Ее вопрос не заставил меня почувствовать себя лучше. – Мама приедет. Не знаю, чем мы займемся, но она будет со мной. Отец, скорее всего, скажет, что он занят на работе или что-то вроде этого. – Ты по ним скучаешь? – Скучаю по кому? – По родителям. Я пожал плечами. – Так уж вышло. – Да, но ты скучаешь по ним? – По отцу – нет. Я вижу его два раза в неделю и ничего не чувствую. Если бы мы не виделись вообще, думаю, ничего бы не изменилось. – А твоя мама? Ты скучаешь по ней? Каждый чертов день. Как печально. Я был взрослым парнем, скучающим по мамочке. Я пожал плечами. – Это неважно. Она потерла кончик носа. – Думаешь, она знает, что ты по ней скучаешь? Какой глупый вопрос. – Неважно. Это не заставит ее вернуться домой. – Может, и заставит, – предположила миссис Леви. Я промолчал, желая как можно скорее закончить этот разговор. Он не стоил моего времени. – Не беспокойтесь обо мне. Мама вернется к моему дню рождения. Все остальное неважно. Она всегда была рядом, когда я в ней нуждался. – Ничего не могу поделать, Лэндон. Ты мне дорог, поэтому я беспокоюсь, – призналась миссис Леви. Мне стало неловко. Когда люди обо мне переживали, я чувствовал вину и боялся обмануть их ожидания. Но в конце концов я все равно их подводил. Я поерзал на кресле, и она, должно быть, заметила мой дискомфорт, потому что перевела тему разговора. – Наверное, тебе не стоит устраивать вечеринки хотя бы до твоего дня рождения, да? – Хорошо. У меня не было никакого желания устраивать вечеринки. Я всегда думал, что, находясь в окружении людей, смогу отвлечься от своей грусти. Но в действительности это делало только хуже. Я стоял в переполненной комнате, пока все остальные проходили мимо меня, и чувствовал себя невероятно одиноким. В ту ночь, когда Шей встретилась со мной глазами на пике моей боли, я испугался, что она меня видела, но при этом… успокоился? Это было странное ощущение, и я не до конца его понимал. Когда кто-то видит твою боль и не отводит взгляд, это кажется настоящим подарком, словно тебе наконец позволили быть тем, кем ты являешься, без стыда и осуждения. Все, чего я хотел, – получить этот подарок от любого другого человека, а не от Шей Гейбл. Миссис Леви потерла шею, прежде чем поправить одну из стоящих на столе фоторамок. – А как дела с поиском интересного дела? Ты нашел что-нибудь, что смогло бы тебя увлечь? – Ну, да. Вроде того. Шей. Шей, Шей и Шей. – Прекрасно. И что же это? Я молчал. Она приподняла бровь. – Надеюсь, это законно? – Да. Из ее губ вырвался короткий вздох облегчения. – Хорошо. Это действительно очень хорошо, Лэндон. Но у меня есть еще кое-что, что могло бы тебя заинтересовать. Она вручила мне брошюру, и я был официально помечен как бракованный товар. Школьная группа психологической поддержки. – Это кружок для подростков, переживших трудные ситуации. Они встречаются два раза в неделю, проводят время вместе и обсуждают свои проблемы. Я протянул ей брошюру. – Нет, я не очень люблю сеансы терапии, тем более групповые. Она снова толкнула листок ко мне. – Я понимаю, но иногда лучшее, что мы можем сделать, – выйти за пределы нашей зоны комфорта. Я не стал спорить и взял брошюру. Засунув ее в рюкзак, я откинулся на спинку стула. Разговор затянулся, и весь оставшийся день прошел мучительно медленно. Каждый раз, когда я пересекался с Шей, я обязательно улыбался ей одной из моих фирменных улыбок, из-за чего она страшно нервничала. Следующие дни были такими же, но, когда наступила среда, она улыбнулась мне в ответ. Ее щеки не покраснели, и она не поторопилась поскорее от меня уйти. Когда я сел за обеденный стол, Шей подошла и поставила свой поднос прямо напротив моего. Она не посмотрела на меня. Она не сказала ни слова. Она просто села и проткнула трубочкой упаковку шоколадного молока. Однажды я подслушал, как она разговаривала с какой-то подругой о том, что ненавидит обычное молоко, потому что ей кажется, будто она сосет коровье вымя, в то время как шоколадное молоко имеет куда более приемлемый для человека вкус. Я не знал, что конкретно она подразумевала под таким своеобразным заявлением, но для меня было обычным делом не понимать мысли Шей. Я и раньше слышал, как она говорила много странных вещей, так что откровение насчет молока не было чем-то из ряда вон выходящим. На следующий день она сделала то же самое – села прямо напротив меня во время обеда. Еще день спустя это повторилось. А затем еще и еще. Ее странное поведение меня раздражало, и я не мог и дальше молчать об этом. – Что ты делаешь? – Обедаю. – Она засунула в рот виноградину, а затем взяла половинку сэндвича. – Ищи подсказки, Шерлок. Она ухмыльнулась. Я с трудом сдержал улыбку, услышав ее дерзкий выпад. – Я все понимаю, но почему ты каждый божий день садишься напротив меня? Твое лицо портит мне аппетит. – Что случилось, Лэндон? – она приподняла бровь. – Неужели мое присутствие тебя смущает? – Чтобы смутить меня, куколка, тебе потребуется гораздо больше, чем просто сесть за мой стол. – Не называй меня куколкой. – Тогда перестань выглядеть, как кукла. После этих слов она продолжила есть свой обед в полной тишине, безразлично глядя мне прямо в глаза. Хорошо, Гейбл. Я вижу, к чему ты клонишь. Она пыталась продемонстрировать мне свою силу – показать, что она может находиться со мной лицом к лицу, не испытывая смущения и напряжения. Она выпячивала грудь и колотила по ней кулаками. Я Шей, услышьте мое рычание.