросила ее в гардероб и закрыла дверь. Потом поправила покрывало на кровати и еще раз оглядела комнату. Забытые на полу грязные трусы от «Слогги» отобьют желание у кого хочешь. Эрика поспешила вниз, на кухню. Перед ней на столе лежала бумажка с двумя рецептами, оставалось правильно организовать работу, чтобы управиться в срок. Шеф-поваром Эрика себя не считала, но готовила вполне сносно, а рецепты взяла из старых номеров журнала «Эль Гурмэ», на который когда-то была подписана. На закуску запланировала сырые креветки с крем-фреш, икрой и нарезанным красным луком. В качестве горячего – рыбное филе в кляре под соусом с добавлением портвейна. На гарнир – картофельное пюре. Десерт – фруктовый салат с ванильным мороженым, который, слава богу, стоял готовый со вчерашнего вечера. Эрика решила начать с картофеля, который еще предстояло сварить. Она сосредоточенно работала около полутора часов и вздрогнула, когда в дверь позвонили. Время бежало чуть быстрей, чем она рассчитывала. Оставалось надеяться, что Патрик пришел не слишком голодным. На полпути к двери Эрика обнаружила, что забыла снять передник, и после второго звонка все еще пыталась развязать узел на спине. Наконец снятый через голову передник полетел на стул в прихожей. Эрика пригладила ладонями волосы, втянула живот и с радостной улыбкой побежала открывать дверь. – Привет, Патрик! Добро пожаловать, входи! Они приобнялись, и Патрик протянул Эрике бутылку в алюминиевой фольге. – Спасибо, как мило! – Рекомендовано «Сюстем Булагет» [10]. Чилийское вино со вкусом красных ягод и легкой шоколадной ноткой. Сам я не очень разбираюсь в винах, но продавцы-то знают, о чем говорят. – Оно, конечно, замечательное. Эрика рассмеялась и поставила бутылку на столик в прихожей, чтобы помочь Патрику снять куртку. – Входи. Надеюсь, ты не умираешь с голоду. Я переоценила свои возможности и не управилась с готовкой. – Ничего, я подожду. – Патрик прошел за Эрикой на кухню. – Помочь чем-нибудь? – Возьми штопор в верхнем ящике стола и открой нам бутылку. Попробуем, что за вино ты принес. Пока Патрик открывал бутылку, Эрика достала два больших бокала, после чего помешала то, что было в кастрюле, и проверила готовность того, что стояло в духовке. Филе было почти готово, а вот картофель оказался сыроват. Патрик протянул ей бокал с темно-красным вином. Эрика слегка встряхнула его, чтобы высвободить ягодный запах, потом просунула нос в бокал и вдохнула. Легкий дубовый аромат через ноздри разлился по всему телу. Чудесно! Эрика сделала глоток, покатала вино во рту. Вкус оказался таким же восхитительным, как и запах, и Эрика подумала о том, что эта бутылка, должно быть, недешево обошлась Патрику. Он ждал ее реакции. – Просто фантастика! – Да, ты понимаешь в этом толк. Что до меня, до сих пор не могу уяснить разницу между «тетрапаком» за пятьдесят крон и бутылкой за несколько тысяч. – Думаю, что можешь, просто здесь многое зависит от привычки. И потом, вино действительно надо смаковать, а не вливать в себя стаканами. Патрик смущенно посмотрел на бокал в своей руке. Было выпито около трети. Он попытался перенять манеру Эрики, которая в этот момент отвернулась к плите. Вкус и в самом деле получился необычный, как будто Патрик пробовал совсем другое вино. Покатав глоток во рту, он ощутил множество новых вкусов, среди которых как будто распознал и горьковатую шоколадную нотку, и красные ягоды – виноград, пожалуй, и немного клубники. Это было просто невероятно.