– Что? Жуя губы, прикидываю, стоит ли поднимать эту тему. Есть ли вообще что здесь обсуждать? Наверное. – Давай я обмоюсь, и поговорим? Кое-кто здорово меня запачкал. Юра соглашается. Наспех обмывает в раковине опавший член и уходит, оставляя меня наедине с невеселыми мыслями. Уже стоя под душем, я прихожу к выводу, что на фоне всех остальных проблем то, что сейчас случилось – ничего не значащий пустяк, говорить о котором глупо. Но когда возвращаюсь в комнату и застаю Юрку спящим, испытываю парадоксальное разочарование от того, что разговора у нас не вышло. Ночью мучаюсь от бессонницы, встаю разбитой. Из кухни доносится аромат булочек. Значит, свекровь встала первой, и завтрак за ней. Привожу себя в порядок. – Юр, – бужу мужа, – Юра, вставай. – А? Что такое? Который час? – Восьмой. – Восьмой? Кто-то умер? Ты чего меня в такую рань будишь? Воскресенье ведь! – Мы собирались в лабораторию, – напоминаю я мужу и чувствую, как он напрягается по мере того, как к нему возвращается воспоминание о вчерашнем. – Не чуди. Ложись, – подгребает меня под себя. – В смысле, Юр? – отбиваюсь. – Я так не могу. Надо поскорее со всем разобраться. – Не с чем разбираться. – Постой, ты хочешь сказать, что ничего не помнишь? Нет, он что, серьёзно сливается? Мы же вроде определились с порядком действий. – Такое забудешь, – шипит Юра, накрываясь с головой подушкой. – Ну, как хочешь, – психую я. – Тогда я одна поеду. Дышу глубже, потом что, если так разобраться, мужа можно понять. Мне тоже ужасно страшно. Но разве мы не должны пройти через это вместе? Громко хлопая дверцами шкафа, вытаскиваю первые попавшиеся джинсы и парку. Одеваюсь. Чувство бессилия, которое я испытываю, ужасно. Оно пробуждает злость. На языке кружится куча резких ядовитых слов, о которых я непременно пожалею, если произнесу вслух. Судорожно сглатываю подкативший к глотке скандал. Хлопнув дверью, сбегаю по лестнице. Как я и думала, давая нам подольше поспать, Мишку забрала бабушка. Обхожу стол, целую сидящего в детском стульчике сына в круглую щечку. – Доброе утро. Тебя еще не успели накормить? – А что такое? – вклинивается свекровь. – Нам нужно сдать кровь. – В воскресенье? А что за спешка? Пульмонолог что-то сказал, да? – пугается Любовь Павловна. Помимо плюсов в виде готовых завтраков, в жизни с родителями есть и ощутимые минусы. Например, они в курсе всего, что происходит в жизни нашей семьи. – Угум, – вру я. – Только, пожалуйста, мам, без паники. Ничего страшного нам не ставят. Обычная перестраховка. Да, сыночек? – Да, – солидно кивает Миша. – Ладно. Тогда хоть ты поешь. Учитывая, что мне тоже предстоит сдавать кровь, от завтрака я отказываюсь: – Нет-нет, мы уже поедем. Не то Мишка проголодается и устроит скандал. – Кто? Наш сладкий пирожок? Вот уж не поверю. Наговаривает на тебя мамка, Мишань, ты слышал? Говорит, ты скандал устроишь. Мишка озадаченно сводит темные бровки, подыскивая ответ, а потом его личико озаряется радостной улыбкой: – Папа! Папа… Мишка выгибается, без слов требуя, чтобы его освободили. Не без страха вынимаю его из стульчика и ставлю на пол. Мишка несется к отцу, мое сердце разгоняется. Почему? Чем вызвано это странное волнение? Вряд ли Юра его оттолкнет, или… Ч-черт, я даже зажмуриваюсь, когда он падает в отцовские руки. Выдыхаю, медленно открываю глаза и расплываюсь в улыбке. Ну и дурочка же я! Конечно, мои страхи беспочвенны. Пока я сходила с ума, Юра подбросил Мишку до потолка, заставляя того визжать, и дурашливо подул в живот. – Миш, беги, переодевайся. – Я вас отвезу, – бросает Валов, скользнув по мне беглым взглядом. Я киваю, мысленно благодаря бога за то, что муж все же сумел преодолеть страх. Самой бы мне с этим справиться было гораздо сложнее. – Спасибо, – шепчу, растрогавшись. – Спасибо?! Эль, да ты что? Юр?! Ты вчера в одно лицо всадил бутылку. Куда тебе за руль? – всплескивает руками свекровь. В итоге за руль сажусь я. Хотя если честно, по-хорошему, надо было брать такси и не морочить голову. Уж слишком я взвинчена. Впрочем, утром в воскресенье дороги относительно свободны. Мы доезжаем быстро и без приключений. Усилившееся волнение не в счет. Как и обещал, Пятс встречает нас лично. Пожимает руку Юре и, больше нас не задерживая, сразу же провожает в манипуляционную. – Слушай, я вчера выпил крепко по случаю юбилея, это ничего? – спрашивает Юра, растерянно глядя на колбу. – Вряд ли это изменило твою ДНК. – И то так. – На вашем месте я бы так не парился, ребята. Ошибки такого рода – редкость. Ну что, Мишань, ты первый, а? – Ни хатю! – кочевряжится Мишка, извиваясь в руках. Чувствую себя садисткой из-за того, что ему приходится через это все проходить по нашей дурости. – Ты же у меня смелый. А это совсем не больно. – Как комалик куснул? – Ага, как комарик, – подключается к уговорам Юра, забирая сына из моих рук. – Ну, хочешь, я первый пойду? – Хоцю. С горем пополам сдаем кровь всем семейством. Мишка, позабыв о том, что он, в общем-то, мужественный парень, хнычет. А я так его понимаю! Тут хоть бы самой в голос не зареветь. – Матиас, а можно нам как-нибудь побыстрее получить результат? – Можно. Но сутки подождать придется. – Прошлого результата я ждала пять. Так что переживу. Спасибо тебе большое. Мне приходится повышать голос, чтобы перекричать истерику Мишки. Тот как будто решил, что пора выплакать всю обиду. Повис на отце и ревет – ну точно медвежонок. А Юра что-то шепчет ему и ласково гладит по спинке. Из лаборатории выкатываемся в абсолютном раздрае. Дело сделано. Теперь только ждать. И молить бога, чтобы наши идиотские опасения не подтвердились. ГЛАВА 5 ГЛАВА 5 – Ну, кажется, все. Я побегу. – Юра наспех чмокает меня в щеку и склоняется над калошницей в поисках подходящей под его сегодняшний наряд обуви. – У Мишки в двенадцать утренник. Ты не забыл? Юра достает шоколадного цвета оксфорды и зависает в недоумении, сведя к переносице брови. Ну, собственно, с учетом текущей обстановки, чего-то такого я и ждала. – Бля-я-я, Эль, вообще из башки вылетело. Подъеду, если получится, но не слишком на это рассчитывай. У нас в десять летучка у главврача. Мне, конечно, обидно, что муж забыл о первом утреннике нашего сына, но зацикливаться на этом совершенно не хочется. Особенно учитывая тот факт, что я и сама вспомнила о злосчастном выступлении только сегодня утром, когда открыла родительский чат. – Ясно. – С улыбкой поправляю воротничок на Юриной рубашке. – Тебе еще не пришли результаты? – Нет. С тех пор, как ты об этом спрашивала пять минут назад, ничего не поменялось. Ирония – это, наверное, хорошо? Глядя в пол, бурчу: – Я просто волнуюсь. – Я тоже. Не видела мои ключи? Восемь лет одно и то же! Закатываю глаза, сгребаю с полочки брелок сигналки и вкладываю в ладонь мужа.