— Да, хорошо… — он откашлялся, и слабый румянец коснулся его ушей. — Тебе придётся запереть свои эмоции подальше хотя бы для того, чтобы защитить тех, кто тебя окружает. Во всяком случае, сейчас. Ты понимаешь? — слова Коста были холодными и официальными, но в его взгляде было что-то почти тёплое. Меня совершенно сбивало с толку, что сейчас, когда он полностью осознал моё проклятие, он решил предложить некое подобие дружбы. Дружба, которую я не мог принять или действовать в соответствии с ней. Но знать, что это было там, знать, что кто-то работал со мной, чтобы бороться с немыслимым… Эмоции переполнили мою грудь, и я быстро запер их в ледяной клетке. Я больше никого не потеряю из-за этого проклятия. Медленно я отвёл его руки в сторону. Шагнул за пределы его досягаемости. Чтобы не показаться обиженным, он кивнул и поправил очки. — Ты можешь это сделать? — Сначала Ледяной Принц, теперь Ледяной Убийца, — покачав головой, я бросил ещё один взгляд на могилу Боуэна, а затем направился к выходу. — У меня были годы практики. С моей стороны было глупо думать, что я когда-нибудь смогу оставить эту часть себя позади. Кост пристроился рядом со мной, глаза его были напряжены, а взгляд прикован к чему-то, чего я не мог видеть. — Не волнуйся. Мы найдём выход из этого положения. А пока нам нужно провести исследование. После всего, что Талмейдж и Кост сделали для меня, я мог, по крайней мере, дать им шанс. Я знал, каково это — жить с сожалением, нести ответственность за последствия, о которых я и представить себе не мог. Если бы Кост действительно считал себя ответственным за меня, за моё нынешнее затруднительное положение… Мой взгляд скользнул к нему. Я не хотел, чтобы он жил с тем же грузом, который я нёс в своей груди. Даже если мы так и не найдём лекарство, и я в конце концов уйду, ради его безопасности и безопасности всех остальных в Круоре, по крайней мере, мы попытаемся. Когда мы протискивались через скрипучие ворота кладбища, я оставил позади не только тело Боуэна. Я оставил свои эмоции с ним и молился, чтобы ни у кого в этом мире никогда не было возможности снова их откопать. ГЛАВА 22 НОК СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ Через несколько часов мы достигли северных берегов озера Лума. Большая луна низко висела в чернильно-чёрном небе, а тысячи звёзд рассыпались по огромному пространству. На севере прорезывался заснеженный горный хребет, а завывающие ветра неслись через каньоны, удаляясь по безлесным равнинам. Пропитанный льдом туман лип к нашим лодыжкам и полз вверх по икрам, вызывая холод, от которого невозможно было избавиться даже при движении. Дрожа, Лина поплотнее закуталась в плащ. — Безопасно ли разбивать лагерь? Я не выживу, если не смогу надеть шерстяные бриджи. — Мы можем выделить несколько часов, — я притянул её ближе. — Нас не рискнут искать тут ночью. — Я заберу наши вещи. Сомневаюсь, что Ток хорошо перенесёт этот холод. Она протянула руку и направила свою силу. Кожа была скрыта её одеждой, я не мог видеть разросшуюся сеть благоухающих ветвей и листьев, пока Лина готовилась войти в царство тварей. Я не знал, что она была готова, пока цветы не обрамили её висок и не выползли из-под линии волос. Лина исчезла, чтобы забрать наши вещи, и через несколько мгновений появилась с большим количеством сумок, и румянцем на щеках. Мы без колебаний принялись за работу, соорудив единственную палатку из толстого ветрозащитного полотна такого же белого цвета, как и наше окружение. Схватив ближайший камень, Озиас вбил колья глубоко в вечную мерзлоту земли. Мы вчетвером ворвались внутрь, и он запахнул открытые створки, чтобы сдерживать завывающий ветер. Кост сунул руку в карман и извлёк маленький светящийся шар размером с речной камень. Мерцающее тепло вспыхнуло в его центре, окрасив пространство тёплым свечением. Тут едва хватало места для четырёх человек, чтобы спать бок о бок, но при таком холоде тепло тел было далеко не тем, на что можно было жаловаться. — Я знала, что будет холодно, но, святые боги, это безумие. Лина присела на корточки и принялась перебирать сумки, пока не нашла свою. Дрожащими пальцами она потянулась к застёжке на её шее, и её плащ опустился вокруг зимнего платья. Кост встал на колени и открыл свою сумку. — Как только рассветёт, мы должны выдвигаться. Лина повернулась к нам спиной и начала раздеваться. — Азад выходит ночью. Мы будем там, когда завтра взойдёт луна, с нами всё будет в порядке. Озиас развернулся лицом к выходу из палатки, бросив извиняющийся взгляд в мою сторону. Кост держал подбородок аккуратно подтянутым, намёк на розовый оттенок скользил по верхушкам его ушей. Несмотря ни на что, было трудно не рассмеяться. Щепотка тепла растопила ледяную хватку на моём сердце. Боуэн привёл меня прямо к ним. Как только мы оказались у ворот и скрылись из виду, мы нырнули в тень, проскользнули через канализационные ворота и снова появились на краю озера Лума. И там, рядом с Линой, стояла Амира. С её золотистыми волосами, широко развевающимися на вечном ветру, она задержалась рядом с Линой и провела пальцами по шее моей связанной пары. Я даже не приказал теням действовать. Они просто сами сделали это. Один опасный усик, так дико неподвластный моему контролю, вырвался из моих пальцев и зацепил мою любимую. Я не мог с этим бороться. Я не мог найти в себе сил вспомнить или задуматься, почему это было так плохо, что это значило. Всё остальное перестало существовать, и я просто последовал их примеру. А потом слова Лины, и её сила, прорвались сквозь больной мираж и вернули меня обратно. Чувство вины пронзило меня изнутри, пока я наблюдал, как она натягивала толстые кашемировые колготки, а затем пару алебастровых бриджей на шерстяной подкладке. Надев футболку с длинными рукавами и морозно-голубую тунику поверх, она потянулась за своим плащом. — Всё чисто, — пробормотал я своим братьям. И Кост, и Озиас расслабились, развернулись и рухнули на землю. Мы решили взять как можно меньше палаток и припасов, чтобы не привлекать к себе дополнительного внимания, что означало совместное использование одеял и большой шкуры с пуховой подкладкой. К счастью, для тех, кого коснулась смерть, ледяной порыв ночного воздуха уже не обжигал так, как когда-то. Всё ещё далековато от комфорта, но ожог от снега нас не убьёт. Общего тепла будет достаточно Лина просунула руки в рукава плаща и натянула капюшон на голову, защищая уши. Затем она скользнула под шкуру и пошевелила обутыми в сапоги ногами. Она настояла, что будет в обуви, чтобы её пальцы были прикрыты одеялами. — Намного лучше. — Возьми, — Кост подбросил в воздух белый свёрток. Лина схватила его. — Спасибо. Вытащив две толстые перчатки, она легко надела их, а затем потёрла руки друг о друга. Кост бросил пару в мою сторону и передал одну Озиасу, прежде чем надеть свой собственный чёрный набор на руки. Озиас сложил свою сумку горкой и растянулся рядом с Линой, положив голову на импровизированную подушку. — Лучше бы тебе немного поспать. Он прислонился спиной к брезенту и молчаливо смирился с холодом, неизбежно проникающим в палатку. Лина легла рядом с ним и положила голову на свою сумку. — Если мне придётся встать и пописать посреди всего этого, я заплачу. Озиас ухмыльнулся. — Я надеюсь, что боги не настолько жестоки. Она хихикнула, и этот тихий звук был невероятно болезненным. Я едва не лишил её этого, а она даже не знала. Улегшись рядом с ней, я обнял её за талию и притянул к своей груди. Удовлетворённый вздох сорвался с её губ, и она прижалась ко мне, ища тепла. Улыбка Озиаса дрогнула, и в его глазах мелькнуло опасение, когда он встретился со мной взглядом. Опаска тут же исчезла из его глаз, но я не опустил, как он едва заметно подвинулся в сторону Лины. Я не мог его винить. Я сделал кое-что, что не пустило ни его, ни Коста. Создал неразрывную сеть теней, которую они не смогли пробить. Озиас любил Лину как родную. Она была для него семьёй. И я поставил это под угрозу. Напряжённый и неуверенный, Кост лёг с другой стороны от меня. Напряжение скатывалось по его телу. Мне не нужно было видеть выражение его лица, чтобы понять, какие эмоции боролись в нём. Тени сказали мне. Они шептали о муках, гневе, заботе и любви. Обо всём противоречивом, осуждающем и несправедливом. Щёлкнув пальцами, он призвал шар к себе и тот погас. Вскоре ровный подъём и падение груди Лины воззвали к моему собственному усталому разуму. Сон был опасной передышкой, но сражаться с армией Стражей было гораздо худшей игрой, чем любой кошмар, который Лина могла искоренить. По крайней мере, я надеялся, что она сможет. * * * На рассвете мы свернули лагерь и двинулись дальше на север. Солнце, едва поднявшееся, давало лишь призрачный намёк на свет. Слабые лучи окрашивали серую землю под нашими ногами и падали на крепкие растения с кожистыми, выцветшими зелёными листьями в форме языков. Лишь небольшая снежный покров покрывал землю, но я знал, что чем дальше мы поднимемся, тем гуще он станет. Откуда-то высоко в горах струился ручеёк, стекая к открытому устью озера Лума за нашими спинами. Если бы мы пошли по нему, кристально чистые воды привели бы нас прямо к Ледниковым источникам. Прямо в руины Сильвис. Как будто умерший маг знал, что я приду. Несмотря на почти вертикальный подъём, усеянный валунами, наше продвижение было относительно плавным. Толстый слой снега смягчал наши шаги и хрустел под нашими ботинками. Постоянный ветер утих до лёгкого ветерка, и в воздухе чувствовалось тихое манящее движение. Жар исходил от моего кольца. Я сорвал перчатки и сунул их в карман. Мне следовало остаться. Но оставаться в лагере, когда Стражи наверняка были посланы на наши поиски, не было вариантом. Более того, мысль о том, чтобы оставить Лину, сводила с ума. С тех пор как мы ступили на северный берег озера, я чувствовал присутствие голодных глаз. Взгляд такой глубокий и тяжёлый, что я не мог постоянно не осматривать ослепительно белое пространство, которое оказывалось пустым. Но это присутствие побуждало меня продолжать смотреть в оба глаза, продолжать движение. Последовать за Линой и пробраться к руинам. Ещё одна уловка богов. Ещё одно напоминание, подобное воспоминанию Зейна, скользящее по моим венам. Так и должно было быть. Но я не стану. Я не стану тем, которого они так отчаянно хотели. Я не был достоин носить корону. Подъём потребовал нашего полного внимания, поэтому разговор сменился тяжёлым дыханием и шарканьем ног, пока мы боролись за каждый шаг. Когда воздух разрядился, и солнце опустилось над самой высокой вершиной горного хребта, мы вышли на плато и остановились. Статуя, вырезанная из камня мятно-зеленого оттенка с глубокими прожилками плюща, стояла на маленьком островке в центре Ледниковых Источников. Сильвис. Доспехи покрывали её тело, а толстые наплечники с изумрудными драгоценными камнями сверкали магией. Тяжёлые перчатки скрывали её руки, а пальцы сжимали тонкий посох, оканчивающийся бриллиантом размером с кулак. Изодранный плащ развевался у неё за спиной. Длинные волосы развевались на ледяном ветру, почти скрывая блеск гранатовых глаз. Озиас присвистнул. — Ух, ты. — Без шуток, — Лина тихо выдохнула. — Где саркофаг? Сила пульсировала от Сильвис и врезалась в меня. — Статуя и есть её могила. Кост бросил быстрый взгляд назад. — Мы не должны задерживаться. — Согласна, — обеспокоенный взгляд Лины остановился на мне. — Я начну готовиться. Холод ветра волшебным образом исчез. Ледники обрамляли журчащий горячий источник, и аура бирюзового, мерцающего фиолетового и сверкающего золота висела над водой, как густая дымка. Вершины гор карабкались вокруг небольшого отверстия, загоняя нас в твердыню льда и скал. Единственным выходом было спуститься обратно. Не то чтобы мы были готовы уйти, и, кроме того, Сильвис, казалось, не была заинтересована в том, чтобы отпустить меня. Её огненные глаза были полны магии и серьёзно изучали меня. Лина что-то сказала мне, присев на корточки, но её голос потонул в настойчивом ворковании бессвязного шёпота. Точно так же, как раньше с Осло. Третий признаёт. Внезапная боль расцвела в моей груди. Далёкие воспоминания всплыли на поверхность и завладели моим зрением, толкая меня в прошлое и напоминая мне о более простых временах. И вот я один, сижу на коленях у своего отца, как раз в тот момент, когда летнее солнце лениво заглядывает в мозаичные окна большого зала замка Вильгейма. — Александр, слушай внимательно, — отец погладил копну светлых волос у меня на макушке, а потом провёл пальцем под моим подбородком и заставил меня встретиться с его голубым взглядом. Того же ледяного цвета, что и мои собственные глаза.