Мы собрались на поляне на окраине города на рассвете. Эльфы, которые будут сопровождать нас к Священному дереву, были одеты в белую воинскую форму и закутаны в белоснежные плащи, защищающие от холода. Туман стелился над заснеженными лугами, а перед нами появились порталы, ведущие на поляну жриц. Представители каждой семьи держали в руках подушечки, на которых лежали ауреолы. Демонстрировать все ауреолы разом было слишком большим риском. Что, если что-то пойдет не так? Народы прислали своих представителей, которые должны были присутствовать на казни Дэмиана и стать свидетелями уничтожения трех печатей. Рядом с Кассандрой стояла Надя, Джейд поцеловала сына в лоб прежде, чем отдать его Софи. Женщина присмотрит за ребенком, пока мы выполняем нашу последнюю миссию. Никто, кроме меня, не казался особенно нервным или взволнованным. Они действительно думали, что Дэмиан уже побежден? Несмотря на теплое пальто, я дрожала от промозглого холода. Хотя не столько от морозной погоды, сколько из-за того, что впервые увидела Кассиана с того самого утра, когда мы вернулись из Запретного Королевства. Он стоял рядом с Элизьен, полностью вооруженный и выпрямивший спину. На его лице была бледная и непроницаемая маска. Я старалась не смотреть на него, однако это давалось мне с невыносимым трудом. Я не до конца понимала, каким образом магия любви заставила меня влюбиться в Кияна, когда я так сильно любила этого подлого, разбившего мне сердце эльфа. В этом мире Киян никогда не стал бы его конкурентом. Но все-таки я его разлюбила. Кассиан в принципе куда усерднее водил меня за нос, нежели принц. Он ни разу не навестил меня после выздоровления, не говоря уже о том, чтобы извиниться. Вероятно потому, что не видел в этом необходимости. Я выполнила свой долг и могла идти дальше. Я старалась дышать спокойнее, потому что в моей груди расползалась хорошо знакомая боль. Первым делом, как только вернусь домой, ампутирую себе сердце. Жить без сердца явно будет лучше, чем с этим постоянно ноющим качающим кровь комком. Я не могла отвести от Кассиана взгляд, словно хотела запомнить каждую деталь. Что бы я сделала, если бы он заявился ко мне, чтобы извиниться или хотя бы объясниться? Снова и снова в своем воображении прокручивала разные сценарии. Они варьировались от нанесения ему ударов до, как мне пришлось признаться к своему стыду, целования земли под его ногами и срывания с него одежды. Но ни один из этих вариантов не был реальным. Его, казалось, подобные мысли не мучили, потому что он стоял там совершенно неподвижно. С чего бы? Великий Кассиан, эльфийский полководец, спаситель своего народа и всего волшебного мира. Вернее, еще не спаситель. Но если сегодня все пройдет гладко, они воздвигнут ему памятник. Здорово. Я останусь для него заметкой на полях, но большего мне и не хотелось. Он наконец повернул ко мне свое лицо, но я плотно задернула мысленную занавеску и уставилась на свои ноги. Кроме того, я переместила коня на b6 и съела пешку противника. Я играла в шахматы в голове, потому что это – единственный способ утихомирить мысли. Я причинила Кассиану боль, непреднамеренно влюбившись в Кияна. А он, в свою очередь, причинил боль мне, воспользовавшись моей добротой. Мы были квиты. Я убедила себя в этом, но только время покажет, смогу ли и дальше жить с такой мыслью. Боюсь, что нет. Но сперва должна сосредоточиться и довести дело до конца. Для этого мне не нужно ни разговаривать с ним, ни смотреть на него, ни уж тем более прикасаться. Это стало бы моей погибелью. Эльфы двинулись вперед, и мы вошли во врата. По другую сторону нас поджидали оставшиеся жрецы и жрицы. Те, чья энергия еще не была отдана Священному дереву. Их осталось несколько. Прямо под Священным деревом был установлен большой каменный стол, на котором расстелили алое суконное покрывало. Словно кроваво-красное пятно на белоснежной картине. Кора и каждая веточка дерева были покрыты тонким слоем льда. Некоторые кристаллы ярко блестели, и дерево могло стать великолепной ледяной скульптурой, если бы ледяная корка не несла за собой смерть. Элизьен подошла ко мне, держа в руке посох Нангура. Коллам позади нее напрягся еще сильнее, чем прежде. Неужели он боялся, что кто-то украдет печати, или же просто не осмеливался взглянуть мне в лицо? – Мы положим печати на этот стол, – сказала Элизьен. – Рэйвен со стражниками доставят Дэмиана прямо сюда. Мы ожидаем их прибытия через несколько минут. Мерлин несколько раз упоминал об этом, почему она решила снова объяснить это? Ее голос вибрировал. Неужели я слышала страх? Дэмиана все-таки будет держать охрана, а большинство из нас были вооружены. Что может сделать один-единственный колдун? Меня гораздо больше беспокоила собственная задача. Что, если нам не удастся уничтожить печати? Что, если они начнут сопротивляться? Что, если мы разомкнем круг? Прибытие Дэмиана де Винтера, окруженного стражниками, прервало мои роящиеся в голове мысли. Я сделала глубокий вдох. Его руки были закованы в цепи, но я заметила, как он сжимал их в кулаки, пытаясь разорвать оковы. Он пристально смотрел на меня своими сверкающими глазами. В этом взгляде горела ненависть, и мои колени подкосились от страха. Передо мной появилась высокая мускулистая фигура, и наш зрительный контакт был прерван. Я почувствовала знакомый аромат Кассиана, и мне пришлось взять себя в руки, чтобы не прижаться к его сильной спине. Прежде чем чувства успели одолеть меня, я повернулась и увеличила расстояние между нами. Зачем он это сделал? Почувствовал мой страх? Вероятно, между нами по-прежнему существовала какая-то особая связь, даже если никто из нас больше не хотел этого. Она, конечно же, разорвется. Когда-нибудь. Зрители встали вокруг нас на заснеженной поляне. Дэмиана казнить не будут, вместо этого состоится честный поединок. Вероятно потому, что для смертной казни проступков было недостаточно, хотя все были согласны с тем, что он полностью виновен. Поэтому Мерлин предложил дуэль. То, что он мог при этом умереть, он не учитывал, а я считала это глупым и легкомысленным решением. Дэмиан был значительно моложе и безжалостнее, чем маг. Но было уже слишком поздно что-то менять. Воины Элизьен окружили место битвы кольцом. Дэмиан и Мерлин встали примерно в двадцати метрах друг от друга. Стражники позади них выстроились в стену. Я посмотрела на Кассандру, которая крепко сжимала руку Нади. Я не понимала, зачем они привели малышку смотреть на смерть отца. Может для того, чтобы показать, что больше нечего бояться. Дэмиан не мог сбежать. Один из магов Мерлина, сопровождавший Рэйвен, сразу после экстрадиции надел на него магические кандалы. Теперь же ему вручили волшебную палочку, и послышался коллективный вздох. Я стала не единственной, кто боялся коварства Дэмиана. Воцарилась гробовая тишина, и постановление Большого Совета, одобряющее поединок не на жизнь, а на смерть, было прочитано во всеуслышание. Два соперника встали друг напротив друга. Застыл, казалось, даже сам воздух, не говоря уже о зрителях. Я не хотела смотреть, но была зажата между Фрейзером и Скай. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, кто стоит позади меня. И почему он не защищал Элизьен? Первое заклинание сотрясло воздух. Дэмиан потерял терпение. Но в ту же секунду что-то отскочило от защитного заклинания, вылетевшего из палочки Мерлина, и разорвалось в воздухе. Мерлин шагнул вперед и атаковал колдуна. Из его палочки вырвался свет, пролетевший мимо головы Дэмиана. Запахло паленными волосами. Толпа вскрикнула, но Дэмиан успел в последний момент отразить заклинание. Сердце в моей груди бешено колотилось. Заклинания лились все быстрее и быстрее, сопровождаемые туманом, искрами и криками подбадриваний Мерлина. Заклинание поразило ногу мага, и он на мгновенье покачнулся, но обрел равновесие прежде, чем упал на землю. На лбу Мерлина выступили капли пота, а Дэмиан прикусил окровавленные губы, что заставило его выглядеть более жутко, чем обычно. Мантии соперников были разодраны, подол Дэмиана горел. Почему он не мог просто сгореть? Эти двое слишком сильны, и битва может затянуться на несколько часов. Из палочки Дэмиана выстрелила вспышка зеленого цвета. Мерлин, на мгновение отвлекшийся на рану на ноге, отреагировал недостаточно быстро. Луч света прокатился над нами, словно ширма, желающая его поглотить. Мерлин приподнял руку, чтобы выкрикнуть ответное заклинание, но ничего не произошло. Лицо Дэмиана исказилось в насмешливой гримасе. На поляне раздалось пронзительное «Нет», пока мы стояли неподвижно, не способные понять, что случилось. Светло-голубой луч врезался в щит, который раскололся от удара. Дэмиан в панике обернулся. На поле боя между стражниками стояла Надя с поднятой волшебной палочкой. Я знала, что Рубин и Мерлин поставили перед собой задачу обучить ее основам магии. В конце концов, это было в ее крови, частью наследия. Но они явно не показывали ей столь продвинутого защитного заклинания. Дэмиан перевел взгляд на дочь, и я знала, что он видел: способности малышки, которая долгие годы молчала, раскрылись. О которых он даже не подозревал. Я протиснулась мимо своих друзей и неподвижных зрителей. Почему никто ничего не делал? Они что, к земле примерзли? Ему нельзя и близко к ней подходить. Я продолжала расталкивать всех, чувствуя, что Кассиан следует за мной. Заклинание полетело в Дэмиана, но он снова его отразил. Следующим рывком он ослабил наручники на ногах и слишком быстро по меркам моего человеческого зрения преодолел те несколько метров, что отделяли его от собственной дочери. Он схватил ее и перекинул через плечо. Толпа, в конце концов, засуетилась. Но Дэмиан отбивал все летящие в него заклинания, а затем приставил палочку к виску Нади. Он использовал своего ребенка в качестве заложника. – Я хочу уйти, – твердым голосом сказал он. – Если жизнь этого ребенка что-то для вас значит, немедленно отпустите меня. – Только если отпустишь Надю, – выступила вперед Кассандра. По ее лицу было видно, что она настроена весьма решительно. Дэмиан лишь презрительно усмехнулся. – Вернулась в логово магов? Никто не шевелился, опасаясь, что любое движение могло причинить вред Наде. Я знала, что Дэмиан де Винтер не позволит убить себя! – Я уйду отсюда, – продолжил он, – и когда окажусь в безопасности, может быть, отпущу ребенка. – Я этого не допущу. Дэмиан рассмеялся, что-то пробормотал следом, развернулся вокруг своей оси и, окутанный туманом, взлетел в воздух. Крик Нади прокатился по воздуху. Он собирался сбежать и забрать с собой Надю. Мы не могли этого позволить. Я понятия не имела, откуда взялся Кадир, но прежде, чем кто-то еще успел последовать за Дэмианом, он взмыл в небо. Я сомневалась, что у него получится догнать колдуна: тот был слишком высоко. Но белые крылья Кадира яростно хлестали по воздуху. Он ударил его мордой в спину. Удивившись, колдун выронил Надю. Девочка полетела вниз, а Кадир продолжал атаковать Дэмиана, потерявшего власть над своей же магией. Я уже начала представлять, как они разбиваются об землю, но Мерлин, Кассандра и несколько других магов применили магию захвата, которая заставила Надю замедлиться, а позже мягко опуститься на землю. Рыдая, Кассандра склонилась над ней, и Надя вцепилась руками в ее шею. Над нами прогремел зловещий грохот. Кадир громко заржал. Дэмиан завис в воздухе, но одно из его заклинаний поразило Кадира, когда тот пытался помешать его побегу. Белая шерсть единорога заблестела серебром. Я задыхалась, не могла поверить в то, что происходило в зимнем небе. Кадир пришел не один: он привел с собой все стадо. Воздух буквально задрожал от грозного ржания, и остальные единороги взмыли в небо. Но было уже слишком поздно для помощи королю. Дэмиан торжествующе смеялся, запрокинув голову. Это стало его роковой ошибкой. Кадир из последних сил врезался рогом в его живот. Смех колдуна сменился кашлем. Пока тело Кадира превращалось в какую-то мерцающую пыль, Дэмиан безвольно падал на землю. Никто не стал замедлять его падение. Треск его костей заглушил тихий ужас толпы после смерти короля-единорога. Кадир пожертвовал собой, чтобы спасти нас. Серебряные хлопья посыпались на истоптанный снег. Я кусала себя за руку, чтобы не закричать. Дэмиан хрипел у моих ног. Из его рта хлестала кровь. Смерть еще не подобралась к нему, но это было делом нескольких минут. Никто из нас не станет щадить его и облегчать страдания. Подобной милости он не заслуживал. Целое мгновение мы пребывали в шоке. Я не могла пошевелиться. Но оставалось последнее дело, требующее завершения. Перикл шагнул к нам с Мерлином. – Печати, – с каменным лицом сказал он. – Кадир бы не хотел, чтобы из-за него мы забыли о нашей задаче. Как ему удавалось оставаться столь разумным? Его король был мертв. Я подняла голову, увидев в его прекрасных глазах слезы. Я заключила его в объятия, желая утешить. Он любил Кадира и пожертвовал бы своей жизнью ради него. Но не смог защитить его. Если даже мне эта потеря причиняла невыносимую боль, насколько больно было ему? – Мне очень жаль, – пробормотала я. – Он стал его последней жертвой, – ответил Перикл дрожащим от горя голосом. – Давай покажем Дэмиану, как мы уничтожим его драгоценные печати. Как разрушаем то, чего он жаждал на протяжении всей своей жизни. Оплакивать Кадира и прощаться с ним будем позже. Если он считал это верным решением, я не стану возражать. Боль от потери Кадира сковала мои чувства, но я позволила Периклу подвести меня к столу. Я, словно оглушенная, наблюдала за тем, как Мерлин ставил на стол шкатулку Вангуун. Элизьен клала рядом с ним посох Нангура, а Солеа вытаскивала печать Белиозара из защитной оболочки желудя, в которой она его укрыла. Яйцо лежало между двумя другими печатями. Рэйвен, Джоэль, Коллам, Рубин и Скай подошли к нам. Представители семи семей, хранивших ауреолы, подошли к Элизьен. Ауреолы были подвешены на цепочки, которые они надели на наши шеи. На мгновение я удивилась тому, что в моей памяти флейта и зеркало были куда больше. Но, видимо, чудесные магические амулеты обладали куда большими силами, чем я предполагала. Так почему бы им не уметь менять свой размер? Если ритуал провалится и мы потерпим неудачу, защитные амулеты эльфов будут утеряны навсегда. Я перевела взгляд на Элизьен, и королева ободряюще мне кивнула. Искать Кассиана взглядом не осмелилась. Наверняка у него были более важные дела, чем поддерживать меня. Но ключ, делавший меня неуязвимой, надежно висел у меня на груди. Этого должно было быть достаточно. Я глубок вздохнула. Решающий момент настал, и пути назад не было. Что бы ни случилось дальше, это определит ход наших судеб и будущее волшебного мира. Жрицы приложили ладони к обледеневшей коре Священного дерева, словно защищая его. Мы всемером встали вокруг ствола. Другой круг образовали фавны, которые своей силой собирались помочь дереву, когда оно проснется. В кольцо встали и вампиры, готовые пожертвовать дереву часть своих бесконечных жизней. Последний круг образовали все остальные, кто пришел сюда, чтобы стать свидетелями ритуала и зафиксировать тот факт, что печати окончательно уничтожены, а Дэмиан мертв. Как только он испустит свой последний вздох, дерево проснется, и, надеюсь, восстановит свою жизненную силу. Теперь все зависело только от меня и моих друзей. Я последний раз коснулась своей ауреолы и мысленно произнесла молитву. Если Бог или Богиня существуют, возможно, они смогут нам помочь. Что же, у нас не осталось причин колебаться. Одну мою руку держал Перикл, а другую – Коллам. Мы медленно замкнули круг, и печати на столе завибрировали. Я кивнула остальным, и глубокое спокойствие распространилось по всему телу, когда Скай замкнула круг, взяв в свою руку ладонь Джоэля. Я понятия не имела, что нас ждало. Но не сомневалась в том, что это будет больно и пугающе. Из печатей неожиданно вырвался яркий свет, который в мгновение ока распространился по поляне. Свет ударил в грудь, едва не сбив меня с ног. Я крепко держалась за руки Коллама и Перикла, упиралась ногами в землю. «Круг должен был оставаться замкнутым, – повторяла я в своей голове. – Не отпускай». Только это имело значение. Я услышала визг. Рэйвен, стоявшая напротив меня, закатила глаза и вздрогнула. Питер появился позади нее и схватился за нее. Мне казалось, что голова сейчас взорвется, свет все сильнее давил на лоб, но я не могла отпустить руку. Энергия должна была остаться в кругу. Визг превратился в хорошо знакомое мне хихиканье. Девушка из печати Вангуун. – Отпусти, – манила она меня. – Ты не выдержишь. Ни ты, ни кто-либо другой. Отпусти и станет легче. Все пройдет. Я стиснула зубы, закрыла глаза. Конечно выдержу. Я еще сильнее уперлась каблуками в промерзшую землю. Мои ноги одеревенели, но, почувствовав, как хватка Перикла ослабевает, крепче сомкнула свои пальцы вокруг его. Не отпускай. Не отпускай. – Почему ты делаешь это ради них? – продолжала девушка своим невыносимо визгливым голоском. – Они этого не заслужили. Они только лгали тебе. – Возможно, – ответила я. – Но это не имеет значения. Ты меня не переубедишь. Девушка вскрикнула, и я увидела ее лицо. Гримасу, что вечно снилась мне в кошмарах. Ее глаза были без ресниц и налиты кровью, а лицо – испещрено глубокими бороздами, похожими на следы от ножа. Губы были черными и потрескавшимися, а на голове осталось лишь несколько пучков белых волос. Это было лицо умирающей. Она разинула рот, и с острых зубов капала кровь. Я отшатнулась, но меня удержали, заставив остаться в кругу. Это – всего лишь иллюзия. Когда снова открыла глаза, девушка исчезла. Наш круг заполнил глухой грохот, и подо мной задрожала земля. Что за дьявольщина? Я как будто сквозь туман наблюдала за тем, как за спиной каждого моего союзника выстраивалось по человеку, но мой взгляд был затуманен. Моя голова дернулась к Колламу, по чьему лицу стекала кровь. О боже. Мы все умрем. Возможно, нам и удастся уничтожить печати, но мы все погибнем. Наверняка эльфы знали это. Сыновья Коллама и Джоэля вырастут без отцов. Солеа потеряет Рубина, а Фрейзер – Скай. Я не могла этого допустить. Не могла нести это бремя. Не могла быть в ответе за смерть своих друзей. Я дергалась и вырывалась, изо всех сил пытаясь освободиться, но Перикл и Коллам не отпускали. – Хватит, – внезапно обратился ко мне Кассиан. Откуда он взялся? Что он делал в кругу? Почему я чувствовала его сильные и надежные руки на своей талии? – Не важно, что ты видишь. Это иллюзия, – успокаивающе добавил он. Я рассмеялась, но даже для моих ушей смех прозвучал столь же безумно, как и смех девушки. Ему-то откуда знать? Он лгал мне на каждом шагу. Если что-то здесь и было иллюзией, так это чувства, которые он пытался передо мной разыгрывать. – Не прикасайся ко мне! – прошипела я. Мне нужны были спутники, которые готовы были отдать за меня жизнь. Он явно не принадлежал к их числу. Он с превеликим удовольствием пожертвовал бы мной, если бы это помогло добиться целей. Я всхлипнула, и мои ноги подкосились. Но Кассиан удерживал меня, не позволяя упасть. В его объятиях я чувствовала себя пленницей. Почему он не мог просто отпустить меня? – Скоро все закончится, – услышала его шепот. – Просто не смотри туда. Я с тобой. Я покачала головой и устало к нему прислонилась, хотя мне этого не хотелось. Но он не оставил мне выбора. Глубокая ненависть вспыхнула во мне, поразив меня до глубины души. Как можно одновременно ненавидеть и любить одного человека? Перед глазами заплясали картинки. Кассиан, целующий Опал, соединяющийся с ней, открывающий ей душу. Кассиан, издевающийся надо мной вместе с Элизьен, насмешливо смотрящий мне вслед, когда Киян уводит меня на прогулку. Он снова и снова смеялся с другими девушками, флиртовал с ними, целовал их. Я заревела, словно раненый зверь. Почему я не знала обо этом, почему ничего не замечала? Как могла быть такой слепой? Я больше не хотела это видеть. Просто хотела умереть. Почему они не отпускали меня? Почему не оставляли в покое? Чего я такого сделала? – Отпусти меня, – молила я. – Прошу. Но стальные руки Кассиана лишь крепче обняли меня. – Все скоро закончится, – выдавил он, будто ему было так же больно, как и мне, что казалось невозможным. – Не смотри туда, – повторил он. – Это ложь. Для меня всегда существовала только ты. Мое тело горело, светилось, болело. Руки будто зажали в тиски. Я не хотела смотреть, но мне приходилось. Что-то – или кто-то – заставлял меня снова и снова переживать его предательство. Кассиан шептал мне на ухо успокаивающие слова, которые я не понимала и не хотела понимать. Изображения говорили больше, чем слова. Это знало каждое дитя. Мне стало спокойнее: его прикосновения уменьшали боль, пока я смотрела на друзей. Мы по-прежнему стояли в кругу, но за каждым из моих друзей стоял кто-то, кто крепко держал его. За Рэйвен стоял Питер, за Скай – Фрейзер, Джейд положила руку на плечо Джоэля, Солеа обнимала Рубина, а Эмма обхватила руками Коллама. Стол передо мной загорелся; зеленые, синие и темно-красные огни выстрелили в небо. Я взглянула на Перикла, заметив, что между ним и Скай стоит кентаврица, положившая свою руку на его, чтобы связь не прерывалась. Неожиданный удар врезался мне в грудь. Толпа позади нас испуганно взревела. От боли я рухнула на колени, чувствуя, как рука выскальзывает из ладони Коллама. Но третья рука сверху опустилась на наши, и Коллам с Периклом погрузились в слякоть из снега и грязи под нашими ногами. Эмма кивнула мне. – Ты справишься. – Она испуганно взглянула на наши руки и крепче сжала их. – Ты должна. Но боль была гораздо сильнее, чем предыдущая. Она бушевала в моем сердце. Разгорающееся на столе пламя одной раскаленной струей пронзило мою грудь. Это была пытка, чистая и безжалостная пытка. Я сгорала заживо и готова была поспорить, что эльфы знали об этом. Я пыталась вырвать свои руки. Пусть идут к черту. Я была на грани обморока. Смерть стала бы для меня божьей милостью. Кассиан, по-прежнему удерживающий меня, встряхнул меня, нашептывая на ухо слова, которые не имели никакого смысла. Почему он не убегал? Почему не спасался? Он сгорит вместе со мной. Никогда бы не подумала, что он устал от жизни. Моя голова упала на грудь. И тем не менее я чувствовала руки, держащие мои, чтобы круг оставался замкнутым. – Очнись! – услышала голос Квирина, когда тот похлопал меня по щекам своими морщинистыми ладонями. – Это все не взаправду, Элиза. Ничего из того, что ты видишь и слышишь, не является реальным. Печати просто пытаются ввести тебя в заблуждение. Хотят сломить тебя. Вставай. Слышишь? – Но это так больно! – пробормотала я, ослепнув от слез. – Все немедленно прекратится, как только печати будут уничтожены. Немного похоже на зачатие детей. Я фыркнула. Что тролль мог знать об этом? – Ты говоришь это только ради того, чтобы я делала то, что они хотят, – хныкала я. – Вы просто используете меня. Почему я даже умереть спокойно не могу? – Ты не умрешь. Не хочу себя хвалить, но я, вероятно, единственный, кто действительно ни разу тебя не использовал. Поднимайся. Даже если бы хотела, это не сработало бы. – Не могу, – буркнула я. – Не будь девчонкой! – обратился ко мне Квирин. – Соберись! – Раньше ты был намного милее, – буркнула я, но попыталась встать. Кассиан прижал меня к своей груди, и Перикл с Колламом поднялись на ноги вслед за мной. – Если можешь говорить, значит, и стоять тоже можешь, – безжалостно сказал Кассиан. – Идиот.