Она приблизилась к моим губам и произнесла эти мягкие слова, проникнув прямиком в мое сознание: – Не спеши. Я не знал, что именно она имела в виду, – мое тело или мое сердце. Так что я принял решение не спешить в обоих случаях. В тот момент мы стали одним целым, наши сердца забились в унисон. Когда я вошел в нее, она вскрикнула, и я изо всех сил старался быть осторожнее, не торопиться, отдавать ей всего себя в подходящем ей темпе. Я любил ее эмоции. Я любил ее тело. Я любил ее стоны. Я любил ее. Тогда я не мог этого сказать. Одну вещь я знал наверняка – нельзя признаваться девушке в любви во время первого секса. Как не быть козлом: совет номер 101. Но я любил ее. Я точно это знал. Разве ее возможно не любить? Может быть, так было всегда – даже когда я ее ненавидел. Любовь к Шей пришла легко, как ветер. Она проникла в мою душу, превратив меня в бездыханное тело. Я занимался с ней любовью, а она даже об этом не знала… она не знала о моих чувствах, не знала, что разбудила каждый спящий уголок моего сердца. Она не знала, что одно ее существование делало меня лучше. Я сделал все возможное для того, чтобы она это почувствовала. С каждым толчком, поцелуем и стоном я подпитывал ее своей любовью. Я наполнял ее изнутри, надеясь, что она узнает, надеясь, что она почувствует мою любовь. И судя по тому, как она открыла глаза и посмотрела в мою сторону, как она коснулась моей щеки, как она прошептала мое имя… Думаю, она это почувствовала. Думаю, она почувствовала любовь. Закончив, мы прижались друг к другу, совершенно голые, незащищенные и настоящие. Настоящие. – Это… было… – выдохнула она. – Удивительно. – закончил я. Какое-то время мы молчали. Мы лежали в постели, и ничто, кроме нашего тяжелого дыхания и бешеного сердцебиения, не нарушало ночную тишину. – Нам нужно одеться, – наконец сказала она, слегка вздрогнув. – Я немного простудилась, и нас ждет ночной киномарафон. Я согласился, внутренне желая пролежать рядом с ней до конца своих дней. Мы вернулись в гостиную и посмотрели еще несколько эпизодов «Друзей», прежде чем переключиться на «Один дома» и «Криминальное чтиво», за которыми последовали «Завтрак у Тиффани» и «Сабрина». Два фильма для меня, два фильма для нее. Мы много смеялись, и, хотя я думал, что больше никогда не смогу веселиться в свой день рождения, Шей удалось это изменить. Каким-то образом она могла рассмешить меня даже тогда, когда я сам считал это невозможным. Ей удалось вернуть мое беспокойное сердце к полному умиротворению. Она осветила лучами солнца мои самые темные дни. Было далеко за полночь, и я знал, что ей пора идти домой. Я понимал, что утром у нее будут жуткие неприятности с родителями, но на этот раз я решил побыть эгоистом. Я собирался попросить ее о том, о чем не имел права просить. – Шей? – Да? – Останешься со мной на ночь? Я задыхался, но все же произнес эти слова – из самой глубины моей души. Я был готов умолять ее остаться. Я был готов умолять ее провести эту ночь со мной. Единственной вещью, которую я знал наверняка, было то, что пока она рядом со мной, я чувствую себя немного лучше. Я чувствую себя не таким одиноким. Она ничуть не удивилась. Она не покачала головой в знак отказа. Она просто встала, протянула мне руки и заставила меня встать. – Пойдем спать. В тот вечер мы больше не сказали ни слова. Но когда мы дошли до моей спальни, я ее поцеловал. Я прижался к ее губам и прошептал самую лживую фразу в своей жизни. – Я ненавижу тебя. Она улыбнулась, не отрываясь от моих губ. – Я тоже тебя ненавижу. – Хорошо, а теперь целуй меня и раздевайся. Она сделала, как я сказал, и я тоже поспешил раздеться. Когда я хотел выключить свет, она остановила меня и покачала головой. – Нет, Лэндон… пожалуйста… – она встала на цыпочки и поцеловала меня в губы, прошептав: – Я хочу тебя видеть. Я хочу видеть всего тебя. Люби меня при включенном свете. Наши тела соприкоснулись друг с другом, и мы снова слились в одно целое. Я выполнил ее просьбу – я не спешил. Такого секса у меня еще не было. Секса с эмоциями, с чувствами, с искренностью. Она увидела те части меня, которые я так долго скрывал, и все же… Она осталась. Той ночью я заснул, держа ее в своих объятиях и точно зная, что никогда не буду ее достоин. Но, как бы то ни было… Она осталась. * * * Когда я открыл глаза, она уже ушла – это было вполне логично. Я проснулся позже полудня. За последние годы я впервые так хорошо спал. Спустившись в гостиную, я обнаружил идеальную чистоту. Коробки из-под пиццы и остатки закусок были выброшены в мусорный бак. На холодильнике висела записка: Открой меня. Заглянув в холодильник, я увидел на средней полке большую коробку – ту самую, которую принесла Шей. Поставив ее на стол, я открыл крышку и обнаружил внутри ровно тринадцать покрытых глазурью кексов, на каждом из которых была написана буква. Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ Рядом лежала записка, и я перечитывал ее снова и снова. С днем рождения, грязное животное. Цыпа P.S. Не волнуйся, я все еще тебя ненавижу, но каждый именинник заслуживает кексы. Я взял один из кексов и откусил большой кусок. Проклятие. Это просто потрясающе. Черт возьми, Цыпа. Я тоже тебя ненавижу. 25 Шей Мама и папа сидели напротив меня на диване в гостиной. Они смотрели на меня так, словно мы не были знакомы, но, если быть честной, я отвечала им тем же. Я скучала по Миме, которая встретила бы меня на пороге, если бы была дома. Я скучала по ее смеху, ее теплу и ее мудрости. – Ты наказана, – сказала мама.