Прекрасно. Он не заслужил ни капли комфорта. Несмотря на то что Реджи явно проиграл нашу битву, держать язык за зубами он так и не научился. Директор Ким вышел из кабинета, чтобы отнести документы, и мы остались один на один. Реджи стер кровь с лица и тихо пробормотал себе под нос: – Ты ведешь себя, как сраный придурок, только потому, что я трахаю твою телку. Мои кулаки сжались, но я не отреагировал. Я не хотел позволить ему снова проникнуть мне под кожу. Кроме того, Шей хотела, чтобы я стал лучше. Я тоже этого хотел. Хотел стать лучше. Поэтому я не собирался реагировать на его провокации. По крайней мере, я не собирался этого делать до тех пор, пока он снова не заговорил: – Так и есть, я трахаю твою бывшую телку, и мне не терпится нагнуть нынешнюю. У Шей такой сладкий ротик. Эта дырочка на ее лице будет выглядеть чудесно, когда я заткну ее своим членом. Бьюсь об заклад, хорошая девочка даже скажет мне «пожалуйста» и «спасибо» после того, как проглотит мою сперму, – с издевкой произнес он, и это стало его смертельным приговором. Мы дрались прямо в кабинете директора – и наша драка заключалась в том, что я прижал его к полу и несколько раз подряд врезал по его безмозглому лицу. – Лэндон! Что здесь происходит?! – закричал директор Киф, врываясь в свой кабинет с недоумевающим взглядом. Он поспешил оттащить меня, и Реджи попытался встать на ноги. – Видите, директор Киф? Он снова напал на меня, – солгал Реджи, поскуливая, как побитая собачонка. – Я ничего ему не сделал. Очевидно, что он не умеет себя контролировать и злится из-за того, что я встречаюсь с его бывшей девушкой. Я никогда ни с кем не дрался. Я не такой. Я слишком уважаю вас и ваших учеников, чтобы так себя вести. Клянусь, Реджи настолько глубоко засунул голову в задницу Кифа, что еще пара слов, и он стал бы есть его же дерьмо. Директор Киф на это купился. Может быть, он просто привык, что я являлся причиной проблем. Или у него просто не было опыта общения с такими, как Реджи, – зато был долгий опыт общения с такими, как я. Он знал, что я часто доставляю неприятности, – это был факт. Чего он не знал, так это того, что хрен из Кентукки был куда хуже меня. – Просто держите кулаки при себе, мальчики, – строго приказал директор Киф, при этом его взгляд был направлен исключительно на меня. – Реджи, я принесу тебе еще один пакет со льдом. Лэндон? – Да? – Сиди смирно. Принято. Родители Реджи примчались в школу и подняли обеспокоенный южный гвалт, вызванный тем, что их «милый медвежонок» стал жертвой драки. – Совсем на него не похоже! – объявила его мать, явно не подозревая, что из себя представляет ее ребенок. – Мой Реджи никогда в жизни никого не ударит. Он хороший мальчик. Должно быть, его спровоцировали, – сказала она, оглядывая меня с головы до ног. Я не сказал ей ни слова. Достаточно скоро она узнает правду о «мальчике», которого воспитывает. Никто не может вечно держать свои скелеты в шкафу – даже Южная Прелестница. – В эти выходные он устроил вечеринку у вас дома, – бросил я вслед его родителям, выходившим из кабинета. – Проверьте шкаф с алкоголем. Глаза Реджи вылезли на лоб – он явно не ожидал, что я его сдам. Да, это был совершенно неуместный удар ниже пояса, ну и что с того? В тот день я чувствовал себя особенным подонком, потому что у такого, как он, хватило наглости причинить вред моему другу. Я просидел в кабинете директора до тех пор, пока в школу не приехал мой отец. Мама все еще была в Европе и наслаждалась жизнью. Она оставляла мне ежедневные голосовые сообщения, но я ни разу ей не перезвонил. Думаю, она знала, что заслуживает мое молчание. Однако я все же написал ей СМС о том, что я жив. Я все еще злился, но не хотел, чтобы она сильно волновалась. Папа закопает меня живьем. Я знал, что он будет зол как минимум потому, что из-за моих неприятностей ему пришлось тащиться сюда из Чикаго в середине рабочего дня. Я не ошибся – он вошел в кабинет с чертовски раздраженным выражением лица. Мой отец никогда не разбрасывался словами – его лицо говорило само за себя. Директор Киф объяснил, что драка началась по неизвестной ему причине и была прекращена благодаря вмешательству учителей. – В обычной ситуации нам бы, вероятно, пришлось подумать о временном отстранении от занятий, но, поскольку Лэндон играет главную роль в школьном спектакле, а премьера уже на носу… Директор Киф замолчал и переложил несколько бумаг из одной папки в другую. Наша школа была известна благодаря двум вещами: баскетболу и искусству. Мысль о том, что театральная студия на несколько дней потеряет своего бесценного Ромео, была чересчур невыносима для его слабого сердца. – Кроме того, мы думаем, что внеклассные занятия идут ему на пользу. Несмотря на сегодняшний инцидент, мы надеемся, что это разовое нарушение. Кроме того, мы порекомендовали Лэндону и Реджи друг с другом не контактировать. Никаких возражений с моей стороны. Папа удивился, услышав, что я участвую в спектакле. Я никогда не проявлял интереса к актерскому мастерству, и мы ни разу не поднимали эту тему. Он нахмурился и извинился за мое безрассудство. Мы вышли из кабинета, и папа что-то проворчал себе под нос. Я закинул рюкзак на плечо и слегка встряхнулся. – Мне жаль, что тебе пришлось сюда ехать. Ничего серьезного не произошло. – Ты разбил человеку лицо, Лэндон. Это серьезно. – Да, но… Он потер переносицу и покачал головой. – Я не могу справиться с твоими выходками. И что за школьный спектакль? – Я просто… – я глубоко вздохнул и схватился за лямку рюкзака. – Пап, мне очень нравится играть в театре. Я думал о том, чтобы осенью поступить в школу актерского мастерства. Он фыркнул и покачал головой. – Да, ясно, Лэндон. – Я серьезно, папа. Это то, что мне действительно нравится, и в Калифорнийском университете довольно хороший театральный факультет, и… Он прервал меня. – Я запрещаю. – Что? – Я сказал, что запрещаю тебе об этом думать. Я не собираюсь платить за идиотские курсы только для того, чтобы ты впустую потратил свое время и мои деньги. Категорически нет. Ты будешь учиться на юридическом факультете, как мы и решили. – Мы ничего не решали. Так решил ты. Папа, я… Он меня не слушал. Никогда. Мои слова улетали в пустоту. По крайней мере, мама бы меня выслушала. Она всегда меня слушала. Отец взглянул на часы. – У меня нет на это времени. Мне нужно вернуться в Чикаго и попытаться наверстать упущенное, а это значит, что мне, вероятно, придется работать еще и в субботу. И, кстати, имей в виду, что в следующие выходные я тоже буду занят. – В следующие выходные? – я насторожился. – Но у меня будет день рождения. Я думал, ты будешь дома, раз мама уехала. – Я тоже так думал, пока ты не начал размахивать кулаками, как чертов дикарь. Ты пытаешься убедить меня в том, что серьезно относишься к этому театральному дерьму, но в то же время ты настолько незрелый, что решаешь свои ссоры кулаками. Единственный вид актерского мастерства, который тебе нужен, – умение вести себя в соответствии со своим возрастом. Ты уже не ребенок. Перестань вести себя как малолетка. Мы обсудим это позже. Мы это не обсудим. Эту ссору заметут под ковер – так же, как все остальные ссоры. Папа вернется к своей работе, а я вернусь к своим мыслям, и мы сами будем решать свои проблемы. Я скучал по маме. Он ушел, а я стоял там, как полный дурак, зная, что в мой день рождения его не будет рядом. Я нуждался в нем. Я нуждался в нем больше, чем когда-либо, но он не собирался быть рядом со мной. Прекрасно. После того как папа ушел, я направился к выходу. В моих мыслях была такая неразбериха, что я не мог просто сидеть на истории и думать о каких-то мертвых чуваках. – Куда ты идешь? – раздался голос у меня за спиной. Я повернулся и увидел Шей – ее взгляд был таким же испуганным, как во время сегодняшней драки. – Не знаю. Куда угодно – главное, подальше отсюда, – выдавил я. Мне не хотелось говорить. Мне не хотелось находиться рядом с людьми – особенно рядом с Шей. Я не хотел, чтобы она видела меня таким. Господь не даст мне соврать – она достаточно на это насмотрелась. – Хорошо, – ответила она, направляясь ко мне и толкая дверь. Я поднял бровь. – Что ты делаешь? – Ухожу вместе с тобой. Она сказала это так обыденно, как будто в ее поступке не было ничего странного. Раз я ухожу, она, конечно, тоже должна идти. Очевидно, не так ли? – Нет, не уходишь. Ты не из тех, кто прогуливает школу. – Значит, с этой минуты все изменится. Давай же – мы можем пойти ко мне. Сейчас никого нет дома, и я смогу помочь тебе привести себя в порядок. – Послушай, Шей, я не хочу драматизировать, но…