Время шло, а узел в моем животе становился все туже и туже. – Премьера обещает быть потрясающей, – сказала Шей, собирая вещи. – Ты с каждым днем играешь все лучше и лучше. Это начинает раздражать, – пошутила она. – Ты потрясающая, – мрачно произнес я, чувствуя вину за то, что собирался ей сказать. – Ты это знаешь? Ты знаешь, что ты удивительная? Ее щеки немного покраснели. – Не делай так. – Как? – Не заставляй меня влюбляться еще сильнее. Не хочешь пойти и перекусить? – спросила она. – Разве ты не наказана? – Да, но это не имеет значения. Я просто скажу, что репетиция затянулась. Она собиралась им солгать. От одного этого факта по моей коже побежали мурашки. Может, КейДжей был прав. Может, я был плохим вариантом для его дочери. Может, пока она делала меня лучше, я ее портил. – Не делай этого, Цыпа, – пробормотал я. – О чем ты? – Не лги им. Она подняла бровь. – У тебя все нормально? Все остальные уже собрали свои вещи и разошлись по домам – в зале остались только мы вдвоем. Я засунул руки в карманы. – Да, просто я должен рассказать тебе кое-что важное, и это заставляет меня нервничать. Она выпрямилась. – В чем дело? – она подошла ко мне, в ее глазах была тревога. – Как твое сердце? Я хмыкнул. – Ты очень похожа на свою бабушку. – Лэндон, – строго сказала она, положив руку мне на грудь, – как твое сердце? Меня охватил озноб. – Все еще бьется. – Хорошо, – пробормотала она, медленно кивая, – хорошо. Я поерзал на месте. – Слушай, я не знаю, как это преподнести, поэтому я просто скажу все, как есть. Потому что, если я буду и дальше держать это внутри, я взорвусь, так что… – Я люблю тебя, – сказала она, прервав меня. В ту секунду все мысли вылетели у меня из головы. Каждое переживание бесследно растворилось в воздухе. Мой взгляд упал на ее губы, и на секунду я подумал, что мне это послышалось. Я подумал, что за последние дни произошло столько дерьма, что я и правда потерял рассудок. Должно быть, она уловила мой озадаченный взгляд, потому что подошла ближе и взяла меня за руки. – Прости, – прошептала она. – Я просто хотела сказать это лично. Я не против проиграть пари, потому что я тебя люблю. – Она остановилась и прищурилась. – Ведь это то, что ты собирался сказать, верно? Что ты меня любишь? Я нахмурился, и она вздрогнула. Ее щеки покраснели, и она опустила голову. – Ой… Дерьмо. Я видел, как эмоции переполнили ее глаза. – Нет, это не так. Но… – Все в порядке, Лэндон, потому что я люблю тебя, – повторила она. – Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя. И я знаю, что я проиграла пари. Я знаю, что это означает твою победу, но мне все равно, потому что я люблю тебя, а любовь к тебе заставляет меня чувствовать себя победительницей. Я просто хотела признаться, потому что не могла держать это в себе. Тебе не нужно отвечать мне взаимностью. Мне все равно. Я не думаю, что стоит признаваться в любви только ради того, чтобы услышать то же самое в ответ. Я верю, что любовь – это взрыв, пожар в душе. И когда она становится настолько сильной, что пронзает тебя насквозь, тебе неизбежно приходится выразить ее словами. Так что да, – она нервно рассмеялась и пожала плечами. – Это звучит неловко, но я люблю тебя, Лэндон Харрисон. Я люблю тебя ночью и при свете дня. Я люблю тебя и готова произнести это шепотом или криком. Я люблю тебя – в хорошие и в плохие времена. И я… я люблю… тебя. Всего тебя. Каждую твою частицу… – она начала теребить пальцы и прикусила воротник футболки. – И каждый твой шрам. Я придвинулся ближе и прижался лбом к ее лбу. Закрыв глаза, я тяжело сглотнул, вдыхая ее запах. – Зачем тебе любить кого-то вроде меня? – спросил я. – Потому что тебя невозможно не любить. Я открыл глаза и посмотрел на нее. Я хотел сказать это в ответ, хотел сказать ей, что уже давно ее люблю. Что я почувствовал это первым. Что я проиграл пари еще тогда, в свой день рождения. Но сперва мне нужно было открыть самую суровую правду, которую ей приходилось слышать. – Шей… тебе следует кое-что знать о твоем отце. Она слегка отстранилась, и ее карие глаза встретились с моими. – О чем ты говоришь? Он… – она выпрямилась. – Он что-то тебе сказал? Он обидел тебя? Он… – Он врет. Он лгал тебе и твоей матери – о многих вещах. – О чем ты говоришь? – повторила она дрожащим от замешательства голосом. – Шей, он, э-э… Почему слова застряли у меня в горле? Может, потому, что я видел ее боль. Может, потому, что я знал, как сильно она любит своего отца, даже если это причиняет ей страдания. Может, потому, что я знал, что мои слова разобьют ей сердце. – Он дилер. Он продает наркотики подросткам из нашей школы. Ее лицо слегка изменилось, но отсутствие удивления в ее глазах меня шокировало. – Я знаю. Вот почему Мима так злилась. Раньше он торговал… но мы думали, что он с этим завязал. Мы думали, что он наладил свою жизнь. Мы думали, что у него солидная работа и он идет в гору. Но… он лгал. Потому что это единственное, что он умеет. Лгать. И все же моя мама продолжает его оправдывать. Я поднял бровь. – И она знает? – Ага. Мы все знаем. – Нет, я имею в виду… – я тяжело сглотнул. – Она знает о его второй дочери? Она рассмеялась. Я не шучу, она рассмеялась. Очень громко. – Погоди, что? – с трудом произнесла она, не прекращая смеяться. Но когда она встретилась с серьезностью в моем взгляде, ее смех начал сходить на нет. – Погоди. Что? Было ясно, что она ничего не знала о его темных, темных секретах. – Шей, у него есть еще одна дочь. – Это невозможно. Мой отец совершил много ужасных вещей, но он не… у него нет… – ее голос стал хриплым. – Я его единственная… – она всхлипнула и выпрямилась. – Это шутка, Лэндон? Верно? – Это не шутка. Он продавал мне наркотики, Шей. Он много рассказывал о своей семье. О своих двух дочерях… – Нет, – выпалила она. – Нет. Я – его единственный ребенок. – Шей… – Прекрати, Лэндон. Это уже не смешно, – выругалась она, и ее глаза наполнились слезами. – Я не пытаюсь шутить, Шей. У него есть другой ребенок. – Прекрати, – рявкнула она, закрывая глаза. – Прекрати это прямо сейчас. Я не понимаю, почему ты так говоришь.