— Нет, но собираюсь. Собираюсь забеременеть. — То есть у тебя есть мужчина? — Нет. — Тогда от кого ты собралась беременеть? — Для одиноких женщин вроде меня, которые хотят иметь детей, существуют специальные банки спермы. Ты, наверное, не знаешь, но теперь это обычное дело. А еще есть частные доноры-волонтеры, тоже порядочные люди, и можно взять сперму у них. — Нацу… — проговорила Макико, — ты мне сейчас что-то из своего романа рассказываешь? — Нет, это я о себе. — С трудом сдерживаясь, я вкратце объяснила сестре, что такое AID. — Так нельзя! — возмутилась Макико. — Нет-нет, ни в коем случае. Нельзя вмешиваться в дела высших сил. — Каких еще высших сил? Ты же в них не веришь? Пойми, ничего такого в этом нет. Многие так рожают. — Нацуко, что ты такое говоришь? Ты не пьяная? — Нет, я не пьяная. — Все равно. Чем болтать ерунду, лучше иди домой и займись работой. Ты же сейчас не дома, я так понимаю? — Это не ерунда! — Я повысила голос. — Я уже все решила, осталось только проверить пару вещей. — Послушай, — вздохнула Макико, — ты же прекрасно знаешь, как это тяжело — родить и вырастить ребенка. Неужели тебе кажется, что можно вот так взять и забеременеть непонятно от кого? Что потом ребенку с этим делать? — А что делать Мидорико? — огрызнулась я. — Вот уж от тебя не ожидала! — Я не собиралась растить ее одна, так сложилось. — Макико снова вздохнула. — Ну правда, ты несешь чушь. — С чего ты взяла, что у тебя получилось, а у меня не получится? — осведомилась я. — Почему ты пытаешься меня отговорить? Какое у тебя право? Ты, конечно, можешь меня не поддерживать, но и помешать мне у тебя тоже не получится. И помощь твоя мне не нужна. Родителей-одиночек в мире сколько угодно, и детей, которые не знают своих родителей, тоже. Деньги? А что деньги? Если уж мы с тобой выросли, то и любой другой ребенок уж как-нибудь да вырастет. Всегда можно как-то прожить. — Ну тогда найди себе мужа, — примирительным тоном произнесла Макико. — В таких делах все должно быть как положено. — Так… — проговорила я. — Маки, ты что, хочешь, чтобы я всю жизнь прожила в одиночестве? — В каком смысле? — Ты не хочешь, чтобы у меня были дети. Хочешь, чтобы я навсегда осталась одна. Чтобы я тратила деньги на вас с Мидорико, а не на своего ребенка — логично же? Не беспокойся, я в любом случае буду посылать вам деньги, даже без вашей просьбы. Но сейчас я отправляю вам совсем немного, ты хотела бы больше. А если у меня появится ребенок, то эта сумма, наоборот, уменьшится, и ничего хорошего для вас с Мидорико в этом нет, я понимаю. Макико молчала. Я тоже. Потом из трубки донесся тяжелый вздох. — Нацу… — Все, кладу трубку. Бросив телефон на дно сумки, я зашагала вперед. Настроение стало еще отвратительнее. Хотелось заорать на всю улицу. Я шла быстрым шагом и воображала, как разрываю в мелкие клочки мысль за мыслью. Мужчина, проходящий мимо, недовольно щелкнул языком, когда я задела его локтем. Я тоже щелкнула языком в ответ. И пошла дальше, прямо, никуда не сворачивая. На перекрестке я остановилась. Я поняла, что не знаю, куда идти, когда загорится зеленый. Если прямо, я попаду домой. Если направо — то в мини-маркет. Если я хочу вернуться к станции, где есть люди, надо идти назад. Но я не знала, куда мне податься. И тут вспомнила об Айдзаве. На мгновение даже подумалось: может, позвонить ему? Но прежде чем у меня перед глазами возникло лицо Айдзавы, там уже маячило лицо Юрико Дзэн. Да, Юрико Дзэн… Может быть, Айдзава сейчас где-то неподалеку. Может быть, он сейчас вместе с Дзэн. Она пристально и бесстрастно глядела на меня из глубин моей памяти. Интересно, с Айдзавой она смеется? Шутит? А что она делает вечерами, когда остается одна? Я увидела веснушки на бледной коже. Рассыпанную по щекам галактику из космической пыли, газа и бесчисленных звезд… Я снова достала телефон, открыла Gmail. Нашла письмо от Онды, которое перечитывала уже, наверное, сотню раз, и принялась печатать ответ. Нажав на кнопку отправки, я привалилась к столбу с дорожным знаком. Остатки сил покинули меня. Крохотная бабулька с пакетом из мини-маркета и двумя той-пуделями на поводках, коричневым и черным, спросила, все ли со мной в порядке. Сперва я не поняла, почему она выгуливает тут собак в такое время, но потом подумала, что в этом нет ничего такого уж странного. Я ответила, что у меня все хорошо, еще немного постояла и отправилась домой. 15. Рождение — это… Встречу с Ондой мы назначили в ресторанчике «Майами-Гарден» на Сибуе, возле знаменитого перекрестка. Я в этом заведении никогда не бывала, только проходила мимо. Была середина июня. В условленный день над городом с самого утра нависли свинцовые тучи, и временами слышались раскаты грома, похожие на урчание какого-то огромного существа. Сезон дождей уже наступил, но ливней пока не было: в середине прошлой недели немного покапало и перестало. Мы договорились встретиться в половине восьмого. Я предпочла бы пораньше, но днем Онда был занят. Он и так уже пошел мне навстречу в выборе места и даты, и мне ничего не оставалось, кроме как принять предложенное им время. Внутри стояло несколько кадок с искусственными пальмами, видимо в качестве намека на Майами. Стиль, пошлый даже для семейного ресторана. Уйма народу, публика довольно пестрая. Студенты, служащие, девочки-подростки, расфуфыренные дамы, кто угодно, кроме детей. Кто сидел, уткнувшись в смартфон, кто смеялся в полный голос, кто пил кофе, кто шумно втягивал спагетти. Никто не обращал внимания на соседей, а некоторые, как мне показалось, даже на собственных спутников. И хотя глаза у всех у них были открыты, но словно бы ничего не видели. Я вздохнула с облегчением. В переписке я назвалась Ямадой и предупредила Онду, что буду в однотонной темно-синей блузке и что у меня стрижка «боб», примерно до плеч. На это Онда написал, что он среднего роста и телосложения, прическа тоже самая обычная, с открытыми ушами, но беспокоиться не надо, он сам меня найдет. С того вечера, когда я ответила на его письмо, прошел ровно месяц. Во время дальнейшей переписки меня много раз посещали сомнения насчет этой встречи, но я держалась, уговаривала себя: «На Сибуе полно народу, если что, можно сразу позвать на помощь, да и вообще для мегаполиса это совершенно нормально — выпить чаю с незнакомым человеком». До назначенного времени оставалось еще минут пятнадцать. От непривычной тревоги все тело у меня напряглось. Я непроизвольно стиснула зубы так, что заболели скулы и виски. Каждая минута тянулась невыносимо долго — я не знала, куда мне смотреть, как лучше сесть. Выдохнув, я постаралась успокоиться. Все в порядке, хуже от этой встречи не будет. Может быть, ничего и не получится, но хуже не будет точно, повторяла я про себя, словно мантру. Сколько бы я ни старалась держаться раскованно, взгляд все равно устремлялся к дверям. Пришлось отвлечься на телефон. Я открыла почту. За последние три недели Айдзава прислал мне несколько писем и сообщений в Line, но я отвечала ему только стикерами, не ощущая в себе сил написать ответ. Приходили сообщения и от Юсы, о всяких пустяках, ей я тоже отвечала стикерами. Сэнгава с того дня не пыталась выйти со мной на связь. Ни звонка, ни имейла. — Это вы Ямада? Вскинув голову, я увидела перед собой мужчину. Я ждала Онду. Назвать меня Ямадой мог только он, и обратиться ко мне в этом ресторане мог тоже только Онда, и никто больше. Я это осознавала, но почему-то до меня не сразу дошло, что этот человек передо мной и есть Онда. Темно-синий костюм в полоску был ему явно великоват и придавал некоторое сходство с инспектором полиции. Лоб взмок от пота — может быть, Онда бежал, чтобы не опоздать. Уши действительно были открыты, но обычной его прическу я бы не назвала: челка и волосы по бокам слиплись сосульками, как будто он намазал их гелем. Телосложение мне показалось скорее плотным, чем средним, и я даже забеспокоилась — может, все-таки не он? Но нет, конечно же, это был Онда. У него были четко очерченные глаза со складками на веках, низкие брови, между которыми висела громадная бородавка. Он растил ее, похоже, многие годы, за которые она успела выцвести до серого цвета. Даже через столик мне было отчетливо видно каждую продолговатую пору на ней. Больше всего бородавка напоминала мне гнилую клубнику. Я невольно отвела взгляд. Из-под полосатого пиджака Онды виднелась белая футболка с надписью FILA. Он оттянул лацканы пиджака, чтобы продемонстрировать мне логотип. Затем уселся за столик и, вытирая рукавом пот со лба, представился: — Приятно познакомиться, я Онда. Голос у него был низкий, глуховатый. Пока к нам не подошел официант, чтобы принять заказ, мы не проронили ни слова. В зале раздавались голоса посетителей, говоривших на самые разные темы, но мне не приходило в голову ничего, что можно было бы сказать в этой ситуации. Наконец показался официант. Я заказала холодный чай, а Онда ткнул пальцем в строчку кофейного меню. — Итак, вы хотите, чтобы я стал вашим донором, — начал Онда без всяких предисловий. — Ямада — это не настоящая ваша фамилия, верно? — Что? А, да! — Неожиданный вопрос застал меня врасплох, и я ответила громче, чем следовало. — Ну, понятно, это личная информация. Хорошо. Постоянной работы у вас нет, сможете ли вы обеспечить… ах да, сможете, вы уже отвечали. И что вы не курите и не пьете. — Да, — кивнула я. — Я вам об этом писал, но на всякий случай повторю — я могу быть донором только при условии, что в дальнейшем вы не будете претендовать ни на какие алименты или финансовую поддержку… — Онда прикрыл ладонью рот и сощурился, вглядываясь в меня, точно предсказатель судьбы. — Отлично. Вы прошли собеседование! — Уже? — С таким опытом, как у меня, все понятно уже с первого взгляда на человека, — пояснил Онда. — Да, в вас я уверен. Официант принес наш заказ. Онда взял чашку, от которой поднимался белый пар, и тотчас отпил, не дожидаясь, пока кофе остынет. — Есть несколько способов, которыми я могу передать вам биоматериал… Ну, это мы обсудим позже. Сначала просмотрите вот это. — Онда достал из кармана несколько сложенных листков. — Анализы на инфекции отрицательные, я уже посылал вам результаты по имейлу. А главное… да, вот здесь. Это пять моих последних спермограмм. Знаете, я каждый раз делаю спермограмму в разных клиниках. Вот тут на английском, тут на японском… видите? Все параметры и значения одинаковые. Вот количество спермы, вот концентрация сперматозоидов на миллилитр. Это самый главный параметр. В английском варианте это вот тут, где Total concentration. Еще тут есть подвижность, по-английски Motility… Как бы предлагая удостовериться во всем самостоятельно, Онда передал листки мне. Я взяла их из его рук и разложила на столике. — Сейчас я вам объясню. Начнем с концентрации. Видите, тут написано «сто сорок три и один эм»? Это значит «сто сорок три миллиона и сто тысяч», столько у меня сперматозоидов на один миллилитр спермы. — Онда выразительно посмотрел на меня. — Теперь подвижность сперматозоидов. По самым последним результатам у меня она составляет восемьдесят девять процентов, а до этого, смотрите, было вообще девяносто семь с половиной. Прямо так и написано. Вы, может быть, сейчас не до конца понимаете, о чем речь… А, все же немного понимаете? Я про все эти цифры. Что? Не понимаете? Ну, если представить, что мы в школе, это как табель с оценками моих сперматозоидов. Вот тут вот общее число подвижных сперматозоидов, у меня их больше двухсот миллионов, и еще сюда посмотрите… Нормальная морфология — почти семьдесят процентов! Средний показатель по стандартам ВОЗ, вот здесь он указан, — это около четырех процентов, а у меня аж семьдесят. Потом по этому всему вычисляют окончательный индекс подвижности. Если попросту, именно он определяет шансы зачатия. В среднем он равен восьмидесяти, ну, бывает, до ста пятидесяти. У обычных мужчин, я имею в виду. А у меня он знаете какой? Вот читайте, здесь, в самом низу написано. Правильно, триста девяносто два! А один раз вообще перевалило за четыреста! Вон, посмотрите на том листочке. То есть, если просто взять и посчитать, мои сперматозоиды в пять или шесть раз сильнее, чем у среднего мужчины. Мне и в лаборатории подтвердили, что мощнее реально не бывает. Онда опять жадно отхлебнул кофе. Затем он устремил красноречивый взгляд сперва на листки, а потом на меня, будто ожидая восхищения. — Соответственно, — часто моргая, добавил он, — у меня лучшие сперматозоиды из всех возможных. Вероятность забеременеть — максимальная. — У меня есть маленький вопрос, — осторожно начала я, прикрывая рот салфеткой и изо всех сил стараясь не сорваться на осакский диалект, — а сколько женщин, которые воспользовались вашими услугами, в итоге забеременели? — Точное количество я не могу разглашать, но самой старшей из них было сорок пять лет, а самой молодой — тридцать. Обе использовали обычные шприцы из магазинов. Конечно, были и другие женщины. И замужние, и незамужние… Кстати, в последнее время я часто помогаю однополым парам. Способы тоже разные были. Я молча смотрела на свой стакан с чаем. Не врет ли мне Онда? Точно ли существуют женщины, которые после подобной беседы решились воспользоваться спермой этого человека? Лично мне не верилось. Впрочем, в то, что я назначила встречу этому человеку и теперь сижу и слушаю его речи, тоже верилось с трудом. Тем не менее это происходило наяву. Я сама ему написала, сама пришла на встречу, сама сижу тут и слушаю. Может, такие женщины и есть. Решив, что других вариантов у них нет, они попросили сперму у Онды и забеременели. Не поднимая головы, я искоса окинула его взглядом. Я изо всех сил пыталась найти в нем хоть что-то, что могло бы внушить доверие к этому человеку, хоть одну причину, оправдывающую мой приход сюда. Но увы, не нашла ни намека. Логотип FILA на его футболке и бородавка на переносице словно становились все больше и больше. Сердце у меня заколотилось. О чае я и думать забыла. — Конечно, я стал донором, уже когда вырос, но… Судя по всему, мое долгое молчание сподвигло Онду на продолжение рассказа. — …если так подумать, я осознал свое призвание еще лет в десять или вроде того. — В десять лет? — Да, в этом возрасте у меня случилась первая эякуляция. Конечно, сначала я удивился, не понял, что это вообще. Но прошел год-два, и я загорелся исследованиями своей спермы… — Онда говорил с широко раскрытыми глазами, улыбаясь уголками рта. — В школьном кабинете химии есть микроскопы, и мне захотелось рассмотреть, из чего состоит моя сперма. После уроков я тайком зашел в кабинет, прямо там рукой удовлетворил себя, собрал сперму и взглянул на нее в микроскоп. Я испытал такой восторг! Такие живчики, постоянно двигаются… Хотелось любоваться ими вечно. Я упросил родителей купить мне микроскоп. Довольно-таки неплохой. И с тех пор каждый день любовался своей спермой. Моя сперма, она невероятная! Наверное, вам кажется, что я хвастаюсь. Но это чистая правда! Вот и цифры подтверждают. Сколько там сперматозоидов! Когда врачи мне сказали, что такую концентрацию и подвижность видят впервые, я не особо и удивился — я еще с детства знал, что она особенная. Я же видел, сколько ее, какой насыщенный у нее цвет. Конечно, прежде всего я занимаюсь этим, чтобы помогать людям. Но, если честно, у меня есть ощущение какого-то призвания, что ли. Не то чтобы я хотел передать дальше свою индивидуальность, свои гены, нет, я хочу оставить в веках мои несравненные сперматозоиды, их мощь… Хочу р-раз — и выпустить их в этот большой мир, чтобы они все могли выполнить свое предназначение. Я им как будто говорю: «Давайте, вцепитесь в яйцеклетку, оставьте на ней свои следы! Докажите свою силу!» Ха-ха! И когда я представляю, как какой-нибудь очередной из моих мощнейших ребят поселится в чьей-то матке, меня это дико возбуждает. Не потому, что из него вырастет мой ребенок или что мои гены продолжат свой путь в истории. Это удовлетворение другого рода, но тоже очень сильное. Впрочем, наверное, такое присуще всем мужчинам. Например, они ходят время от времени в бордель. Или, там, заказывают девушку по вызову. Конечно, по правилам надо делать все в презервативе, но когда ты имеешь девушку сзади, она не заметит, что ты его снял. И тогда можно кончить прямо в нее. Ну, знаете, как бы в наказание за то, что она выбрала такую профессию. Для многих это обычное дело. Один мой знакомый постоянно так поступает — заметьте, не друг! Просто знакомый. Когда мы с ним об этом толковали, он сказал, что кончать без презерватива — это и само по себе приятно, но главное — чувство удовлетворения, которое накрывает после. Партнерша не знает, что произошло, и это усиливает ощущение власти, чувство азарта… Короче, фантастика, так он говорил. В целом я могу его понять, но все же так делать нельзя. Это против правил. Я такого себе не позволяю. Я помогаю людям, и только тогда, когда меня об этом попросят. Я уже говорил, что способов есть несколько. В переписке вы упоминали, что думаете воспользоваться шприцем из магазина. Почему бы и нет? Вполне вероятно, что это сработает. Да, должно сработать. Вы выглядите… Ну, пожалуй, чуть моложе своих лет. Чувствуется, что вы здоровая женщина. Хотя, скажу вам прямо, времени на раздумья у вас уже нет. Вы и сами это понимаете, поэтому написали мне, верно? Тогда надо действовать наверняка. А самый эффективный способ — это живой физический контакт. Так и сперматозоиды активнее, и к тому же, когда женщина близка к оргазму, ее вагина и матка наливаются кровью, набухают и прямо втягивают в себя сперматозоиды. К тому же там повышается рН. Вы же в курсе, что сперматозоиды не любят кислую среду? Хотя моих-то, думаю, никакая кислота не возьмет — исключено, ха-ха! В общем, определите сроки овуляции — возможно, вы уже умеете это делать, но я составил инструкцию, что да как, какие бывают тесты и так далее. Я вам ее потом передам. Так, собственно, что я хотел сказать… Если вам действительно нужно забеременеть, существует календарный метод. Я и сам буду рад продемонстрировать вам настоящую мощь моих ребят. А еще, это уже не имеет отношения к сперме, хотя нет, может быть, имеет… Дело в том, что мой, э-э-э, пенис тоже очень даже хорош, по крайней мере, мне так говорят. Ну, что и по форме, и по размеру это просто идеал. Да, честно говоря, мне хотелось бы использовать именно такой способ. Чтобы все по максимуму! Покажу вам, сколько у меня спермы, это же невероятно, даже ладоней не хватит, если их вот так подставить… А какая в ней сила! Может быть, вы даже увидите невооруженным глазом, как двигаются сперматозоиды… Ха-ха, нет, ну это, конечно, вряд ли. Но вы поймете, почему я так говорю. Моя сперма — это просто клад. Кстати, у меня и видео есть. Если захотите, с удовольствием пришлю вам в качестве подтверждения. Ладно, хорошо… я знаю, у вас сейчас что-то внутри сопротивляется этой идее. Заниматься подобным с совершенно незнакомым мужчиной… да, я понимаю. Вы же просто хотите забеременеть. Ну, если что, есть вариант не снимать одежду. Слышали о таком? Но белье, конечно, придется снять. То есть снизу мы будем абсолютно голенькие. Мне лично кажется, что это все равно что совсем раздеться, особой разницы нет. И я стал думать, как бы так сделать, чтобы партнеры могли оставаться одетыми. Потом опробовал свое изобретение с несколькими женщинами, и все они были в восторге! Вот, смотрите, это знакомый мне специально сшил. В пакете плохо видно, но суть в том, что это такая специальная одежда — что-то вроде колготок, на которых есть прорезь для пениса, а в женском варианте тоже похожая прорезь на месте вагины. Вы надеваете сначала их, а потом сверху, если надо, обычную одежду, юбку там, например. Разве может какая-то инъекция соревноваться по надежности с естественным, природным способом зачатия? Тут и температура тела поможет, и сперматозоиды максимально свежие. И еще я уже говорил, что важно создать в вагине щелочную среду, а для этого женщина должна дрожать от наслаждения… Мой пенис и мои сперматозоиды с этой задачей легко справятся. Никаких проблем — идеальное решение! Будем ориентироваться по вашей овуляции, подгадывать подходящее время, например за два дня до нее… До Сангэндзяи я добралась к половине десятого вечера. Выйдя из ресторана, я направилась ко входу на станцию Сибуя, но не смогла заставить себя спуститься по лестнице и побрела к автобусной остановке. Мимо стремительно проносились люди. Светофоры, вывески, фары машин, витрины, фонари, экраны телефонов… Вечерняя Сибуя была залита ярким светом. Я встала в очередь и, прислонившись к ограждению, ждала автобус. Забрав с остановки тихих пассажиров, чинно рассевшихся по темно-синим сиденьям, он устремился вперед, будто вспарывая живот вечеру. Фонтанами крови, лезущими наружу внутренностями за окнами пролетали огни. Я забилась в угол, сложила руки на груди и опустила голову. Я ни о чем не могла думать. Слишком устала. И, закрыв глаза, не открывала их до самой Сангэндзяи. Замерла, сжалась и только фиксировала звуки: объявления водителя, шорох колес, сигналы машин снаружи и тот характерный свист, с которым открываются или закрываются двери.