— Автор настолько опасен? Или настолько злопамятен? — Да нет… Но дело не в этом — поморщился колдун — Понимаешь, он живет по правилам, частично общепринятым, частично своим собственным, очень трепетно к ним относится и очень не любит, когда кто-то их нарушает. Только даже не это плохо. Просто потом он считает себя свободным от любых обязательств по отношению к нарушителю. Я не хочу попасть в этот список. По крайней мере на ровном месте. Так что извини, Максим — нет. Но все остальное подтверждаю. Если он дал слово — ему можно верить, что обещано, то будет выполнено. Мне показалось, что Троицкий хотел что-то добавить, но в последний момент передумал. Интересно, что? Хотел посоветовать не связываться с автором письма, как это сделал Арвид, или что-то другое у него на уме имелось? Теперь не узнаю, если Орест сразу не сказал, то все, продолжения не жди. А самое обидное, что, по сути, зря проехался. Ну, разве что чаю душистого напился из самовара. — Что знал — сказал — протянул мне сотрапезник листок — И когда будешь разговаривать, не забудь упомянуть о том, что я дал ему наилучшую рекомендацию. Хотя нет, так неправильно, слишком высокомерно, он такое не любит. Лучше — отозвался с большим почтением. Тебе не сложно, а мне приятно. — Полезно — поправил его чуть иронично. — Ну да — согласился со мной Троицкий — Все так. Одно другому не помеха. Ты лучше вот что скажи — как у тебя со временем? Спешишь куда? — Не то, чтобы сильно — ответил я, подливая в чашку кипяток — Есть предложение? — Небольшое, но выгодное — кивнул колдун — Сгоняешь со мной в одно место? Дело непыльное и не опасное, побудешь видоком при заключении сделки. Оплата как обычно — хочешь деньгами, хочешь зельем каким из моего ассортимента. — Далеко ехать? — уточнил я. — Да нет — махнул рукой Орест — Хотьково, минут за сорок доберемся. Ну, и потом меня обратно доставишь, если не в труд. Ты же знаешь, я машину водить не люблю. Не мое. Ну, а почему бы и нет? Работа и вправду несложная, ее, собственно, таковой и назвать-то нельзя. Всех дел своевременно сказать «услышано» или «увидено», да в случае разногласий, если дойдет дело до разбирательств, рассказать о том, чем ты свидетелем был. Что важно — независимо от симпатий и антипатий, таков Покон. Как было — так и излагай, без отсебятины и личных домыслов. Соврешь — жди беды, это всем известно. Какой — фиг знает, но прилетит гарантированно. Плюс если то, что ты соврал, всплывет (что случится непременно), то все, тебе веры больше не будет никогда. Не то, что видоком сроду не позовут, но и просто руки не подадут. Но мне чего бояться? Я давно усвоил — хочешь спать спокойно, поступай так, как должно, то есть соблюдай условия заключенного контракта, не ври там, где этого делать нельзя и помни о том, что в Ночи судов, адвокатов и присяжных нет. То есть что заслужил — то и получишь. Собрался Орест быстро, загрузился в мой «фортунер», покряхтел, пристегивая ремень безопасности и скомандовал: — Вперед, друг мой! Шоссе, ведущее в Москву, было почти свободно, как это всегда случается летней порой в субботу, так что и по личным ощущениям, и по показаниям навигатора, до места назначения мы должны были добраться быстро. — А к Игнатке-то наведаешься? — вдруг спросил у меня Троицкий, до того мурлыкавший что-то себе под нос — К полубогу нашему доморощенному? Ни для кого не было секретом, что московские колдуны господина Троянова, того, который числился третьим рекомендантом в письме от неизвестного респондента, мягко говоря, не жаловали. А если честно — откровенно не любили. Просто тот лет семь или более того назад с чего-то решил, что его место во главе этой братии и начал пробивать эту идею с невероятным упорством. С учетом того, что всякий колдун жуткий индивидуалист, не склонный к подчинению кому бы то ни было, она была изначально безнадежна, но Троянов не сдавался. В результате он приперся на их ежегодный сбор в глухой бор близ села Комягино, с незапамятных времен пользующийся недоброй славой, и заявил, что с этого момента берет их под свою руку, с последующим осуществлением общего руководства их шумным недружным станом. Хорошо хоть не велел колдунам, оторопевшим от удивления настолько, что они прекратили взаимную ругань, ее лобызать. Если бы не традиции, запрещающие смертоубийство на данном мероприятии, не уйти бы ему оттуда живому, конечно. А так легко отделался, парой переломов, синяками и предупреждением о том, что если он не прекратит дурью маяться, то рано или поздно безвестно канет в воду где-нибудь в районе Северного Морского порта. Они бы, конечно, его еще и прокляли, но вот какая штука — с Трояновым такое не пройдет, что отчасти говорит в пользу его версии о родстве с Трояном. Не берут его сглазы, проклятья, заговоры, привороты и все остальные способы сжить человека с бела света. Говорят, что даже яды их числа типовых против него бессильны. Укус Полоза, наверное, сработает, конечно, но с чего бы Золотому Змею его жалить? Он, поди, о существовании такого персонажа и не знает даже. Да и существует ли он вообще на белом свете, этот самый Полоз? Я о нем не раз слышал, причем разное, но никто из рассказчиков его никогда не видел, все основываются на байках таких же свидетелей. С другой стороны — Хранитель Кладов-то существует, верно? Сам пару раз его видал в шаурмячной Абрагима, он часто у него обедает. Так я к чему — такое умение с неба не падает и посмертно не передается, его можно только получить в качестве дара или проклятия. И распоряжается им именно Золотой Змей, это его епархия. Значит, он есть и как минимум один человек с этим существом сталкивался. Одно плохо — сильно нелюдимый человек, к которому на кривой козе не подъедешь. Наслышан я о том, как некоторые пытались Хранителя кладов к сотрудничеству склонить, кто хитростью, кто мздой немалой, а кто и угрозами. Ни для кого это хорошо не кончилось. Лично я даже и не совался к нему, хоть имею в запасе координаты несколько мест, где неплохие, но проклятые клады своего часа на пару с добытчиком ждут. Мне они особо не нужны, по крайней мере в данный момент, а портить отношения с этим типом я не хочу. Жизнь длинная, кто знает, как что после повернется? А первое впечатление второй раз произвести не получится. — Так что? — Троицкий толкнул меня локтем в бок — Чего молчишь? — Думаю, что ответить — произнес я — С одной стороны надо бы, для полноты картины. С другой, — а она точно изменится? Может он, как ты, скажет — все чистая правда, подтверждаю. И все! Но перед тем ведь сначала покорчит из себя невесть кого, как обычно. А я такое не люблю. — Редкий придурок — кивнул Орест — Он, в смысле. Не ты. — Ясное дело — фыркнул я — Ладно, не суть. Ты лучше мне скажи — с кем о чем договариваться едем? — Да с мельничниками договорился об обмене — пояснил колдун — Я им «крысиную смерть», а они мне кое-что из своих старых запасов. Они народ запасливый, у них добра от прежних хозяев по захоронкам ох, сколько лежит. Впору плакать — сколько добра пропадает! И его можно понять. Мельничники, которых он упомянул, ребята на самом деле крайне бережливые, из числа тех, что ржавый и гнутый гвоздь не выкинут. Они родне моего Сеньки, думаю, фору дадут в прижимистости и скаредности. А с учетом того, что их прежние хозяева, как и следует из названия, являлись мельниками, то, конечно, там чего только по углам не распихано. Мельники, как и кузнецы, в народе всегда считались колдунами, причем небезосновательно. И еще неизвестно, кто похлеще из этого дуэта. Кузнец что, он с металлом работает, с огнем, все просто и однобоко. А мельник другое дело, около него кто только в старые времена не ошивался — тут тебе и водяник, который как правило селился в том омуте, где беспрерывно вращалось колесо, и полевики всех мастей, которые любят глянуть, что там с их зерном случилось, и арысь, которая молока для своего детеныша может прийти попросить, и планетник, который из всех людей только мукомолов и жаловал, ибо те много чего в вопросах ветра понимали. Короче, мельница в каком-то смысле в те времена была клубом для своих. Сейчас оригинальный способ помола зерна почти сошел на нет, потому мельничники в основном селятся на хлебозаводах. Еще иногда, правда редко, встречаются на элеваторах и частных пекарнях. Ну, а куда им еще идти? Не с домовыми же воевать за место под крышей? И потом — они привыкли при хлебушке обитать, им без него никак. Да и дел хватает — за тем присмотри, за этим пригляди, нерадивых наладчиков пни, жучка из муки изведи. Ну, и война с крысами, которые, ясное дело, такие места мимо себя пропустить не могут. Для того и нужна мельничникам «крысиная смерть», штука убойная, но сложная в изготовлении. Это соломенное чучелко, сплетенное в форме крысы и заговоренное на уничтожение серых бестий. Оно будет гонять их по территории до той поры, пока всех не передушит, а как ни одной крысы не останется, так рассыплется в прах. И что интересно — в зачет «крысиная смерть» берет только тех вредителей, которые находились в подконтрольной зоне на момент ее активации. Как она одних от других отличает — понятия не имею, но это точно так. Хотя логика мне, разумеется, предельно понятна. Какой смысл был колдунам, которые эту штуку в давние времена придумали, давать селянам постоянно действующее средство? Заплатят-то они тогда только один раз, второй не станут. А где тогда деньги на еду и все остальное брать? Через полчаса мы остановились в укромном безлюдном переулке, близ высокого дощатого забора, из-за которого была видна пара дымящихся тонких труб. Ну, и запах хлебный тут стоял такой, что аж в желудке заурчало. — Ага, вон они — сказал Троицкий, отстегивая ремень безопасности — Пошли, Максим, быстренько все провернем, и обратно поедем. Хотя погоди-ка… Нет, ну ты глянь, кого они в «видоки» позвали! Можно было и не говорить, я и без него уже приметил стройную женскую фигуру. Ведьма, скорее всего, из местных. И я ее наверняка не знал, поскольку с местным ковеном ни разу не сталкивался. Более того — не знаю даже, есть он тут или нет. А что, такое запросто возможно. В тех же Электроуглях или Ногинске их нет, хоть тоже города немаленькие. Ну, вот не нужен он тамошним ведьмам, им и без него хорошо живется. Ну, а коли ситуация такая, что самим не разобраться, так можно пригласить кого-то из столицы. Ну, или из подмосковных старших. Вон, ту же Дару. Не просто так, за подношение с уважением, но можно же. — Принес? — без приветствий осведомился у Ореста старшина мельничников, невысокий, мне по пояс, кряжистый, с седыми усами — Как обещал? — Ну, разумеется — мягко произнес колдун и достал из сумки, висящей на плече, небольшую, где-то с обычную книгу размером, искусно сплетенную из ярко-желтой соломы крысу. У нее даже глаза-пуговички были и нос, вроде как вырезанный из серой материи. Хотя кто знает этих колдунов, может, это обрывок шкуры особо злобной крысы — Всех ваших негодниц перебьет, не сомневайся. А ты, Фока, что обещал, то доставил? — Доставил — тяжко вздохнул мельничник — Кабы не эти твари, ввек бы тебе эту штуку не отдал. Это же о первом хозяине моем память. Ну, том, что мельницу, где я жил, поставил. К нему подошел еще один обитатель хлебозавода и протянул какую-то массивную хреновину, завернутую в мешковину. Орест уставился на нее и потер руки, то ли от предвкушения, то ли намекая на то, что товар надо показать лицом. — Ты не похож на колдуна — раздался у меня за спиной глубокий и чуть хрипловатый женский голос — Но и просто человеком со стороны ты быть не можешь, этот пузан тебя сюда бы не привел. — Все так — я повернулся к ведьме, стоявшей позади меня. Удивить меня не удивила, я знал, что она там, поскольку и духи учуял, и шаги услышал. Впрочем, не думаю, что у нее в планах значилось меня прихватить врасплох. Тут, скорее, натура свое взяла, любит ее племя производить впечатление даже в мелочах — Я человек, но не со стороны. Красивая. Вернее, даже не так — манкая. Есть в ней та женская врожденная сила притяжения, от которой даже рассудительные мужики голову потерять могут, особенно в период кризиса среднего возраста. Глянет на такую морально вроде бы устойчивый отец семейства, утонет в ее зеленых глазах, где бесовская искорка постоянно пляшет — и все. Про зеленых юнцов я уж и не говорю, там все и так ясно — хлоп, и пропал. Как я сам когда-то. — Галина — протянула мне руку женщина — А тебя как звать? — Максим — ответил я — Но ты можешь звать меня Макс. На самом деле всегда стоит сто раз подумать, кому и зачем ты называешь свое имя, но в данной ситуации риска никакого нет в помине. Она первая представилась, и даже если соврала, и ее зовут, например, Антонина, то это ничего уже не изменит. Да и не в привычках ведьм добираться до человека через имя или сны. Не их профиль. Кровь, волос, след — это да. А имя… С ним развлекается не нечисть, а нежить. Вот там да, надо ухо всегда держать востро и каждое слово сказанное отмерять. — Ты друг этого пузанка? — мотнула подбородком ведьма в сторону Ореста, который вертел в руках какой-то продолговатый горшок, похоже, что сделанный из камня и о чем-то спорил с усатым мельничником — Да? — Скорее, хороший знакомый — я оперся локтем о забор и улыбнулся — А ты местная? Тут живешь? — Ну, разумеется — усмехнулась Галина — Или ты думаешь, что меня эти скупердяи из Москвы выписали? Да им такое в голову не придет. Я вон в том доме живу, что в начале переулка. Спор тем временем разгорался, Орест прятал за спиной соломенную крысу и что-то требовал от мельничников, те же топали ногами и хмурили брови. — И что они тебе пообещали за услугу? — заинтересовался я. — Каждый день горячий хлеб домой доставлять в течении года — не стала лукавить ведьма — Ну да, странный гонорар, но и работа не самая трудная. А ты чего получишь? — Деньги — пожал плечами я — У меня все просто. — Ну да, у вас, москвичей, все просто — с явной подковыркой сказала Галина — Слушай, так ты кто? Я просто понять не могу. — А ты в курсе, что любопытство кошку сгубило? — хмыкнул я — Или ты в сороку перекидываешься, как и положено подмосковной ведьме? — Мать моя не отсюда родом, так что в кошку — блеснула глазами собеседница — Угадал. Но ты не колдун. Этих я сразу чую. — Не колдун, не колдун — подтвердил я — О, кажись договорились. Пошли-ка. И верно — мельничник-усач и Троицкий ударили по рукам, следом за тем к процессу подключились и мы. Прозвучала классическая формулировка договора, в которой перечислялись обязательства сторон, после чего мы с моей новой знакомицей по очереди произнесли: — Я, Максим, сказанное услышал и запомнил. — Я, Галина, сказанное услышала и запомнила. — Ну и славно! — подытожил колдун, прижимавший к животу сосуд, в котором теперь еще и какая-то штука, напоминавшая толкушку для пюре, находилась — Дело сделано, мы поехали. Хлебушка на дорогу не дадите? Больно вкусно пахнет! — Он подотчетный — недовольно буркнул старший мельничник — У нас тут с этим строго. — Что за времена настали? — вздохнул Троицкий — К вам в город приехал гость, нет, чтобы его встретить, приветить… Обитатели хлебзавода его слова даже до конца не дослушали, они просто один за другим нырнули в дыру, которая появилась в заборе после того, как отодвинули одну из досок. — А! — махнул рукой Орест и забрался в машину. — Бывай, Галина — сказал я ведьме — Рад знакомству. Ну, и может еще увидимся. Мир тесен. — Может и увидимся — одарила меня улыбкой она — Почему нет? Когда мы выезжали из переулка, я бросил взгляд в зеркало заднего вида и заметил, что она достала из сумочки, висящей на плече, смартфон. Не скажу, что меня сразу кольнуло какое-то предчувствие, но понравиться мне это сильно не понравилось. — Вещь — показал мне продолговатый горшок Троицкий — За какую-то солому заполучил такую штуку! Ну не молодец ли я? — Это вообще что? Ты хоть объясни. — Ступка! — укоризненно пояснил колдун — И пестик! Им лет триста, если не больше, и принадлежали они когда-то одному моему коллеге, обладавшему большой силой. Такой, которую сейчас, пожалуй, и не встретишь. — И чего ты с ними думаешь делать? — заинтересовался я — Со стенок соскребешь остатки древних зелий, на предмет вычисления забытых рецептов?