— Товарищ Авдеев? Мы здесь по поручению технического директора… — пытаюсь я перевести ситуацию на деловые рельсы и замолкаю. Сорок пар глаз, смотрящих в упор, приведут в замешательство кого угодно. — Директор прислал Дуське ещё двоих… наши кобели уже не справляются… — громкий одобрительный девичий смех, отражаясь от стен и потолка, заполнил собой всё пространство. Авдеев машет нам руками, мол уходите, и мы, стараясь не перейти на бег, поспешно покидаем с Васей цех. — Производственная гимнастика, — лицо мастера краснеет от напряжения. — выходи в проход. Иванова, начинай! Сдаём технологическую одежду кастелянше и расходимся по своим местам. Открытие стержневых ламп откладывается… До завтра… Ленинград, станция Удельная, блошиный рынок. Тот же день, позже. «Срезаем путь до станции через Удельненский парк, придерживаясь хорошо протоптанной тропинки. Дни стали заметно дольше, на бугорках обращённых на юг снег истончился и кое-где завиднелась земля, а сегодня вдобавок, из-за туч выглянуло солнце. Душа поёт»! — Ну, как жизнь молодая? — без всякой задней мысли задаю простейший вопрос, который означает: какая прекрасная погода, я себя прекрасно чувствую в этом молодом теле, ты тоже? — Хорошо… но не так, конечно, как у тебя. — скромно отвечает Оля. Скашиваю глаза на легко вышагивающую рядом подругу. «Сегодня она как и я в гражданке. Заметно подтянула физическую форму, бегает с подругами на лыжах в этом парке и на заводском стадионе. Павел опять в командировке в Москве, или это он здесь в командировке из Москвы, понять трудно, наверное всё-таки первое, слышал, что он имеет квартиру в Москве. Объём работы он на себя взвалил огромный: кординирует работу по разработке и изготовлению сразу трёх типов Радио Уловителей Самолётов, действующие образцы которых должны быть показаны летом в Софрино. Это не считая нашего». «Петя подсказал, что на соседней станции возле психбольницы на пустыре обосновался вещевой рынок (вспомнил, что и сам там бывал в 90-х), где они с Верунчиком недавно купили стол. Он же посоветовал на рынок в форме не соваться- удачи не будет. Так что мы по пути забежали я- домой, Оля- в общежитие, переодеться. По лицу было видно, что Пете очень хотелось пойти с нами, но он был безжалостно оставлен Олей в отделе „за старшего“». «Не так как у меня»… Загадка на сообразительность… Неужели узнала уже про Танечку из библиотеки КомПОДИЗа, где я всю последнюю неделю изучал патенты на предмет существуют ли уже операционные усилители? Комитет по делам изобретений находится на Невском напротив Гостинного двора, на первом этаже этого же здания- ресторан «Норд» (в моё время, кафе «Север» с потрясающими эклерами), вот эти воспоминания и стоили мне половины зарплаты, когда я захотел отблагодарить Танечку за её помощь и заодно отпраздновать безрезультатное окончание поисков. Пижон! Пустил, называется, пыль в глаза неопытной девушке. Впрочем, не такой уж и не опытной как выяснилось позже в тот день… «Да нет, не может быть… Скорее всего, просто в общаге подруги описали в красках наш сегодняшний конфуз в вакуумном цехе. Или манипулирует моим сознанием? Заставляет оправдываться и открывать свои карты? А может хочет меня защитить? Поселить меня в их московской квартире? Ну, я ей не Хоботов. Можно сказать только жить начал»… Рынок нас встретил заплёванными шелухой от семечек дорожками вдоль рядов разложенных на снегу рогож с товаром и пытливыми оценивающими взглядами продавцов. — Чо ищешь? — из толпы толкущихся у входа продавцов вынырнул вертлявый малый с расширенными зрачками и узнав, что кровать, махнул. — По этому ряду в конце. Спроси Хусаина. Действительно указанный ряд радовал покупателей товарами для дома: кухонной утварью, кое-какой мебелью, домашними инструментами. Шурша шелухой мы не спеша, но и нигде особо не задерживаясь дошли почти до конца ряда, где меня заинтересовал начищенный до блеска медный тульский самовар со множеством отчеканенных на нём медалей. — Привет тебе от Креста, — два молодых парня подбегают сзади с боков и подхватывают Олю под локти, а правый, с глумливой улыбкой, показавшей отсутствие двух передних зубов, достаёт из-за пазухи финку, лезвие которой тускло блеснуло на солнце. Неуловимо быстрым и плавным движением назад Оля освобождается от захватов, правой рукой она перехватывает левое запястье щербатого, сгибает до хруста в суставе и резко тянет его назад, вверх и вправо, одновременно ставя свою правую ногу на его левую ступню и, используя инерцию его ещё не полностью затормозившего тела, закручивает вокруг себя навстречу напарнику. Тонкая длинная финка, описывает в воздухе дугу и легко входит в живот бандита слева, слышится глухой треск рвущихся связок и с громким охом щербатый валится на землю. Раненый удивлённо глядя на деревянную рукоятку ножа, торчащую из его правого бока и, наклонясь вперед, судорожными движениями рук обхватывает правое бедро, по которому хлынула из-под бушлата чёрная кровь, безуспешно пытаясь её остановить. Секунда-другая и от боли или от резкого падения кровяного давления он теряет равновесие и как куль валится вперёд на лежащего на земле подельника. Сделав полушаг влево, Оля без замаха бьёт в лоб всё ещё скулящего «правого» бандита носком сапожка, отправив того в нокаут. Затем быстро приседает и стараясь не запачкаться в крови ощупывает лежащих. — Кажется в печень…не жилец, — её спокойный полушопот выводит меня из оцепенения. — а второму скажи когда очнётся, что, мол, из ревности в драке случайно убил товарища. «Владелица самовара уже быстро пакует свой товар на тележку, через пару минут её и след простынет… Те же, что подальше вряд ли видели саму схватку, так что- они не в счёт… Вот это подруга у меня! На скаку остановила двух жеребцов, без видимого напряжения… Сильна!.. Сильна-то сильна, но где были её мозги? В одежде Маньки (другую, однако, взять негде) припёрлась на место встречи криминальных элементов. Может она это просто на охоту сходила? Как женщина с чувсвом повышенной социальной справедливости. Нет, скорее всего, это всё же обычная ошибка, которая бывает и со старухой, а не только с такой ладно сбитой»… «Появились первые „свидетели“, которые жадно интересуются подробностями происшествия, в ряды которых затесалась и Оля, привнёсшая в толпу идею о пьяной драке». — Так, граждане, — вступаю я голосом Остапа Бендера. — кто был свидетелем? Толпа сдает на пол шага назад, продолжая завороженно смотреть на большую лужу крови и два неподвижных тела, но не думая расходиться. «Вот только Оли что-то уже не видно. История о пьяной драке зажила своей жизнью, обрастая новыми подробностями, в частности драка стала явно проигрывать мести из ревности, что ж тоже ничего. Наконец-то, когда бандит со следом подковки на лбу стал проявлять первые признаки жизни, появляется милиционер, облегчённо вздыхает увидев моё удостоверение, но прочитав его понимает, что расчёт на передачу дела в милицию на транспорте (рядом территория железнодорожной станции) не оправдывается. Я- по сути случайный прохожий и переправить дело мне не удасться. Он побежал звонить в отделение, а я, похоже, застрял здесь надолго». Ленинград, завод «Светлана». Тот же день, 19:00. «Целый день псу под хвост… Хорошо хоть „щербатый“ оказался сообразительным парнем и быстро понял, что 139 статья (превышение необходимой самообороны, до трёх лет, по УК РСФСР от 1926 г.) лучше, чем 136-ая (убийство, до десяти лет) и, превозмогая сильную боль в ноге, дождался пока дознаватель, не очень грамотный рабочий парень, закончит писать протокол и, подписав его, был отправлен в тюремную больницу. Мой рапорт подтвердил его версию и довольный следователь, искренне поблагодарив меня за помощь, принялся писать постановление о передаче дела в суд». «Одна только фраза „щербатого“, сказанная им когда милиционер побежал звонить, о том, что Маньку уже несколько раз до этого видели на барахолке, не даёт мне покоя. Выходит всё-таки Оля сама спровоцировала бандитов. Зачем?… На ловца и зверь бежит, скорее всё же на ловчиху». Знакомая фигурка пружинисто отделяется от стены пустого коридора напротив входа в особый отдел и вопросительно смотрит на меня. — Всё нормально, — успокаиваю свою соратницу. — он будет молчать о тебе. А зачем ты туда ходила столько раз до этого? — Надоело ждать, — как-то даже с облегчением ответила Оля. — решила ударить первой. — А не боишься, что в следующий раз они просто выстрелят из-за угла? — опрометчиво повышаю голос. — Этим скоро будет не до меня. — переходит на шопот она. — Помнишь мы подгрузили в память по несколько номеров газет из старых? Я недавно прочла статью 36-го года из «Вечернего Ленинграда» о суде над бандой грабителей, которая действовала с 34-го года. Решила помочь милиции… — Как? Поубивать и покалечить их что ли? — снова начинаю закипать я. — Нет, конечно, — невозмутимо продолжает Оля. — нашла в справочном бюро адреса основных участников, немного последила, узнала где тусуются, кому сдают товар и несколько раз прошлась по барахолке… «Это объясняет её частые отлучки в последнее время, а я то грешил на дела амурные». — Ну и чего ты добилась? Труп и калека? — тоже перехожу на шопот. — Сунула список членов банды и барыг, места ограблений в карман убитому. «Хм… В общем логично, должны всё равно проверить, а когда милиция найдёт улики и пойдут аресты, бандиты начнут охоту на „щербатого“. Ну а я был нужен для подстраховки, если что-нибудь пойдёт не так, отмазывать от милиции. Значит только я думал, что мы идём покупать кровать. На чём спать теперь? Для сна она мне точно будет не нужна ввиду отсутствия наличия, но и без неё никак- замучают советами. Кстати, надо будет Петю спросить по чьему совету он посетил эту барохолку»… — Товарищ Чаганов! — из-за открывшейся двери показался Петя Скорняков. — Почудился голос ваш из-за двери, к телефону вас зовут. «Почудился ему, надеюсь стучать не начал. Надо его на завод Козицкого отселять, а то к новой ставке в отделении привязали новую точку». — Чаганов слушает. — Здравствуйте, вас беспокоит Яков Перельман из редакции «Молодая Гвардия».- зачастил молодой радостный голос тоном распространителя герболайфа. — Мне посоветовал связаться с вами товарищ Косарев… — Здравствуйте, Яков Исидорович, — стараюсь сразу успокоить говорящего. — очень рад вас услышать! Только благодаря вашим замечательным книгам решил стать инженером. Перельман явно польщён и не теряя времени начинает ковать железо пока оно горячо. — Наша редакция планирует открыть этой осенью на Фонтанке Дом занимательной науки и техники, правда пока в здании идёт ремонт, но этим летом мы арендуем павильон в ЦПК на Елагином острове. Так вот, мы ищем интересные экспонаты, которые могли бы побудить тягу молодёжи к занятию наукой и техникой, а взрослых к поощрению этой тяги. Мы считаем, то что работающий экспонат убеждает лучше, чем самое распрекрасное описание в книге. — Полностью с вами согласен, товарищ Перельман. — с трудом нахожу паузу в его скороговорке. «Неуёмная энергия в этом, по местным меркам, старом человеке (далеко за пятьдесят). Наверное подобную речь произносит не первой сотне „потенциальных инвесторов“». — Отлично, тогда приглашаем вас с вашими предложениями на заседание нашего попечительского совета через десять дней 14-го марта у нас в редакции Невский 28, дом Зингера в 11 часов утра. «Хм, а ведь если удасться сделать действительно интересное для детей устройство или прибор, это может стать более значимым моим достижением, чем магнетрон или там рлс, оно может привлечь в науку новые таланты». Оля с Петей вопросительно смотрят на меня. — Ну что, все свободны, — сотрудники особого отдела с радостным возбуждением начинают убирать документы со столов. — а вас, товарищ Мальцева, я попрошу остаться… Обрадованный стажёр ускорил приборку стола и попрощавщись исчезает. Мы снова выходим в коридор. — А это не подозрительно, что мы всё время выходим поговорить в коридор? — стараюсь я расширить свой кругозор в чекистском деле. — Да нет, — оживляется Оля. — сейчас в основном слухачи сидят, им всё равно, даже лучше, так как в рапорте писать меньше. Хотя вот сейчас подумала, ты ж у нас фигура не простая, может уже начали тебя на магнитофон писать, вдобавок к нашим рапортам. — Каким рапортам? — я аж подпрыгиваю на месте. — К каким, к каким, — усмехается подруга. — да к нашим с Петей, только, я думаю, ими дело не ограничивается. — А почему ты меня не предупредила? — начинаю потихоньку закипать от её насмешливого тона. — Так а зачем тебя волновать, — взгляд Оли становится жестким. — занимайся спокойно своими железками. Я пишу про твоих девиц, Петя о посетителях. Не волнуйся, я его проинструктировала как правильно составлять рапорта. А ты что думал у нас тут филиал Большого Дома занимательной науки с экскурсоводами в костюмах сотрудников ГБ? «Ну да, как и следовало ожидать, я остаюсь виноватым: своими бестактными вопросами испортил девушке настроение»… Ленинград, проспект Энгельса 13, Коммунальная квартира, 4 марта 21:00. По тёмной лестнице наощупь поднимаюсь в свою квартиру на третьем этаже, безуспешно щёлкая выключателями на лестничных площадках, расположение которых запомнил при первом утреннем посещении моего нового жилища. «Надо будет подтолкнуть Архангельского с его прибором ночного видения, это же-незаменимая вещь для припозднившегося жильца. Когда ещё сумеем извести „родимое пятно царизма“: тягу граждан к выворачиванию лампочек в подъездах». Мысли переключаются на высоковольтные конденсаторы и диоды, без которых ПНВ не осуществим. На этой негативной ноте упираюсь в дверь квартиры, которой предстаит стать мне родным домом. Из замочной скважины бьёт яркий луч света, так что трудностей с открытием входной двери у меня не возникает, захожу в освещённую прихожую и раздеваюсь и вешаю шинель на пустую вешалку. «Странно, неужели никого нет дома»?