— Здорово, мам. — А как насчет тебя? Адам хорошо заботится о моей малышке? На глаза навернулись слезы. Она редко спрашивала меня о работе или друзьях. Но мама была спокойна, если знала, что мой парень делает меня счастливой. Решив отложить рассказ о нашем разрыве, я ответила стандартной фразой. — Как с принцессой. — Ох, хорошо, хорошо. Но если что не так, не забудь ему напомнить, что твой отец без колебаний сядет в самолет и поможет ему встать на путь истинный. Я так сильно вцепилась в руль, что костяшки пальцев побелели. — Само собой, мам. Я люблю тебя, — выдавив слова, принялась себя корить, что закончила звонок, прежде чем она успела ответить. Притворяться дальше больше не было сил. Я не понимала, что плачу, пока не почувствовала прикосновение кончиков пальцев Лэндона к моей щеке. — Притормози. Я покачала головой, сжимая руль еще крепче и вжимая педаль в пол. Если я перестану следить за дорогой, то сорвусь. Душащие меня эмоции — ярость, страх, печаль, беспомощность — утихнут через минуту. Раньше было именно так. — Я в порядке, Лэндон. Он медленно покачал головой. — Нет, я же вижу! И я тоже не в порядке. — Моя нога ослабила нажатие на газ, а Лэндон указал на лобовое стекло. — Впереди поворот. Давай туда, пока не увидишь приют в нескольких километрах вниз. — Приют? — Поверь мне. Думаю, нам обоим это нужно. Хотелось бы мне знать, куда мы едем, но я все-таки решила довериться Лэндону. Учитывая наше прошлое, это, вероятно, делало меня дурой. Повернув, мы ехали по уединенной дороге в абсолютной тишине. Как и говорил Лэндон, впереди виднелось ветхое здание, а когда мы оказались ближе, я смогла прочитать вывеску. И сделала это вслух. — «Собачий приют Хармони». — Я помогаю этому месту по возможности. Лэндон Кокс был добровольцем в некоммерческой организации? Я попыталась скрыть свою ошарашенность от такой новости. Большинство знаменитостей кричали бы о своем вкладе. Одна из моих обязанностей в качестве пиар-агента заключалась в том, чтобы скандальные звезды мелькали по телевидению как можно чаще с благотворительными концертами или взносами для жертв последнего мега-шторма или землетрясения. Редкость, если знаменитость совершала такие поступки без огласки. Большая редкость. Сбоку от здания был припаркован фургон с надписью: «Ласковые щенки Хармони». — Они устраивают дни рождения? — Да, это один из способов заработать деньги. Открылась дверь, из которой вышла женщина с дня рождения Девон. На ее лице появилась широкая улыбка, когда она увидела Лэндона. Они обменялись теплыми объятиями, в то время как я неловко стояла в сторонке, прежде чем он показал на меня. — Пайпер, это Хармони. Также известная как покровительница собак, подвергшихся насилию. — Приятно познакомиться, Пайпер, — она сделала паузу и с задумчивым выражением изучила мое лицо. — Мне кажется, что я видела тебя раньше. — Да, я была с бойфр... Я была на дне рождения около недели назад. Последним человеком, о котором мне хотелось сейчас думать, был Адам. — Ах. Вот оно что! — Теперь, когда в голове Хармони все стало на свои места, она, казалось, стала еще более довольной. — Вы выбрали хороший день для прихода. Щенки Шанайи начинают осваиваться, и она позволяет с ними поиграть. Яркая улыбка Лэндона осветила все вокруг, когда он повернулся ко мне. — Хармони называет своих собак в честь кантри-звезд, хотя я умоляю ее переключиться на другой музыкальный жанр. Пожилая женщина закатила глаза. — Я как раз только выяснила, что у нас пополнение. Пострадавшие в подпольном бою ротвейлер и питбуль. Обязательно назову одного из них в твою честь. Логику Хармони было легко понять. Лэндон обладал темными, настороженными глазами и мощным мускулистым телом ротвейлера и агрессией и упорством питбуля. Но в нем были проблески мягкости. Намеки на нежность, которые он тщательно скрывал. От этого ему было так чертовски трудно сопротивляться. Лэндон покачнулся на пятках. — Не могу поверить, что люди до сих пор таким занимаются. — Ты провел здесь достаточно времени, Лэндон. Уже должен понимать, что делают с наиболее уязвимыми из нас. — Хармони убавила тяжесть момента, сжав руку Лэндона и сделав шаг назад. — А теперь отведи Пайпер в сарай. Шанайя не любит ждать. Лэндон Пока мы шли, я рассказал Пайпер о Хармони. — А еще она в свободное время проводит детские вечеринки? Стеснение в груди стало ослабевать по мере приближения к задней части приюта, где лай становился громче с каждым шагом. — Она берет уже достаточно взрослых щенков, которых можно было бы отдать, и взимает тысячу долларов за полтора часа. Как правило, хотя бы одного щенка оставляют. Сначала я думал, что она сошла с ума, когда впервые рассказала мне об этой идее, но должен сказать, это оказалось гениальным. Приблизившись к сараю, я заметил, что Пайпер прижалась ко мне. А в нескольких сантиметрах от входа, ее плечо уже терлось о мою руку. Я остановился. — Э-м, ты боишься собак? Она прикусила губу. — Мне нравятся щенки и маленькие собачки. А вот большие псы всегда заставляли меня немного нервничать. — Она заправила белокурую прядь за ухо, наклонила шею и указала на небольшой шрам. — Я тренировалась на заднем дворе у подруги, как вдруг одна из соседских собак набросилась на меня. Ей удалось укусить меня только раз, но если бы зубы впились чуть ниже… Ее голос затих, и я проследил за движением ее пальца к пульсирующей артерии под кожей. Чертовски близко. Была ли жизнь серией несчастных случаев со смертельным исходом? На сантиметр ниже. На секунду позже. Тончайшая грань между жизнью и смертью. Чертовски хрупкая грань. Прежде чем я понял, что делаю, я притянул Пайпер и накрыл этот участок кожи ртом, лаская крошечную ссадину языком. Ну почему она такая сладкая? Я чувствовал вибрацию от ее стона, хотя сам звук был перекрыт какофонией возбужденных животных. Я неохотно отстранился. — Единственный, кто покусает тебя сегодня — я. Глаза Пайпер потемнели, но я схватил ее за руку и потянул в сарай, превращенный в питомник. Я бы поцеловал ее снова, но, сделав это, вряд ли бы остановился. Большинство собак резвились в огороженных загонах, которые теперь использовались для выгула. Шанайя и ее щенки находились в одном из больших боксов. Похожая на немецкую овчарку со смесью лабрадора, она была найдена на обочине шоссе и привезена Хармони неким добрым самаритянином. Собака подверглась насилию и голодала, а после выяснилось, что она еще и беременна. Так что не от легкой жизни она относилась к незнакомцам настороженно. Все щенки были разноцветными, словно Шанайя решила, что каждый должен быть своего оттенка. Белый, серый, коричневый, черный и желто-коричневый комки либо прижимались к маме, либо изучали бокс, прыгая на разбросанные игрушки. От наших шагов даже спящие щенки подняли головы, казавшиеся слишком большими для их тел. Затем они вскочили на лапы и побежали обнюхивать небольшой промежуток между землей и закрытой дверью. Шанайя тихо зарычала, многозначительно поглядывая на меня. — Ты уверен, что нравишься ей? — с сомнением спросила Пайпер. — Я всем нравлюсь, — заявил я. — Шанайя просто злится, что так долго пропадал. Выражение лица Пайпер не дрогнуло, когда она посмотрела на Шанайю и снова на меня. Я прочистил горло и открыл рот. — Живей, поторопись, подними свой зад, стряхни груз со своих ног, — пел я не так хорошо, как играл на барабанах, но все же мог протянуть пару нот (прим. пер. песня Шанайи Твейн «Come on over»). Я остановился, пытаясь вспомнить следующие слова, но Пайпер ткнула меня локтем в ребра. — Продолжай петь.