Шей В ту ночь я не могла уснуть. Красные светящиеся цифры на моем будильнике словно дразнили меня и мою усталость. Папа так и не вернулся домой. Мама все еще плакала в своей спальне, а Мимы не было. Дом казался темным и пустым, и мне не удавалось заснуть. Я еще раз взглянула на часы. 12:09. Слишком поздно, чтобы ему звонить, сказала я себе. Кроме того, какой в этом смысл? Если бы я разбудила его, мне было бы неловко знать, что я прервала его сон, – ему редко удавалось уснуть. Но если бы он не спал… если бы этой ночью он чувствовал то же, я бы хотела услышать его голос на другом конце провода. Я набрала номер Лэндона. Когда он взял трубку, мое сердце сжалось и я изо всех сил постаралась проглотить образовавшийся в горле ком. – Ты в порядке? Это было первое, что он сказал. В его голосе звучала обычная хрипотца – без малейшего намека на то, что он только что проснулся. Мое сердце забилось с новой силой. Я засунула воротник в рот и сжала его зубами. – Почему это первое, о чем ты спросил? – Потому что уже за полночь, а большинство звонков после полуночи – либо плохие новости, либо приглашение переспать. Если это приглашение переспать, то я… Даже сейчас я могу представить его ухмылку. – Это не приглашение переспать. – Проклятие. Что ж, тогда вернемся к моему первоначальному вопросу… ты в порядке? – Как посмотреть, – рассмеялась я, сжав ткань в зубах. – Сегодня моя бабушка переехала. Вернее, моя мать практически выгнала ее из дома после очередной ссоры из-за отца. – Что? – его голос стал напряженным. – Где она? Она в порядке? Где она остановилась? Я почти забыла, какое место Мима занимала в жизни Лэндона. Услышав беспокойство в его голосе, я поняла, как хочу оказаться рядом с ним, чтобы мы вместе могли беспокоиться о моей бабушке. – Она в порядке? – снова спросил он. – Она снимает квартиру. Честно говоря, мне трудно сказать, в порядке ли она. У нее твердый панцирь, и она всегда ведет себя так, словно ей все нипочем, хотя я знаю, что это не так. Она никогда не показывает свою слабость, и, если однажды она сломается, я даже этого не замечу. Она была опорой нашей семьи с самого первого дня. Я не знаю, на кого она опирается, когда ей плохо, – всю жизнь она сама была нашей единственной опорой. Я просто боюсь, что ей не с кем разделить свою боль. Она никогда не показывает свои эмоции. – Люди, которые прячут свои эмоции, чувствуют гораздо глубже, чем остальные, – сказал он. Что-то в моей груди болезненно сжалось. – Личный опыт? – Вроде того. По тону его голоса было ясно, что он не хочет углубляться в тему. – Мария очень много для меня значит. Несмотря на то, что она моя экономка, она была рядом со мной в самые трудные дни. – Экономка? – спросила я, совершенно сбитая с толку. – Ага. Она приезжает каждое воскресенье уже много лет. – Лэндон, моя бабушка давно не работает экономкой. Она открыла свою студию йоги около четырех лет назад… Мое сердце екнуло, когда я подумала о Миме и о том, что она говорила мне о воскресеньях. – Она говорила, что ее воскресенья предназначены для дорогого друга. Лэндон замолчал. Я представила, как нахмурились его густые брови. Какие мысли крутились у него в голове? – Она больше не домработница? – Нет. Уже очень давно. Минута тишины. – Не понимаю… – признался он. – Я не понимаю, почему она такой хороший человек. – Да, я тоже. – Поэтому ты не можешь уснуть? Потому что беспокоишься о Марии? – Да. – Я поерзала в своей постели. – Почему ты не спал? – Не могу. – Тебе нужно поспать, Лэндон. – Я знаю, но некоторые вещи даются не так просто. Истина. – Я могу не отключать звонок, пока ты не уснешь, если это поможет. – Не знаю, получится ли, но попробовать стоит. Кстати, Цыпа. – Да? – Перестань жевать свою рубашку. Я разжала зубы. – О чем мы будем говорить? – О чем ты захочешь… обо всем. Итак, именно это мы и сделали. Мы говорили о глупостях. О наших любимых вещах. О спорте. Мне нечего было сказать о спорте, но он рассказал о своих любимых командах. Хотя мы жили в Иллинойсе, он болел за Green Bay Packers[29], так что вместо оранжевого и синего его спортивными цветами были зеленый и желтый. Я назвала его предателем, хотя ничего не смыслила в футболе. В ответ он назвал меня красивой. Его любимыми конфетами были Reese’s Cups. Любимой газировкой – Mountain Dew. Если бы он мог посетить любой штат, он бы хотел поехать в Калифорнию. Он боялся змей и любил собак. Его любимым фильмом был «Один дома». – Мне нравится эпизод, где он включает отрывок из фильма и говорит: «Счастливого Рождества, грязное животное». Клянусь, когда мне было десять, я целый год говорил это каждому встречному. До сих пор думаю, что это чертовски смешно, – объяснил он, посмеиваясь. Его смех нравился мне больше всего. Я тоже рассказала ему кое-что о себе. Что моей главной мечтой было увидеть фильм или телесериал, снятый по моему сценарию. Как я мечтала получить ЭГОТ – «Эмми», «Грэмми», «Оскар» и «Тони». Конечно, это было невыполнимо, но если Одри Хепберн смогла это сделать, то, может быть, смогла бы и я. Хотя я и близко не была так талантлива, как Одри. Я сказала ему, что она – моя любимая актриса. Я обожала романтические комедии, в которых она снималась, и по этой причине сама полюбила писать романы. Я рассказала ему и о своих любимых писателях. Я рассказала ему о стольких вещах, которые, скорее всего, многие бы посчитали скучными, но он внимательно слушал и задавал мне вопросы о моих мечтах, моих желаниях и моих надеждах. – Ты можешь все, Цыпа. Ты сможешь все, – пообещал он. – Ты слишком упряма, чтобы не справиться. Это не было ложью. Даже если я не смогла бы добиться всего, я бы сражалась изо всех сил, чтобы максимально приблизиться к своей мечте. – А ты? – спросила я. – Чем ты хочешь заниматься? – Ненавижу этот вопрос, – пробормотал он. – Он слишком отягощен. – Отягощен чем? – Давлением, – пробормотал он в трубку, откашливаясь. – У каждого есть представление о том, чем он хочет заниматься. Хэнк и Рейн хотят открыть свою чертову пекарню. Эрик хочет заниматься инженерией. Грей намерен продолжить семейный бизнес по производству виски. Реджи собирается стать бездомным хером, выпрашивающим у людей деньги на билет домой в Кентукки. Каждый разобрался со своим будущим, а я потерян, как Джон Траволта в «Криминальном чтиве». – Он сделал паузу. – Это еще один мой любимый фильм. «Один дома», а на втором месте – «Криминальное чтиво». – Я его не смотрела. – Ах, подумать только, а ведь ты начала мне нравиться. Я хмыкнула.