— То есть ты просто оставила его в своей квартире? — недоверчиво спросила Делэни. Я закрыла лицо руками и кивнула. — Да, — я сказала тихо, но не сомневалась, что Делэни меня услышала. Я свернулась клубком на ее диване в Нью-Йорке и рассказала ей обо всем, что произошло. Как выглядел Лэндон, пока я швыряла в него болезненные истины практически без фильтра. Его выражение: смесь шока, боли и ярости навсегда сохранится в моем сознании. Я не понимала, как добралась до аэропорта, но каким-то образом я это сделала. Я даже немного поговорила с Тревисом, Верити и экипажем во время полета, удерживая себя от срыва, пока не заселилась в отеле и не доехала на такси до Делэни. Шейн купил великолепный лофт в центре города недалеко от Нью-Йоркского университета. Это было отличное место для знаменитостей, которые не жаждали внимания, но хотели жить в центре событий. Мне пришлось пройти через три пункта охраны, прежде чем, наконец, меня сопроводили в лифт и к их двери, что было очень похоже на посещение Форт-Нокса. Я хотела бы обсудить каждую важную деталь ее жизни с Шейном. Я хотела бы стать подругой для Делэни, которую она заслуживала, но... Но сейчас я была похожа на бесполезную лужу из гормонов и слез. Делэни устроилась рядом на диване, успокаивающе потирая мне спину. — Боже, Пайпер, это... — Жалко, — буркнула я. — Тяжело, — возразила она. Я сделала глубокий вдох и потянулась за салфетками на кофейном столике. Взяла не одну, а сразу всю коробку. Покачав головой, я принялась перечислять все, о чем сожалела: — Я не должна была бросать противозачаточные таблетки в Адама в порыве гнева. Я должна была знать, как правильно надеть презерватив. Не стоило лгать Адаму о том, что отправила анализы в лабораторию. Нужно было дать Лэндону несколько секунд, чтобы он усвоил новости, прежде чем закидывать его обвинениями. — Я высморкалась и вытерла глаза, погрязнув в жалости. Делэни успокаивающе вздохнула: — Смысл обсуждать то, что нельзя изменить? Мне кажется, вам с Лэндоном нужно решить, как двигаться вперед. Я снова зарыдала. — Я даже не знаю, правильно ли я поступила. Просто Адам был настолько вовлечен во все, что мне стало казаться, что я просто суррогатная мать. Я сделала тест на отцовство сознательно... потому что часть меня хотела вернуть ребенка. И теперь... А теперь я словно лишила ребенка вообще хоть какого-то отца, потому что не думаю, что Лэндону оно надо. Есть хоть один шанс, что у моего ребенка будет отец? Делэни подождала несколько минут, пока мои слезы не прекратились. — Знаешь что? Все это не имеет значения. ДНК не может лгать. Не важно, зачем ты сделала тест. Лэндон — отец ребенка, точка. Лучше узнать правду раньше, чем позже. У вас с Лэндоном есть пять месяцев или около того, верно? Может быть, после того, как он свыкнется с этой мыслью, вы сможете вместе во всем разобраться. Я застонала от сомнений. — С Лэндоном возможны только два варианта: максимум и минимум. Максимум — самый высокий, я такого ни с кем не чувствовала, будет прекрасно, если Лэндон выберет его. Но минимум... ужасен. Я буду любить этого человека до конца. Но не думаю, что нам суждено быть вместе. — Нравится тебе это или нет, но вы будете родителями вместе. Тебе придется выяснить, как все будет происходить. — Я сама еще не знаю, чего хочу. — Наступила тревожная тишина, но Делэни не спешила ее заполнять. — Я продолжаю прокручивать то, что Лэндон сказал мне. То, что он сказал о моих отношениях с родителями. Он не ошибался, я избегала их последнее время. Делэни знающе на меня взглянула. — Бегство никогда не срабатывает, ты же знаешь? — Очевидно, нет. — Я снова вытерла опухшие глаза. — Ты была близка со своим отцом в детстве? Отец Делэни отбывал тюремный срок за дочь. А я даже не знала, ответят ли мои родители на мой звонок. — Да. Я была настоящей папиной дочкой. Наверное, я до сих пор такая. Я думала, что он переедет к нам поближе, но он теперь работает над улучшением тюремной системы и использует свой опыт, чтобы помочь другим. Мы с Шейном стараемся встречаться с ним и братом Шейна, Гэвином, как можно чаще. — Она заправила прядь темных волос за ухо. — Трудно не ценить людей, когда ты их почти потерял. Мужчины в моей жизни всегда были потерей. Отец был эмоционально отстраненным, Адам физически незаинтересованным, а Лэндон... Он бросил меня, не один, а два раза. Я просто хотела покончить уже с этим. Лэндон Шанайя взволнованно скулила у моих ног, пока я наблюдал, как машина Пайпер выезжала с парковки. Никто из нас не двигался, глядя на открытую дверь, ожидая, что девушка появится в любую секунду. Она не могла просто так уйти. Она вернется. В любую секунду. Но секунды превратились в минуты. Через какое-то время я запер дверь и потянулся за жестяной банкой от конфет в переднем кармане. Я взял две таблетки, но на полпути ко рту понял, что делаю. Матюгнувшись, положил их обратно и засунул жестянку в джинсы, чувствуя, как капли пота стекают по вискам. — Пошли, Шанайя, — проворчал я, пройдя вглубь комнаты и усевшись в ближайшее кресло. Шанайя послушно подошла, положила голову мне на колено и уставилась на меня грустными, проникновенными глазами. — Ты выглядишь так же, как я себя чувствую, — сказал я собаке, похглаживая ее по голове и почесывая за ушами. Когда моя жизнь успела так измениться? Несколько месяцев назад я жил своей мечтой. Верно? Блять. Кого я пытался обмануть? Я не жил мечтой. Мне не нравилась жизнь рок-звезды, не нравилось трахаться и напиваться, избегая всего, что требовало больше, чем просто физическое присутствие или навыки с палочками. Я был ребенком, которого забрала у родителей служба защиты детей. Родители могли бы сражаться за меня, избавившись от зависимости к крэку и мету. Но они этого не сделали, что в конечном итоге убило их. Возможно, что моим предназначением была только сцена. Выбивать бит, который наполнял мою душу. Я делился с миром единственным, что умел. Может, это все, что у меня было. Все, что у меня когда-либо будет. Коксы были первыми, кому было не насрать на меня. Они подарили любовь, брата, дали мне свое имя. Но я облажался, по-крупному. Пайпер тоже подарила мне свою любовь. Но я все испортил. Дважды. Хотя, я тоже ей кое-что подарил... ребенка. И это было худшим, что я мог сделать. Вся моя жизнь может быть пособием «Что нельзя делать в воспитании детей». Я не знал ничего — меньше, чем ничего — о том, как быть родителем. Что, если я причиню боль и своему ребенку? Заставлю Пайпер пережить то, с чем столкнулись Сара и Майк? Что, если я действительно был наркоманом, как мои родители? С чего мне думать, что я смогу стать лучшим родителем, чем они? Смогу ли я жить, если уничтожу еще одну жизнь? Нет. Я должен защитить Пайпер и нашего ребенка. Даже если защищать придется от себя самого. Я покачал головой, как Шанайя, когда муха подлетела слишком близко к ее уху. Вся эта ситуация была безумной. Несколько месяцев назад Пайпер сказала, что не хочет детей и не создана для материнства. Ее мнение, очевидно, изменилось. И мне было интересно, если бы я не пришел сюда, она рассказала бы мне о беременности? Наверное, нет. Возможно, это было бы к лучшему. Потому что Пайпер была права. Я прятался всю свою жизнь. Блять, да у меня до сих пор остались шрамы под татуировками, которые напоминали мне, что происходило, когда я выходил из шкафа и прерывал нарковечеринки родителей. Потом я научился прятаться, будучи в центре внимания. Я выстроил стены, чтобы никто не подобрался слишком близко. Но каким-то образом Пайпер вытащила меня оттуда. Не для того, чтобы самой оказаться в центре или встать рядом. Нет, ей не нужна была слава или известность. Она хотела только меня. И теперь у Пайпер будет частичка меня навсегда. Говорят, что если не изучать историю, то ты обречен ее повторить. Это вот и случилось со мной. Я представлял опасность. Угрозу. Лучше всего для Пайпер и для ребенка, если я оставлю их в покое. Для их же собственного блага. Я любил ее слишком сильно, чтобы продолжать причинять ей боль. ГЛАВА 25 Лэндон Я погряз в тумане отвращения, который превратил даже идеально прибранную квартиру Пайпер в уродливое, грязное пятно, пока Шанайя не заскулила, толкаясь в мое колено мокрым носом.