— Мы скитаемся с тех пор, как умерли. Аромат кардамона и апельсина Боуэна смешался с ароматом Амиры, создавая аромат, который пах моим прошлым. Возможностью. Шансом поступить с ними правильно. — Скитаетесь? Я знал, что смерть влекла за собой. Когда я ушёл под воду, не было ничего, кроме темноты и тихого облегчения. Но прежде, чем я смог пройти по пути в царство богов, меня вернули. Неужели Амира и Боуэн действительно оказались в ловушке? Пойманы каким-то образом между мирами? Они не могли жить в подземном мире. Это предательское место предназначалось для заблудших душ, не имеющих ни малейшего шанса на спасение. Именно туда я и собирался отправиться. Но не они. Они оба были слишком умны. Слишком хороши. Они принадлежали царству богов, где ели бы сочную пищу и пили богатое вино, танцевали без устали. Улыбались. Всегда. Но их там не было. Они были здесь. Застряли. Из-за меня. Моя комната полностью выскользнула из фокуса, окутав нас красным коконом. Их прикосновения были мягкими и греховными, осуждающими и спасающими одновременно. Амира провела костяшками пальцев по моему подбородку, и на мгновение я закрыл глаза. Их сердца стучали как одно в моих ушах. Интервалы, которые были тихими всего несколько минут назад, пронеслись через мой мир, устанавливая ритм, который держал меня прикованным к этому моменту. К ним. Боуэн нежно положил руку мне на поясницу, и мои глаза распахнулись. — Лина — твоя любовь, как и мы. Сначала Амира, потом я, теперь она. Теперь глаза Амиры были ярко-красными, но голос звучал мягко. — Мы так рады, что ты снял проклятие. Но… — Что? Мой вопрос был хриплым. На кончиках их языков застыли невысказанные фразы. Что-то ужасное. Они ожидали, что я буду сопротивляться. Но я обрёк их на это. Это была моя вина. Если бы я мог каким-то образом найти способ облегчить это, если бы я мог предоставить им проход в царство богов… Это был бы первый шаг на долгом пути к искуплению. Пальцы Амиры напряглись. — Я не хочу усугублять твоё бремя. Я накрыл её руку своей. — Скажи мне. — Все, кого коснулось твоё проклятие, вынуждены были скитаться. Ждать. Когда ты разрушил заклинание жрицы, нам должны были дать проход. И всё же мы здесь. Все. Талеус. Бесчисленные лица. Все те мужчины и женщины, которые погибли на поле боя во время войны с Рейном. Все эти смерти я принял за обычную болезнь, связанную с войной. Друзья, наставники… они тоже остались скитаться. Что-то маленькое и требовательное умоляло меня вспомнить, что произошло на поляне, когда Уинноу сняла с меня проклятие. Я видел все эти страдальческие лица, но когда проклятие было снято, жизнь вернулась в их тела. Они улыбнулись мне, как будто каким-то образом меня простили. Похоже, проклятых больше не осталось. Но Амира, Боуэн… Я переводил взгляд с одного на другого. Они казались настоящими. Их смерть всё ещё давила мне на сердце. Может быть, я ошибался. Может быть… — Я не знал. — Мы знаем. Мы не виним тебя. Боуэн носом коснулся моего уха. Они оба были так близко, окружая меня. Топя меня. — Но ты можешь помочь нам обрести покой. Всё, что тебе нужно сделать, это отдать нам последнего проклятого. Тогда мы сможем подняться все вместе. Последнего проклятого? У меня голова пошла кругом. Пытался и не смог соединить точки. Между их пьянящими ароматами и густыми красными завитками, окутывающими нас в нашем собственном мире, ничто больше не имело смысла. — Пожалуйста, Александр. Амира наклонилась ближе, проводя пальцами по моей обнажённой груди. Я застыл под их прикосновениями, разум бунтовал при мысли… о чём именно? Они заслужили мир. Я так давно хотел именно этого. Если бы у меня была сила облегчить их боль, я бы это сделал. Без вопросов. У меня перехватило горло. — Как? — Ей нужно уйти, — голос Амиры был мягким. Умоляющим. Убей. Что-то твёрдое врезалось мне в живот. — Ей? — Она последняя. Она была на пороге смерти, и проклятие чувствует себя ущемлённым. Если ты вернёшь то, что украл, мы все обретём покой. Боуэн прижался лбом к моему виску, его горячее дыхание коснулось моей шеи. Нок. Голос Лины эхом отдавался у меня в голове. Сирень и ваниль заполнили мои чувства, прогоняя дразнящую смесь Амиры и Боуэна. — Ты мог бы её поднять. Слова Амиры были заманчивым предложением, которое я даже не хотел признавать, и всё же, как я мог не признать? Вечная жизнь с женщиной, которую я любил? Мысль погрузилась глубже, чем следовало, и красный туман сгустился. — Мы видели её мысли. Её самые сокровенные желания, — прошептал Боуэн. — Она хочет гулять с тенями. — Нет, — мой голос был слабым, неубедительным. Она не могла этого хотеть. Или могла? С тех пор как мы вернулись из Хайрата, я лишь однажды мимоходом заговорил об этом, и она не обратила на это внимания. Её твари… Что с ними будет? — Дай ей то, что она хочет, и тогда мы все будем свободны, — сказала Амира. Нет, я не могу сделать то, о чём они просят. Я не могу убить, Лину. Я никогда не смогу… — Ш-ш-ш. Всё будет хорошо. Я не мог сказать, кто это сказал. Их фигуры были красными, их голоса сливались, их сердца бились как единое целое. — Нок. Я простонал. — Я не могу. — Нок! Две нежные руки обхватили моё лицо. Большой палец прошелся по следу моего шрама. — Что происходит? Ты в порядке? Яркий свет розового дерева окутал водоворот красного, и вот она. Лина. Широко раскрытые карие глаза, полные страха. Тёмно-каштановые пряди растрёпанных ветром волос спутались вокруг её лица. Губы, похожие на бант, приоткрылись. Само её дыхание пробудило меня. Контроль. Тени вырвались наружу и окутали нашу комнату буйством оникса и угля, щупальца скользили друг по другу, как змеи, в поисках мерзкого красного цвета, который ранее пленил мой разум. Я схватил Лину и притянул к себе. Я зарылся носом в её волосы и вдохнул знакомый запах. Она была настоящей. Ощутимой. Не призрак и не воспоминание, а моя анам-кара. Мой пульс медленно вернулся к норме. Дрожащие руки крепко прижались к моей спине, и её голос сорвался. — Ты со мной? — Я здесь. Я почувствовал, как она выдохнула, и её тело расслабилось. — Ты просто стоял и смотрел в никуда. Я не могла до тебя докричаться. Тени лизали наши тела и держали нас рядом. — Ты всегда можешь связаться со мной. Я услышу. Вздёрнув подбородок, она изучала моё лицо. — Что случилось? — Это всё эти чертовы… — мой голос оборвался, как будто кто-то крепко сжал пальцами моё горло. Отвратительный кашель вырвался откуда-то из глубины моей груди, и я отвернулся. Если я физически не смогу рассказать ей об опасности, которую представляю, она не будет знать, что нужно уходить. Не сможет быть на расстоянии от меня. Я должен был обеспечить её безопасность, и всё же она была единственным, что, казалось, могло предотвратить безумие. Она заземлила меня, и хотя нахождение рядом со мной подвергало её опасности, это также облегчало мои мысли. Помогало дышать. В её присутствии я мог рассуждать здраво. Её присутствие помогало мне оставаться в здравом уме. Моё же присутствие подвергало её опасности. Куда бы мы ни повернули, клятва побеждала. Сделав большой глоток воздуха, я тщательно подбирал слова.