Вик стащил с себя маску: в ней стало душно. Потом взглянул на стену за кроватью: – Тут на постере написано: «78/100». Что думаешь по этому поводу? Семьдесят восемь из ста? Семьдесят восемь процентов? Семьдесят восемь сантиметров? Он ближе подошел к постеру. Четкий, уверенный почерк не выдавал ни страха, ни паники, ни гнева. – Пока рано говорить. Может, какая-нибудь пометка? Лично я дал бы сто из ста. Такие грудастые блондинки в моем вкусе. Но проблема в том, что концы с концами не сходятся в другом плане. – Он оставил мел? – Мел упал на пол, раскололся, и кусочек закатился под шкаф. Похоже, тут он и лопухнулся, потому что на кусочке остались фрагментарные отпечатки. Правда, вряд ли из них что удастся вытянуть для картотеки, но посмотрим… И вообще, отстань со своими вопросами, я уже ими сыт по горло. В группе у Вана была репутация сангвиника. Как только они с Виком оказались рядом – не по своей воле, просто у них был один рабочий кабинет, – Вик сразу подумал о Селине, с ее вьетнамскими корнями. А когда он показал китайцу фото жены, тот резко сменил тон. – Ладно, поехали, – приказал Ван. – Нам предстоит Панама[9], вольный край наслаждений. – Чтобы допросить ее… любовницу, ты так сказал? – Жюльетта Понселе. Она подвизается в порно. – Актриса? – Это как посмотреть. Подожди-ка… Вот, пара минут фильма. Вик подошел к ноутбуку. – Мы порылись в бумагах, – объяснил Ван. – Эта Жюльетта Понселе уже наверняка получила сообщение и теперь намылится переезжать. Он включил видео, которое сразу потрясло Вика. – Вот мерзость, да выключи ты это! – Что, грязная штука? Одного не пойму: как такая красотка, как Леруа, могла знаться с этой бабищей? Ван выключил ноутбук и показал Вику записную книжку: – Похоже, у нашей шлюхи высокого полета имелся еженедельник, куда она записывала адреса всех клиентов. – Если убийца его не прихватил с собой, значит он не был клиентом. – Посмотрим. Или он просто умный человек. Такое редко, но бывает. И он оставил еженедельник на месте, чтобы отвести от себя подозрения. – А как он вошел? Ван грозно нахмурился. Вик поднял руки вверх: – Ладно, не буду. Думаю, он взломал дверь. Я видел, когда заходил. – Вот видишь, когда ты начинаешь думать… А надо всякий раз подумать, прежде чем что-то брякнуть. Ладно, пошли отсюда. Я сегодня без машины, едем на твоей. – Я бы с радостью, да она без мигалки. – Черт возьми, парень, я вижу, мы с тобой не договоримся. Вик окликнул его: – Эй, Мо! – Чего тебе еще? – Спасибо, что не назвал меня V8! После двадцати дней мне даже просто «парень» как маслом по сердцу. Ван так резко обернулся, что у него хрустнула шея: – У меня на весь Париж всего один кореш, да и тот карликовый сомик. Вик ускорил шаг, чтобы поравняться с ним. – Мне никто не помогал, не было у меня никакого блата. – И тебя приняли с первого захода? Это что, прикол такой? – Я показал лучший результат по психологии. – Ах, по психологии… Ну и шел бы в психологи. Зато, кажется, в стрельбе и в рукопашном ты провалился с треском. – Быстро же разносятся слухи. – Знаешь, на одной психологии далеко не уедешь. А вот если у тебя предок сидит в Межрегиональном управлении судебной полиции, тогда… – Я уже сказал, не было никакого блата. Ван махнул рукой: – У меня тоже. Тебе не нравится прозвище V8. А меня целых три года называли Мо Вьетнамец. – Полиция и деликатность действительно вещи разные. Но ты ведь китаец? – Китаец, кореец, японец… Для них все едино. Перед тем как они залезли в «пежо», Вик хотел положить руку коллеге на плечо, но тот прожег его таким взглядом, что руку пришлось убрать. – И последнее… Что ты почувствовал, когда входил сегодня утром в ту комнату? – А тебе зачем? – А я хочу знать… каким я буду через несколько лет. Отец мне дома ничего такого не рассказывал. И тот образ сыщика, что он создал у меня в голове, наверное, никогда не существовал. – Ты что, только сейчас это понял? – Можно сказать, что так. Так что насчет твоих ощущений? Устроившись на сиденье, Ван провел пальцем по длинной трещине на ветровом стекле. – А никаких ощущений. Абсолютно никаких. Вроде бы для меня это ненормально. Вроде бы я парень общительный и всегда готов позубоскалить… А тут… Он вытащил из кармана пачку сигарет и сказал: – Я заметил, ты все время таскаешь в кармане коробок спичек. Старая привычка, что-то вроде соски или леденца от рака? Вик вытащил и открыл старый коробок: – Тут две спички. Одну я зажег, когда выкурил последнюю сигарету в день свадьбы. – А другая? – Другая целая и много что означает. Если мне когда-нибудь захочется закурить, я открою коробок, чиркну спичкой, и тогда ко мне придет осознание серьезности этого поступка. Ван нажал на колесико зажигалки. – А твой старик курит? – Смолит целыми днями. – Все мы смолим. Это отбивает желание без конца до крови оттирать руки. И если отец ничего тебе не рассказывал, так это для твоего же блага. Чтобы ты поверил, какая у нас замечательная работа. 6 Четверг, 3 мая, 12:58 – Можно я зажгу свет? – спросил Вик.